Дмитрий Москалев - Дыра

Агент едва бы удивился, узнав, что это ошибка военных, неудачный эксперимент или просто халатность. В этой стране от лопнувшей покрышки у автобуса погибает до сорока человек, от одной лишь покрышки и халатности… Распространение СПИДа на всю страну, эпидемия чего-то чужого казалась совершено реальной. А сколько инцидентов могли просто скрыть? Заткнуть глотки свидетелям угрозами и пытками?

Человек босыми грязными ногами переступил порог участка, в нем все еще царили мрак и зло. Трупы безразлично провожали его взглядом, а сам человек возбужденно дрожал и дышал, открыв рот. Он явно боялся, но знал, к чему идет, его безумные глаза блуждали по темноте, а мокрые и болезненные губы шептали несуразицу, оскорбления и пошлые вещи.

Тьма сгустилась и прониклась в ответе.

Мужчина, походивший на скелет, упал на колени и протянул вперед ладонь, на которой находилось несколько предметов странного происхождения. Он стер себе руки в кровь от них, и на местах болячек образовалась грубая кожа, мозоли, и можно было сказать, что безумец очень давно не расставался со своими предметами, чего нельзя было сказать о его одежде, которую он где-то скинул с себя, а затем терзал плоть какими-то шипами.

– Как велел наш господин, я принес то, что он просил! – дрожащим голосом произнес мужчина. – Я собрал их все, как он указал! Я смог! Долго… долго… но смог. – Попытался улыбнуться он, но не смог, он вспомнил о прошлом и задрожал.

– Рассыпь… – донеслось шипение из тьмы устами мертвецов, и мужчина бросил детские кости на пол. Их было много, маленькие косточки рассыпались в узор.

Происходящее казалось сюрреалистичным, вся суть существа отличалась от мира, от вселенской концепции, и так, не похожее ни на что создание обладало властью и разумом. Некромант оживился.

Человек засмеялся, не сдерживая возбуждения и слез. Его трясло от страха. Всю жизнь он ждал этого момента, всю жизнь злой рок вел его к гибели, сделав жизнь невыносимой, его несло по течению реки Стикс во тьму, в ад, голоса властвовали над его выбором.

– Рисунок показывает… показывает! – взволновался он.

– Врата… – прошипели мертвецы, затем тьма исчезла и расступилась. Трупы рухнули и затихли, их тела постепенно стал захватывать вирус, меняя их мертвую плоть. Демон исчез, растворившись в воздухе, превратился в пар, а из пара каплями расселся по участку, впитался в поры предметов, в кости на полу.

– Что дальше? Что дальше? – зарыдал мужчина, собирая кости в руки. Он бросил их еще раз и улыбнулся, смахнув слезы с исхудавшего и изможденного лица.

– Ну, конечно, конечно! Жертва… жертва в потухший котел, вновь разжечь пламя кровью и хворостом из костей. Больше крови… Найти незнакомца, что пересек черту. – Глаза сумасшедшего блеснули. – И… воскреснуть в муках, убить его, не умершего на переходе. – «Что это значит? – подумал человек. – А-а-а… теперь все ясно, все чисто, да-а-а…» – Он зловеще улыбнулся и облегченно вздохнул. Зловещая сторона призывает его. Лицо содрогнулось, и появились черные глаза и гнилые зубы, но человек сдержал приступ одержимости, укусив себя за руку и пустив кровь.

Дейв был готов закрыть уши, лишь бы не слышать эти истошные вопли агонии, которые доносились почти из каждого дома. Что-то орудовало в них, слышалось, как что-то рушило всё, ломало, било, словно слон в посудной лавке, но рык, вой были не слоновьи. Дейв не решился бы войти без спецназа, он чувствовал себя беспомощным, из огня он попал в полымя. Иногда слышались крики выстрелов, иногда мимо него в стороне пробегали испуганные люди, а он все прятался. Вода прибывала и уже залила газон.

«Дамба! – вспомнил он. – Вода из водохранилища, не от дождя», – ему стало страшно, одному, в темноте. Он волновался, можно привлечь внимание этих существ, которые сейчас бегали по домам, той крылатой твари. Выстрели он – сбежится вся округа, и его разорвут. Не нужно таких встреч, нужно выбираться из этого роя, вдруг кто увидит его из разбитого окна? И он согнулся еще ниже, словно желая ползти, прижаться к земле и зарыться в неё, вгрызаться и исчезнуть в ней, словно червь, затихнуть и затаиться, пока не взойдет солнце, но он не мог.

С соседней улицы он увидел полыхающие дома, их горело несколько. На них творилось то же самое: на лужайках валялись трупы, их части, кишки, он увидел разорванных детей и онемел, его волосы встали дыбом, и запах, знакомый до ужаса запах. Где-то лаяла собака.

Мысли перенесли его домой, в его небольшую квартирку, где он был защищен, на его рабочее место, охраняемое и чистое. Он подумал о карьере, как у него все шло, профессионал своего дела, и вдруг он попал в Липтикут, и вся жизнь пошла под откос. Ночью ползком пробирается через грязь, а вокруг убивают людей, рвут их на части. Он не мог поверить, он замер и задумался, не сошел ли он с ума, не сон ли это. Он вспомнил последние слова своего начальника: «Береги себя и ребят, я слышал – Липтикут – настоящая дыра», – и рассмеялся. Сейчас Дейву эти слова показались пророческими и жуткими. Он вспомнил о семье. О! Как хорошо, что его жены и сына нет рядом, он бы сошел от страха за них, как хорошо, что они далеко и в безопасности! Пусть только не волнуются за него, пусть думают, что его работа идет как обычно, скучно, и мерзкие дела закрываются, как всегда, но только пусть не думают о нем! Не ищут и не едут в Липтикут! Он взмолился: пусть все будет хорошо… Надо было остановиться и передохнуть, пораскинуть мозгами.

«Дыра… – подумал он, – воронка…» Нужно было быть совсем дураком, чтобы не найти связь между событиями, и то, что Дейв попал в самую гущу событий, не было случайным, по крайней мере, для него, и ему предстояло что-то сделать, он еще не знал что, остановить безумие? Но как? Упасть ли самому в безумие? Сойти с ума? Так было бы проще, чем сохранить рассудок в этом кошмаре. Проснуться? А спит ли он? Он дышит, он мыслит, значит, он жив. Он чувствует боль, страх и ужас, значит, он в сознании, но куда он идет? Зачем? Дейву пришла мысль, что, возможно, никого уже не спасти и не спастись самому – это дело времени.

Дейв вытер лицо и вздрогнул – что-то большое дышало рядом с ним, метрах в десяти, скребя по крыше. Он выглянул из-за угла и увидел неясную фигуру.

«Не сон, это не сон», – решил он. Существо сидело на крыше, копыта стучали о черепицу, голова оленя озиралась по сторонам и вдруг остановилась на месте, где прятался Дейв. Огромные когти впились в крышу, и раздался неприятный скрежет.

Дейв вскинул ружье. Он не часто стрелял из ружья, но стрелял хорошо, он прицелился и ждал. Существо прожгло его взглядом, он почувствовал, как оно оценивает его, ощупывает. Оно поднялось, набрало в грудь воздух и хотело было завыть, как Дейв нажал курок, и существо рухнуло на черепицу, скатилось и плюхнулось во двор. Оно было тяжелым и с треском опрокинулось в лужу.