Елена Свительская - Песня моей души [СИ]

День и вечер проплыли мимо, как в полусне. Кажется, я ненадолго очнулась лишь в поместье Цветаны. Когда мы нашли мою подругу возле строящегося деревянного дома. Кан что-то сказал ей. Она закричала что-то строителям. Там был один… крепкий рослый мужчина, вспотевший от усердной работы и от того скинувший рубашку, босой… И на его спине, более бледной, чем руки, выделялся жуткий шрам… Я, случайно заметив этот страшный шрам, почему-то замерла. Подумала: «Наверное, он редко снимает рубашку, так как прячет спину. Бедный, должно быть, это было жутко больно! Может, он даже на Грани был после того удара». Вдруг мужчина со страшным шрамом обернулся к нам. И я с растерянностью узнала в нём Станислава.

Ночью меня мучили кошмары… Мне снился Станислав и его жуткий шрам… Ещё какие-то люди, знакомые и незнакомые… Старик и юноша, связанные, которых от меня оттаскивали воины в непонятной одежде… Борислав, который, торжествуя, велел своим воинам схватить меня и Цветану и бросить в тюрьму. Снова Станислав: он, когда меня и Цветану, связывали, стоял поодаль и смотрел на всё, улыбаясь, а потом спокойно повернулся к нам спиной и ушёл… Снова шрам Станислава… Ростислав, велевший казнить меня… Парень и девушка в странных одеждах, шедшие рядом: парень вёл лошадь и шутил о чём-то, а она, смотря почти всё время на дорогу и изредка — на него — весело смеялась… А потом вдруг эта девушка выхватила кинжал и занесла его над головой того парня, который ей зла не желал… В глазах его были ужас и боль… Нет, он не столько боялся оружия в её руках, сколько того, что увидел в глубине её глаз… Ему было больно, что именно она его держала, тот проклятый кинжал… А потом мне снилась вооружённая женщина, смуглая, черноволосая, синеглазая, которая шла по полю после страшной битвы и весело смеялась… Снился пир, роскошный пир в закопчённом старом дворце, на котором снова была эта жуткая женщина и на котором лишь она одна смеялась…

Ещё не рассвело, как я, невыспавшаяся, замученная, робко поскреблась в дверь комнаты Кана. Когда тот через несколько мгновений распахнул дверь, вцепилась в его руку и попросила поговорить со мной хоть чуть-чуть, а то я не могу… не могу отвлечься от этих жутких кошмаров. Потом мы сидели на кухне — вдова ещё не вернулась — я готовила завтрак, а Кан — какой-то успокаивающий отвар из трав. Ещё он рассказывал какую-то красивую легенду, из эльфийских — и я, заслушавшись, отвлеклась от тягостных мыслей.

А на заре мы уже шли по улицам Дубового города, обсуждая, что будем делать, если Роман уже знает о своей болезни, и что — если ещё не знает. Нас вдруг окликнули.

Ростислав, вёдший на поводу лошадь, тепло улыбнулся и приветственно взмахнул рукой. Какое-то время мы вместе шли по улице. Кан кратко рассказал, как идёт наше расследование, Ростислав рассказал что-то о своих делах. Потом, видимо, не выдержав моего молчанья и непривычно угрюмого вида, молодой король стал шутить, рассказывая историю о недоразумении с каким-то эльфийским послом. Я споткнулась. Ростислав подхватил меня под локоть, опередив Кана.

— Ты сама, смотри, не захворай, лекарка! — усмехнулся Ростислав и вдруг, шутя, дёрнул меня за косу, легонько, — А то кто нас лечить будет?

— Да она что-то испереживалась из-за всего, — пояснил Кан, — Кошмары её сегодня мучили.

— Кошмары, конечно, штука противная, но они имеют свойство заканчиваться, — подмигнул мне Ростислав, — И вообще… непривычно видеть тебя такой, Алина, — он указал на небо, — Видишь, когда ты хмуришься, сколько туч набегает? Небо вот-вот расплачется из-за тебя.

Робко улыбнулась. Мне почему-то душу грела его неожиданная забота. И почему-то… почему-то мне было не по себе…

Мы ещё несколько улиц прошли вместе. Ростислав вёл лошадь на поводу, я шла рядом, справа от меня шёл Кан. Вначале мужчины что-то обсуждали, потом стали шутить, пытаясь развеселить меня. А я не могла отделаться от странного чувства, что это уже было… Ростислав и я шли по какому-то городу, он вёл на поводу лошадь… почти так же как сейчас. Хотя… В какой-то миг я робко посмотрела на своего короля. Наши взгляды встретились. Ростислав улыбнулся мне, тепло.

— Улыбнись, Алина, — попросил он, — Ты пришла ко мне, когда я жутко замёрз от холода и темноты, принесла в мою жизнь новый смысл. Мне тяжело смотреть, как ты страдаешь.

Я помогла ему… Я смогла как-то помочь ему! И теперь ему тяжело смотреть, как я страдаю…

Ростислав снова улыбнулся мне. И… мне вдруг показалось, будто какой-то камень упал с моих плеч. Почему-то стало легко-легко на душе. Как будто моя ноша стала легче… Я мотнула головой, отгоняя странные мысли, потом тепло улыбнулась Ростиславу. Мы ещё несколько улиц прошли вместе, потом разошлись: король Светополья — в одну сторону, а мы с Каном — в другую.

Странное утро… странные мысли и чувства… Вот вроде просто встреча с кем-то знакомым, из хороших знакомых, какой-то обычный разговор о делах и вдруг неожиданная поддержка, несколько шуток… Но как будто что-то важное произошло сегодня. Как будто что-то очень важное произошло в этот день… и… почему такое ощущение, будто это уже было? Ростислав вёл лошадь за повод, я шла рядом, и он шутил, чтобы развеселить меня?..

Мотнула головой, отгоняя назойливые мысли. Что-то я передёргалась в последние дни, слишком. Или Кан в расчётах успокаивающего сбора что-то напутал. Или… да у меня вся жизнь тяжёлая! Не мудрено тут дожить до помутнения рассудка! О, вот, мы почти пришли! Скоро покажется дом, из которого я сбежала в середине лета. Ох, а вдруг Ромка куда-то переехал?

Кан поднялся на крыльцо и постучал.

— Ну, кто там ломится? — сонно проворчал Роман через десять ударов сердца.

— Это мы, Ромка.

Судя по тому, как быстро брат оказался на пороге, от моего голоса весь его сон сдуло.

— Нашлась, сестра, — гневно сказал мужчина, прожигая меня взглядом. — Теперь я тебя запру и не выпущу.

Жених заслонил меня. Только бы они не подрались! Ромке и без того плохо! Да и за Кана я боюсь. Хотя он — хороший воин, но всё равно боюсь, как бы брат его не поцарапал.

Жених заслонил меня. Только бы они не подрались! Ромке и без того плохо! Да и за Кана я боюсь. Хотя он — хороший воин, но всё равно боюсь, как бы брат его не поцарапал.

Молчание затянулось. Кан продолжал сохранять видимое спокойствие.

За несколько недель, проведённых рядом с ним, привыкла к этому притворному спокойствию, с которым он стоял рядом с незнакомцами или возможными врагами. Так кот прикидывается крепко спящим, чтобы вовремя поймать зазнавшуюся мышь или птичку. Лапа вылетает молниеносно, когти впиваются. Добыча даже ничего понять не успевает. Правда, порой удар получает и пёс. Кот, нет, чтобы убежать и позволить за собой погнаться, грозно и целеустремлённо выгибает спину, вздыбливает шерсть и издаёт устрашающее шипенье. Таких наглых и отчаянных котов иногда побаиваются. Если не боятся, то не нужно думать, будто бы это расстроит или испугает кота. Как бы ни так! У мудрого и хитрого зверя достаточно способов, чтобы противник растерялся или испугался сам. Это не какой-нибудь слабый котёнок. С другой стороны, кот не посчитает оскорблением спасение бегством. Зверь понимает, когда нужно сбегать — и не задерживается. Мнение у кота своё, вольное. Главное выгадать самому и оставить соперника в растерянности. А, упустила ещё и то, какой непредсказуемый этот кот. Впрочем, коту нравится быть непредсказуемым и вольным. А с друзьями зверь кажется приличным питомцем, мурчит, как любой приличный кот. Поблёскивает простой, не пушистой, но неизменно чистой, шёрсткой. И не каждый сообразит, какой любопытный кот перед ним находится. Впрочем, только с этим зверем сероглазого мужчину сравнивать нельзя: столько непредсказуемости не уместится ни в одном коте…