Дмитрий Москалев - Дыра

Никто не знал, как воевать с животными, хотя все знали, как воевать с цивилизацией и армией. Для этого имелись даже вирусы. Армия оказалась бесполезной перед стихией, перед ураганами, потопами, землетрясениями. Люди разучились охотиться и уничтожать угрожающие им виды уже давно, но ученые – они что-нибудь придумают, думал пилот после уже второго хлопка, после зоны отчуждения в двадцать, а то и тридцать километров от эпицентра. Они начнут бегать из кабинета в кабинет, к ним начнут бегать генералы и рвать волосы на голове и заднице. По крайней мере, ядерное оружие всего мира на их стороне, но… если же и у этих существ есть свое оружие?

Вирус, или еще что… Пилот мысленно помолился, попросил, чтобы все закончилось, чтобы больше не было мертвых городов. Про аномалию с погодой знали все, вся страна столкнулась с засухой, вся влага текла к Липтикуту уже несколько дней и смыла его до того, как пришла настоящая армия. А если… в мире много опасных объектов: атомные станции, хранилища ядерного топлива… Можно сотворить что угодно, имея потустороннюю силу и власть. Пилот не верил в магию, он объяснял это другой физической составляющей, называл дыру порталом в потусторонний мир и был отчасти прав. К тому же еще и covid выкашивал людей и нещадно бил по экономике всего мира.

Акции ведущих компаний обрушились в пару ночей, дыра сказалась на экономике куда сильней, чем военная агрессия к соседям и начавшаяся эпидемия. Коррупция парализовала всю бюрократию, с утра до ночи проходили дебаты, обсуждения, но ничего не предпринималось, а если деньги и выделялись, то их готовились, как всегда, разворовать и перевести в офшоры. Можно было бы скрыть катастрофу где-нибудь в пустыне или на берегу залива, но катастрофу в центре материка скрыть было невозможно.

Высшие чины потирали руки в предвкушении очередного куска пирога и готовили запасные аэродромы, чтобы свалить, если придется. Им было плевать, они считали население чернью и грязью, хотя внушали им через ящик, что те богоизбранные переселенцы, носители скреп, за тридцать лет понастроили столько церквей для необразованного населения, что те заменили им школы, но все равно какие-то политизированные ублюдки раскачивали лодку и стабилизировали ситуацию, и дыра показалась бюрократии отличным прикрытием, чтобы пересажать всех неугодных, запугать людей и обогатиться за счет казны. Религия была брошена в бой, огромные деньги стали вливаться в карманы священников и пропаганду судного дня, воздаяния за грехи. Они не понимали и не хотели понимать серьезность положения. Президент в это время рыбачил, делал фото для соцсетей и решения принимал в лодке, выуживая очередного окуня. Решение было очевидным и простым – залежавшиеся ядерные бомбы могли бомбить города сколько угодно – готовое решение: было проще снести и огородить, чем эвакуировать несчастные тысячи человек из третьего мира в третьем мире, да еще и отчасти зараженные.

– Вижу цель, – отозвался пилот, – готов к удару!

– Удар разрешаю, – послышалось в рации.

– Есть удар! – и пилот выпустил бомбу и переглянулся с коллегой.

Крылатая бомба выпустила парашют, регулируемая турбинами, маневрировала и медленно опускалась на самое дно дыры. Спутник следил из космоса. Разорвав пространство, белый грибок вырвался из-под земли. Задрожала земля, и часть Липтикута рухнула, вода превратилась в пар и кипяток, небо озарила ядерная вспышка, и воронку поглотил огонь. От маленьких детей, прятавшихся в обнимку в шкафу рядом с эпицентром, остались лишь вареные куски… Все было кончено.

Карл уже несколько дней ничего не ел. Он выбрался из подвала и подобрал некоторую еду в участке, покопался в тумбочках, его стошнило жижей и слюнями от вони. Куски от трупов начали разлагаться, но самих тел не было. Провалившийся потолок его удивил, через жалюзи бил дневной сумрачный свет. Вокруг все были мертво, гробовая тишина на парковке заставила его вновь задрожать от страха, но он решился уйти. Больше он не мог выдержать одиночества, после того как коп открыл его клетку и куда-то свалил… Он слышал, как его что-то утащило совсем рядом от него, что-то тяжелое и смердящее. Шел дождь.

Парень нашел оружие, но оно ему не пригодилось, он не дошел до дома, как вдруг небо озарила вспышка, и землю сотрясло. Его лицо исказилось в ужасе, ударная волна засыпала его горящей пылью и разорвала в клочья его плоть.

Уэсли, прихрюкивая, пробирался сквозь лес, унося свою тухлую тушу к западу. Он был уже достаточно далеко от эпицентра, но, когда дыру подорвали, его словно отпустило, и он потерял сознание.

Журналисты и пресса всего мира уже дули во все трубы апокалипсиса. Военные спутники Китая и СССР видели и отслеживали происходящее, и дипломаты все выложили на совете ООН. С секретностью было покончено, но Американская Федерация все отрицала, врала, фальсифицировала факты, а также запустила на полную машину пропаганды, дабы подавить бунты и недовольство. Начались репрессии уже с первых дней, безопасность мира висела на волоске, и АФ нарвалась на сильные экономические санкции, готовые подорвать ее обороноспособность. Как оказалось, противники имеют в стране широкую шпионскую сеть.

Политики окостенели и испугались, засунув головы в песок и оградившись гвардией. Им было плевать на чужие судьбы, они вцепились зубами во власть, избрав путь замалчивания, сократив расходы на ученых и оружие. Пилот ошибся – все было не окей. Дыра выплюнула огромную струю радиоактивного стекла и пыли, и облако потянулось далеко на юго-восток. Дождевое небо расступилось, и ударная волна достигла берегов континента. Бомба была очень мощной, настолько, что это было излишне. В лабораториях уже выводили новые вирусы из мутантов, зараженных людей, бактерий, вирусов и вырабатывали вакцину, потрошили и изучали чужаков, казалось, у этих созданий нет шансов.

Дейв очнулся от удушья и смрада собственного тела. Он выжил, хотя его и швырнуло и несло по гравию несколько десятков метров, его кости были сломаны. Агент обгорел от огня, кожа кусками свисала с рук и ног. Он и не чувствовал тела, лицо болело, но он смог подняться на колени и осмотреться. Память, как вспышка, пронесла его через долгое падение. Он вспомнил огромный, с огненной роговицей глаз какого-то существа в абсолютной тьме, объемного и физического, как оно всматривалось в него и изучало с интересом и упоением. Он видел в нем абсолютное зло, он пронесся сквозь глаз и потерял сознание. Существо обволокло его и отстранилось, оно его не приняло, может быть, все это ему привиделось? Привиделось его умирающему мозгу? Дейв словно упал в кратер вулкана.

Человек падал и падал, а потом ошпарился, и его вынесло, выбило, как пробку из шампанского. Небеса застилала черная непроглядная дымка, озаряемая вспышками. Казалось, это была чужая планета, красное пятно, видимо, солнце, катилось низко над горизонтом, как будто он был на полюсе планеты, но агент чувствовал жар, а не холод. Его лихорадило, одежда сплавилась, а позади его лежала огромная гора выше самой высокой земной горы с такой же огромной воронкой, уходящей в ее недра. Воронка изнутри озарилась вспышкой, и Дейв, моргнув веками без ресниц, увидел ее нутро… огонь, в глазах стояли пятна света. Он плохо видел, мутно, его глаза пострадали и жгли, но он не мог рыдать – он был обезвожен. Это было ОНО, понял Дейв, то, что устроило этот эксперимент. ОНО не хотело себя показывать, но все же выдало себя своим любопытством, или часть этого, его посыльный.