Дипа Анаппара - Патруль джиннов на Фиолетовой ветке [litres]

Улица кхот узкая, с полуразрушенными зданиями с обеих сторон. На первых этажах расположены магазины, торгующие брезентом, а также краской, трубами и сиденьями для унитазов. На одной вывеске мускулистый мужчина напрягает бицепс, держа трубу из ПВХ, как певцы держат гитары по телевизору. Из его рта выплывает пузырь, который говорит «КРЕПКО!!!». На другой вывеске написано «ОБОРУДОВАНИЕ» большими буквами и « маляр, столяр, сантехник также в наличии» – маленькими. Эти магазины такие скучные, что даже мухи не утруждаются в них залетать. Над магазинами идут окна, в которых торчат бордельные леди, хлопают в ладоши и свистят прохожим. Пари хихикает. Я думаю, что она очень смелая, что может хихикать, но потом я вижу ее лицо и понимаю, что она смеется, потому что нервничает. У некоторых так бывает. Руну-Диди вечно улыбается как идиотка, когда Папа ее ругает.

Несмотря на то что на улице холодно и смог, бордельные леди одеты только в кофточки и нижние юбки, без сари. Их губы краснее крови, а шеи блестят от золотых или серебряных украшений.

– Аанчал тут работает или как? – поднимает голову Пари и спрашивает женщину, которая развешивает одежду на бельевых веревках, натянутых под открытыми ставнями. Пари обхватила ладонями рот так, чтобы ее крик направился прямо к женщине, не попав в уши к лавочникам.

Женщина смотрит вниз, наполовину свисает с подоконника, и говорит:

– А кто спрашивает?

Пари смотрит на меня. Женщина будет смеяться над нами, если мы скажем, что мы детективы.

– Какое у вас тут дело? – спрашивает сверкающий мужчина: на всех пальцах у него кольца. Он наполняет глиняную чашку водой из дозатора, стоящего на низком табурете перед прилавком магазина.

– Такое дело, – отвечает Пари.

Кто-то щиплет меня за щеки. Это женщина с тканевой сумкой, набитой овощами. Ее руки все в мурашках, потому что она в кофте без рукавов.

– Вы слишком малы, чтобы быть здесь, – говорит она. – Ваша мама работает в котхе?

– Басанти, не растрать все свои чары в такую рань, – говорит ей мужчина. – Обещаю, что пришлю тебе кого-нибудь особенного.

Женщина улыбается нам и машет на прощание. Ее чаппалы золотого цвета шлеп-шлепают по тротуару.

– Ты спрашивала о девушке, которая пропала, – говорит мужчина Пари. – Я тебя слышал. Откуда ты знаешь Аанчал?

– Она давала мне уроки, – говорит Пари.

Это никудышное вранье. С какой стати бордельной леди учить нас математике или окружающей среде, или общественным наукам?

– Аанчал, о которой я слышал, не учит детей, – говорит мужчина. Он прихлебывает из чашки и полощет рот, но потом глотает воду, вместо того чтобы выплюнуть ее.

– Где читальный центр? – спрашивает его Пари.

– Ты же сама знаешь где, – говорю я.

– Здесь, в котхе, есть читальный центр, не так ли? – повторяет Пари, отпихивая меня в сторону.

Мужчина вытягивает шею, брызгает водой из глиняной чашки в свои закрытые глаза, затем вытирает воду костяшками пальцев.

– В двух магазинах налево, – говорит он. – Поднимитесь по лестнице на второй этаж. Я не знаю, есть ли там сейчас кто-нибудь. Обычно они закрываются до полудня.

– Мы проверим, – говорит Пари. – Вы знаете мальчика по прозвищу Четвертак? Он сын прадхана.

– Ты задаешь много вопросов, – говорит мужчина.

– Вы его видели?

– В какой котхе он работает? Какой номер?

– Он не работает в котхе.

– Я не спрашиваю мужчин, которые приходят сюда, как их зовут. Я помогаю им, и они дают мне деньги. Это все.

Я спешно отхожу от мужчины, вокруг которого воздух словно густеет от какой-то склизкости. К счастью, на этот раз Пари идет со мной.

– Разве ваш читальный центр не рядом с мечетью Фаиза? – спрашиваю я. – Как он оказался тут?

– Должно быть, пришел пешком, – говорит Пари. – Или приехал на электрорикше?

У нее лицо всезнайки. Она выглядит так же, когда шумно записывает ответы во время экзамена. Если я хоть одним глазом взгляну на нее, она сразу прячет бумажку с ответами под ладонями, потому что боится, что я спишу ее гениальные слова.

Мы останавливаемся у здания, где, по словам сверкающего склизкого мужчины, находится читальный центр. Лестница с потрескавшимися ступенями, извиваясь, уходит в затхлую тьму.

– Это читальный центр для детей бордельных леди. Диди из моего центра работают здесь в определенные дни, – говорит Пари. – Я слышала, как они говорят об этом.

– Вот такие вещи и должен знать помощник, – говорю я. – Молодец.

Пари бьет меня по руке.

Мы поднимаемся по лестнице. Зеленые стены с обеих сторон неровные и местами коричневые от застарелых пятен паана. Краем левого глаза я вижу рисунок мужской штучки, которая, как пистолет, направлена в рот женщине. Кто-то пытался нацарапать что-то поверх штучки, чтобы закрасить ее, но у них ничего не вышло. Я не смеюсь. Пари это не понравится.

Мы входим в комнату, где на стенах висят кривые рисунки оранжевых львов и зеленых верблюдов, и голубых кокосовых пальм, которые выглядят так, как будто их нарисовали маленькие дети, вроде тех, что сейчас сидят на полу, читая или рисуя.

– Пари, что ты здесь делаешь? – кричит женщина.

– Диди, а что такое, я зашла к вам, – говорит Пари. – Мне сказали, что вы будете тут.

– Аша сказала тебе прийти сюда?

– Нет, я просто поспрашивала, и кто-то сказал, что вы сегодня в этом центре. Прекрасное место, Диди. Лучше, чем у нас.

Я прислоняюсь к пушистому львиному хвосту. Пари не заколола волосы, поэтому они падают ей на лоб. Я не могу сказать, полны ли ее глаза стыда за то, что она так много и так быстро врет.

– Это, – говорит диди в синих джинсах и красном свитере, – не место для детей.

Она сразу понимает, что ляпнула глупость, потому что две маленькие девочки, что сидят на полу, поднимают на нее глаза. Их лица говорят: тогда почему здесь мы?

– Вон, – говорит диди Пари с резким кивком. Это она и мне тоже. Мы послушно следуем за ней на лестничный пролет – и так узкий, но еще более тесный из-за полки с пустыми пластиковыми бутылками, веревками и закрытыми ведерками с краской. Потолок драпирует паутина.

– Ваши родители знают, что вы здесь? – спрашивает диди.

Это самая большая проблема детей-детективов. Бьюсь об заклад, никто никогда не спрашивал Бемкеша Бакши или Шерлока-Ватсона про родителей.

– Ачха, диди, ты слышала об Аанчал? – спрашивает Пари. – Ты ее знаешь, не так ли?

– Я слышала, что она пропала.

– Помнишь, я говорила тебе о Бахадуре и Омвире, – говорит Пари. – Наши друзья, которые пропали. Как и Аанчал.

– Я уверена, что Аанчал не имеет никакого отношения к вашим друзьям, – говорит диди. – Возможно, Аанчал подружилась не с той компанией или, может, оказалась не в то время и не в том месте. Как и вы двое. – Она хватает Пари за плечи и трясет ее. – Вы вообще понимаете, что творите, разгуливая в таком месте, куда ваши родители наверняка запретили вам ходить?