Елена Свительская - Песня моей души [СИ]

Не чувствуя холода, какое-то время не отрывал глаз от ямы.

Спасать врагов, зная, что от тебя не останется ничего… Спасать город в далёкой чужой стране… Быть настолько сильным… Нет, я ни за что бы не согласился на это! Жаль, что этого человека больше нет… Жаль, не потому, что мне не удалось сойтись с ним в поединке… а просто… жаль…

— Маг… Кан…

— Чего тебе? — оборачиваюсь к мужчине с обожженными ногами. Тот трясущимися руками сбросил кольчугу и вытащил из-под рубашки смятый свиток, — Убери как-нибудь: пусть никто его не прочтёт!

Не очень хорошо понимая, отчего враг попросил это у меня, не двигаюсь.

— Сожги, — вновь попросил воин. — И помоги убрать остальные свитки. Их всего восемь. Уберёшь — и никто не сможет изготовить эти кристаллы. Кроме меня никто не знает, а я больше ничего о них не скажу.

Спрашиваю, нахмурившись:

— Какая тебе из этого выгода?

Мужчина тяжело вздохнул и устало взглянул мне в глаза:

— Когда-то я считал, будто важен, как открыватель этих кристаллов. А меня самого едва ими не спалили. Им нужны только мои открытия, но не нужна моя жизнь.

— На что же ты надеялся, алхимик? Надеялся, будто тебя, незаменимого мудреца, не будут использовать?

— Хочешь узнать правду?

— Мне не нужна твоя правда.

— Не хочешь слушать врагов? — мужчина понимающе усмехнулся. — Считаешь себя самым благородным и умным? Мне знакомы твои чувства: в молодости сам был таким. За всех мужчин своего рода, ушедших за Грань в битвах с врагами, вознамерился отомстить. Создал в опытах вещество, которым меня самого едва не отправили за Грань. Знаешь, что самое глупое: я создал орудие, которым с лёгкостью бы отправили туда же и моих сыновей, — он рассмеялся отчаянно и горько, вызвав у меня досаду и неприязнь, — Мы сами придумываем оружие, которым нам в будущем нанесут неизлечимую рану, и при этом воображаем, будто мы самые умные. Мы сумасшедшие и считаем себя умными, — алхимик опять рассмеялся. Этот смех больно полоснул по сердцу.

Двое других переглянулись. Один из них попросил, не глядя на меня:

— Оставь его, маг. У него от пережитого помрачился рассудок.

А выброшенный учёный с трудом поднялся и, отвернувшись от нас, продолжил смеяться. Плечи его тряслись. Не сразу я сообразил: передо мной человек, разочаровавшийся в пользе своего главного и самого важного дела, человек, побывавший у самой Грани, который испытал слишком большое потрясение, чтобы вести себя как прежде.

Отчего-то решил выяснить у двух чернореченцев:

— А вы бы согласились, чтобы те свитки уничтожили?

— Конечно, — не смотревший на меня, вдруг поднял взгляд, в глазах его теперь пылала ярость, — Пусть наш король лишится своего оружия!

— Ты думаешь, мы благодарны Мстиславу, бросившему нас? — криво усмехнулся другой, — Не дождёшься!

— Так… вы желаете отомстить своему королю?

— Удивлён?

Удивлён ли я? Ничуть. В моём сердце тоже пылает ненависть к моему бывшему королю. Пожалуй, могу им помочь. Дальше пусть разбираются сами.

Обойдя алхимика, встал перед ним.

— Пожалуй, сожгу твои свитки и доставлю вас назад. Дальше поступайте, как считаете нужным.

— Нет в мире ничего интереснее людей, — стирая брызнувшие от смеха слёзы, сказал мужчина, — В самых плохих людях может таиться хотя бы капля совести, а в самых хороших обнаруживается хотя бы капля зла. Трудно найти полностью плохого человека. И также трудно найти полностью хорошего. Люди… в них столько контрастов намешано! Такая… — он странно усмехнулся, — Люди — это такая причудливая смесь всего!

— К чему ты говоришь мне это?

— Мне безразлично, к кому ты себя относишь, как тебе безразлично, чего случится со мной.

Он угадал, как я относился к нему. Отчего-то стало досадно.

— Когда перестанешь считать себя хорошим и умным, у тебя появится возможность стать таким. Пока ты ни то, ни то.

— Вот возьму и перемещусь, забыв о моём желании тебе помогать.

Воин рассмеялся.

— Ты не принимай всё на свой счёт, — шепнул он, отсмеявшись. — Я сегодня смеюсь не то над всеми, не то над собой.

— Не боишься, что завтра над тобой будет смеяться твой король или твой народ?

— Меня больно ужалило собственное презрение. Чужое редко так точно бьёт в цель.

Решил больше ни о чём с ним не разговаривать. Поджёг сухой свиток, пропитанный каким-то особым веществом. Алхимик не спешил поднимать кольчугу.

— Тебе не страшно идти без брони? — спросил мужчина с расшибленной ногой.

— Страшно идти, когда потерял дорогое тебе дело и желание жить. Однако кроме меня никто их мне не подарит. Придётся самому добывать. Но сначала я хочу стереть все упоминания о моей смеси, — он повернулся к другим чернореченцам, — Вы поклянётесь мне, что не расскажите ничего? Я не хотел бы убивать и вас, но если вы расскажете о моём изобретении, я вас хоть из-под земли достану! Мне нечего терять. Я ничего больше не боюсь.

— Может… — другой чернореченец повернулся к третьему, — И мы?..

Свиток горел быстро…

Лучше, если никто и никогда не сумеет сделать такие же кристаллы, разрушающие даже крепкие заклинания. Ну, пусть хотя бы пройдёт долгий отрезок времени, прежде чем кто-то вновь научится их создавать. Делал ли я это, чтобы кристаллы когда-нибудь не полетели в меня, в память об ушедшем из жизни маге или чтобы считать себя хорошим? Ясного ответа не дал бы даже самому себе. Все три варианта были причудливо перемешаны между собой…

Холодные уколы от зачарованного камня, вставленного во внутреннюю часть ножен кинжала, затихали: воины из Черноречья успели убежать. Нашего с алхимиком разговора враги не слышали, поэтому можно не беспокоиться, что перескажут его своему королю.

Враги, враги. Сам называю их врагами. Чем я лучше них? Вряд ли я лучше. Надо же, какая бездна чего-то непознанного иногда таится в нас самих! По какому хрупкому прутику мы ходим между совестью и бесчестьем! Вероятно, по нему ходил и Эндарс. А, впрочем, чего я перевожу внимание на него? За свои ошибки он ответил сам. За мои ошибки предстоит отвечать мне самому…

— Кан…

За попытку положить руку мне на плечо чернореченец получил прикосновение лезвия моего кинжала к горлу. Впрочем, он не дрогнул.

— Мы тут подумали… — мужчина покосился на своих товарищей по несчастью, — С друзьями… У нас нечем заплатить тебе, но если бы ты помог нам переместиться в одно место и спалить ещё кой-какие расчёты, мы бы были тебе благодарны.

— А как же ваша наука?

— Наука и Черноречье вполне проживут без нас, — кривая усмешка, — Я больше не желаю служить королю, который меня не защитил.

— Хотя бы перемести: нас там пока ещё не ждут, — добавил третий мститель, — Мы уничтожим наши исследования и книги и уйдём.