Дмитрий Москалев - Дыра

Пять минут бега, но Сэм не устает, не задыхается, страх гонит его прочь. Он не понимает, что происходит, только бежать! Он не помнит, он помнит только боль и темноту. Удар? Кто-то ударил его? Он ощупал затылок, тот онемел, он был мокрым то ли от воды, то ли от крови.

Ключ в кармане, сырые пальцы жмут на кнопку, и Сэм в машине. Он вставляет ключ, поворачивает его и жмет на газ, включая фары. Кажется, все произошло за пару секунд, время потеряло счет, только адреналин, только серость, влага и никакого цвета.

– А-а-а! А-а-а! – кричит он, его сердце колотится, разум приходит к нему. Он осознает все то, что случилось, он не помнит того, что случилось, он не может вспомнить. Голова в крови, кто-то ударил его, располосовав лоб и череп. Его глаз залило кровью, да-да, кровью, не водой, он подумал об аптечке. Страх сковывал его, он хотел уехать намного дальше от того места, быстрее выбраться с того проклятого луга, и вот уже видна асфальтная дорога, и Сэм с хрустом вырывается на нее и гонит вперед, вперед!

Собравшись с мыслями, Сэм остановился в лесу. Вокруг стояла тишина, нарушаемая ударами капель о крышу машины и асфальт. Он достал аптечку и, не глуша машину, стал рыться в ней, нашел бинт, прижал к кровоточащей ране.

Сэм стал припоминать то, что заставило его бежать, то, что смотрело на него с голодом из дыры, как все те, кто был с ним в том месте, исчезли, как трупы некоторых плавали в крови, как их кишки, конечности всплывали на мелководье, наполняя озеро, ту водную гладь залитого луга, как вода кипела.

– Бля-я-я! – закричал он, шок стал проходить, он почувствовал, как его трясет от адреналина, как голова начинает болеть от удара, и он надавил на газ.

– Бля-я! Это что было?! Что, бля, произошло?!

Глаз болел, пальцами он почувствовал глубокий позер на голове.

Как флешбэк, из памяти всплыл случай из детства: Сэм, играя у пруда, порезал свой маленький детский палец так глубоко, что ему пришлось бежать целый километр до дома, истекая кровью, его белая майка с Микки Маусом в крови. Ему стало жутко…

– Сильнее затяни, – сквозь боль попросил Браун.

– Задел вену, это плохо, – вздохнул Дэйв, – но я могу здесь все сделать, кровь не будет идти, но в больницу все равно нужно.

– Скотина укусил меня, прокусил… ты только посмотри, – Браун застонал, в подвал вбежал полицейский.

– Никто не отвечает, я не могу вызвать скорую. Больница не отвечает, ни одна частота не работает! – закричал шокированный коп.

Дейв кивнул.

– Тогда надо ехать в участок и бросать все как есть. – Он осмотрелся по сторонам – на полу лежало обезображенное тело предположительно мужчины без куска черепа и мозга, несколько пуль разорвали плоть и разметали часть головы по подвалу, но существо тогда было еще живым, пока Дейв не прикончил его в висок, в то время как оно впилось Брауну в руку.

Дэйв старался не думать о том, что это какая-то зараза, что Браун теперь заражен, он хотел скорее изолировать его, доставить в участок и осмотреть, затем связаться с военными и доложить им, добиться ввода карантина в городе, но это было лишь в его голове, а они находились все еще в затхлом подвале, с непонятными кусками мяса, перемешанного с чьей-то блевотиной на полу, видимо, сумасшедшего.

В гада было выпущено слишком много пуль, чтобы не свалить его, и Дейва это пугало. В спальне он случайно попал прямо в глаз подозреваемой и вышиб ей мозги нахер, но этого неизвестного пришлось расстрелять, изрешетить и превратить в дырявый кожаный мешок. У мужчины были такие же признаки деградации, как и у женщины. Дейв, покуда время ему позволяло, успел взглянуть на него – такие же зубы, кожа и когти.

Дейв уже представил, как, промахнувшись, та тварина принялась бы обгладывать ему лицо, пока Браун и коп опустошали обойму впустую, пробивая ей легкие, живот, руки. От этого у него пробежали мурашки, он почувствовал усталость, недомогание, после произошедшего его клонило в сон, но это был не безмятежный сон – это было безразличное забытье. Но Дейв отогнал сонливость и вместе с раненым Брауном выбрался из подвала.

«Началось», – подумал Дейв.

Салли не спалось. Она волновалась за Сэма, который запаздывал, и то и дело смотрела в окно, наблюдая с трепетом за редкими проезжающими мимо машинами.

Послышался тихий стук в дверь, и Салли насторожилась. Стук повторился, и она поспешила к двери и прислушалась. Кто-то стучался.

– Кто там?! – прокричала она. – Сэм, это ты? – Ответа не послышалось, человек вновь постучал. – Я звоню в полицию! – закричала она вновь, но сердито, как вдруг дверь вылетела с петель, и в доме показалось шатающееся вонючее тело обезумевшего Уэсли.

– Заткни свою пасть! – закричал он и ударил ее ладонью. Салли упала, она еще не поняла того, что произошло, она почувствовала, как кровь прилила к носу и в комнату ударил холодный сырой ветер с дождем. Уэсли схватил ее за волосы и потащил в гостиную, она закричала, но он вытащил нож и пригрозил ей:

– Ты, милочка, еще не въехала в свое положение, – сказал он и склонился к ней, и она увидела его пустые холодные глаза на улыбающемся лице. Холодное лезвие скользнуло к шее. – Теперь ты моя, сучка, я выбрал тебя! Так возрадуйся!

– Что тебе нужно?! – заплакала Салли.

– Мне нужно развлечься! До тебя еще не доперло? Я буду трахать тебя как суку, а потом перережу глотку и еще раз трахну! – Уэсли рассмеялся как сумасшедший, он осмотрелся. В доме стояла практически темнота. – Как-то у тебя неуютно здесь, милая. – Он намотал ее волосы на руку, а другой ударил зажатой рукояткой по лицу. – Вот так-то лучше, уже чувствую запах твоей вагины! – Уэсли потащил Салли вперед. – Где спальня, бля? Там? О да! Туда. – Он затащил ее в спальню и сильно ударил о стойку кровати, Салли всхлипнула.

На чердаке послышался шум, шуршание и стуки.

– Ах ты сука, ты здесь не одна? Это твои сраные детишки там, да? А ну пошли! Показывай, где у тебя подъем наверх?

Уэсли поддерживал шатающуюся Салли, она показала ему лестницу на чердак.

– А ну лезь! Думаешь, я тебя тут одну оставлю? – улыбнулся он.

– Нет, прошу, не надо! – взмолилась Молли, страх сковывал ее, на чердаке было то, что похитило отца Сэма, она знала это, она верила в это, но Уэсли хорошенько приложил ее по голове еще раз, и она полезла. Сев рядом с лестницей и обхватив колени, она тихо плакала и прислушивалась. Уэсли действовал в темноте, освещая тьму лишь огнем от украденной зажигалки.

– Детки, детки, ваша мамка пришла, – рассмеялся он, – молока принесла. – Он потащил Салли вглубь. Казалось, чердак был пуст, гулял ветел через маленькое оконце наверху, и Уэсли то и дело зажигал затухающее пламя. Послышалось шуршание, и Уэсли радостно сглотнул слюну в предвкушении счастья – он хотел позабавиться с малышами.