Елена Свительская - Песня моей души [СИ]

Через шесть дней пришли молодые воины и вывели меня из подвала. Руки опять связали, потом меня грубо, как мешок со свёклой, закинули на телегу. Покормить перед дорогой забыли. Почти все шутки, которыми они перебрасывались, были обо мне. Сначала издёвки меня задевали, потом подумала: иными эти парни стать не могли, ведь им не говорили, что можно вести себя по-другому, и попробовала пропускать шутки мимо ушей. Воины ещё около часа продолжали смеяться, прогоняя скуку, потом, не дождавшись ни единого слова от меня, одновременно обернулись взглянуть, чего со мной случилось, не свалилась ли я ненароком с телеги где-то по дороге, не развязалась ли, не сбежала ли?.. Убедившись, что я только села, а так там же еду, резко отвернулись и дальше ехали в молчании.

На нас никто не нападал, поэтому через три дня мы целые и невредимые, если не считать моих синяков, добрались до столицы. Сердце на миг замерло, когда мы выехали из леса. Роман обычно находился рядом с воротами, может смогу его увидеть? Вот только что ему сказать? Не знаю, кинется ли меня выручать? Надеюсь, не кинется, ведь его могут серьёзно ранить или сразу отправят за Грань. Пусть лучше он живёт, что бы ни случилось с его сестрой.

«Он пока с порученьем отправлен к другой стене. Мне его вернуть? Хочешь его увидеть?» — заботливо поинтересовался мир.

«Ему будет больно видеть меня такой. А то и кинется меня отбивать. И вдруг его убьют в этой драке? А ты… ты чего молчишь?»

«Так ты ж хотела поговорить с Ростиславом».

«Ага, я таки еду к Ростиславу — и ты потому молчишь?»

«Ты хочешь по-другому добраться до твоего короля?»

«Да ладно, раз уж меня уже к нему везут…»

Интересно, где теперь мой любимый и где Эндарс? Впрочем, сейчас нужно надеяться только на саму себя. Мириона не сможет выручать из всех переделок и бед. Да и не обязана она меня всегда и во всём выручать. В чём моя сила неясно. Надо выяснить, пока не поздно.

Обо мне все воины, охранявшие главные ворота столицы, уже знали. Приглядывались, силясь разглядеть покрасневшие глаза, следы слёз, хоть какую-то тоску или испуг. Моё спокойствие настолько изумило их, что удивительно, как пауки не сплели паутину в разинутых ртах, а то бы мух поймали много.

— Сидит девка неподвижно как камень. Неужели и не догадывается, чего наш король с ней сделает? — спросил какой-то подросток у стоящего рядом парня.

— Да ей, похоже, всё равно, чего с ней сделают. К Среднему городу воинов привела, а с собой на переговоры ни одного из спутников не взяла. Дура.

— Чего с неё взять-то? Разве бабы чего-то понимают, кроме как огороды растить да жратву готовить? И до чего наглая девка — и попёрлась говорить к королю!

Подобных речей я за свою жизнь слышала немало, потому не обиделась и не ответила грубостью. Меня оглядели со всех сторон, обсыпали усмешками. Только после этого воин, сидевший в телеге, прикрикнул на лошадь — и та неохотно потянула нас с телегой по мощеной дороге. Трое на лошадях заняли места справа, слева и сзади телеги.

Когда оказалась во дворце, мне почему-то подумалось вдруг, будто Кан где-то поблизости. Выкинула нелепые мысли из головы и вернулась к речи, заготовленной для Ростислава. Рассказы Мирионы помогли мне составить обращение к королю намного лучше, чем прежде: я у героев былых эпох и разных стран, показанных Мирионой, их речи подсмотрела и самые яркие словесные сочетания запомнила. Вроде бы. Ну, хоть что-то же запомнила!

За очередными створками высоких дверей оказался наполненный людьми зал. В глубине зала, на массивном троне сидел молодой мужчина в темно-бордовых одеждах. От его жестокого взгляда по спине пробежал холодок. Он точно не собирался меня выслушивать, скорее всего, желал поиздеваться. С одной стороны от трона застыл светловолосый эльф в одежде с какой-то мелкой вышивкой. С другой… я не знала лица этого эльфа, но когда его серые глаза впились в моё лицо, я вдруг почувствовала, что это он, это Кан стоял возле Ростислава и взволнованно смотрел на меня! Впрочем, даже если он и волновался, на лице его этого не отразилось. Разве что пальцы его как-то судорожно сжались на поясе, стиснули какую-то висюльку-украшение.

«Прости, Алина, я не успела его отсюда увести».

«Да ладно, я так рада видеть его! Ведь это он? Это Кан?»

«Это он».

И я с трудом удержалась, чтобы отвести взгляд от такого родного незнакомца.

— Нахалка, ты хочешь попросить прощенья? Может, я тебя помилую, — губы короля растянулись в язвительной усмешке, — Может…

— Я всего лишь хотела, чтобы вам передали мои слова, — почтительно поклонилась.

— Об этом уже позаботились.

— Полагаю, вам передали не то, чего должны были передать. Я никого не просила восставать против вас, говорила лишь о том…

— Никто никого не призывает восставать. Мятежи происходят лишь из-за каких-то ничтожных недоразумений, — ядовито сказал Ростислав, поигрывая медальоном из кроваво-красного камня в форме когтя. — Всегда одна и та же история…

— Прошу вас, выслушайте, мой король! Меня оклеветали!

— Как будто я обязан вас всех выслушивать! Все могут приводить воинов, сыпать яд в мою еду, прокрадываться с кинжалами в спальню, и почему-то их всех нужно выслушивать. Почему-то их ещё нужно отпускать, чтобы они опять возвращались. Не дождётесь! Пока трон мой — решать, как с вами поступать, мне. Особенно, когда вы сами приходите мне в руки.

Наши глаза встретились, взгляды столкнулись, как мечи. Ох, так же ничего не добьюсь, надо его переубедить. Понимаю, его другому не учили, ему ни словом, ни намёком не сообщали, что можно быть иным. Он устал, боится, замёрз от холода, сопровождающего его.

Дай же согреть тебя, дай рассказать о другой жизни! Вокруг меня её свет, вечное море, коснуться которого дано и тебе…

Король не заметил свет, лениво отвернулся, зевнул:

— Она мне надоела. Эй, кто-нибудь, перережьте ей горло.

Кан сразу же шагнул вперёд:

— Я избавлю вас от неё.

У меня на миг потемнело в глазах. Неужели он появился здесь только для этого?! Но… за что?! Он хочет убить меня? И с таким спокойным лицом предлагает это моему врагу?!

«Он хочет отправить тебя к Роману и Эндарсу, притворившись, будто тебя сожжёт, — сообщила Мириона, — А оттуда ещё куда-нибудь, подальше».

«Опять мне ничего не удастся! Ох, могла бы я сбежать от них, вместо того, чтобы безуспешно объяснять, что случилось на самом деле!»

«А если ты будешь жалеть, что не договорила с Ростиславом или что сбежала от Кана?»

«Помоги, прошу!»

Меня окружило пламя. За два удара сердца накрыло головой. Казалось, вот-вот задохнусь, или перед уходом за Грань почувствую боль, но оно не обжигало, лишь сильно грело. По лбу скатилась капля пота.

«Ты правда не хочешь увидеть брата и Эндарса?»