Карина Демина - Юся и эльф [СИ]

— Тихо, — велела я шепотом. И шепотом же спросила. — А нам долго…

— До полуночи, — шепотом же ответил Эль и руку протянул. — Потанцуем?

— Я не умею.

— Это не важно.

Как для кого… я здесь и так явно нежеланный гость. С другой стороны… бокал игристого вина сделал свое дело. Если терять нечего, то почему бы и не потанцевать?

Тем более с мужем.

Законным.

— Ты только… ноги береги, ладно?

Эль кивнул.

И улыбнулся. И… и если улыбнуться в ответ, то это не так страшно, верно? И смотреть только на него, не думая о тех, кто смотрит на нас. Пускай себе.

Сердце застучало.

А музыка вдруг изменилась, нежная некогда мелодия обрела четкий ритм. Я не успею.

Я не умею.

Я… я просто позволю себя закружить. Иногда ведь можно? Особенно, когда мир вот-вот рухнет в бездну, то… главное, улыбаться и не думать о том, как я выгляжу. Как хочу. Музыка морочит. А руки у моего мужа сильные. Он меня не отпустит.

Не уронит.

Не позволит упасть. Мне всего-то и надо, что стать слабой. Ненадолго. И у меня получается. Я так хочу думать. Или не хочу? Думать много вредно, особенно, когда смотришь в глаза того, кто… нужен?

Выходит, что нужен.

Как воздух?

Или больше? Или просто здесь и сейчас, а еще везде и всегда. И наверное, этот танец стоил того, чтобы понять простую истину. А еще жаль, что закончился он так быстро.

Музыка оборвалась.

Мы остановились, глядя друг другу в глаза. И стояли так, кажется, вечность.

— Надо же, подруга, — наш крохотный мирок не выдержал столкновения с реальностью и рассыпался. — Как ты ловко устроилась. Моего мужа забрала, и своего себе оставила. Не ревнуют друг к другу? Впрочем, Глен у нас еще тот приспособленец, когда надо и без мыла в жопу залезет…

Марисса.

Откуда она… хотя, конечно… вежливость, она такая… список приглашенных диктует, пусть и эльфам.

— А этого, значит, сама воспитала. Очаровашка… дай поцелую.

Эль целовать себя не дал. Марисса и не настаивала.

— Не дергайся так, — сказала она, коснувшись губами высокого бокала, но готова поклясться, вино Марисса даже не пригубила. — Меня дядюшка отправил цветочки передать, а то как-то неудобно… знаешь, у этих ушастых прелюбопытные правила. Двери их дома открыты в праздник… они примут всех, даже тех, кого искренне ненавидят…

Светлое платье.

Венок из каменных цветов. Лепестки сияют алмазным блеском, и красота этого венка завораживает. Впрочем, ожерелье из тех же хрупких, будто ледяных цветов, обвивает тонкую шею Мариссы.

И браслет в тему.

Она касается его осторожно, лаская…

— Вот та дамочка явно тебя ненавидит… думаю, если бы могла, она тебе лично горло перерезала…

У колонны застыла благородная леди Алауниэль, взгляд которой был столь тяжел, что мне действительно стало не по себе.

Я ведь ничего не сделала.

Наверное.

— Что ж… рада была повидаться… а моему супругу скажи, что я прощаю ему эту измену, — последние слова Марисса произнесла чуть громче, чем нужно.

И готова поклясться, сделала это нарочно.

Ее услышали.

И… сказанное интерпретируют по-своему.

— Я даже дам ему развод. Если попросит… будет третьим запасным…

Ответом ей был смешок, а лицо леди Алауниэль окаменело.

— А ты не боишься? — тихо поинтересовалась я, признаюсь, это было глупо, но… я ненавидела, когда на меня смотрели так: со снисхождением.

Легким презрением.

И толикой удивления, будто не понимая, что это существо делает в обществе.

— Чего?

— Он молчать не станет?

— О чем? — улыбка Мариссы сияла. — Впрочем, можешь не рассказывать… фантазия у него богатая. Признаюсь, когда-то она меня и впечатлила. Эти рассказы о скором гениальном открытии… о каком-то чудо-веществе, которое изменит мир… кому не хотелось бы стать женой гения? Только вот правда в том, что это вещество существует исключительно в воображении моего дорогого пока еще супруга. Как и все открытия. На деле же он — болтливая ленивая скотина, только и способная, что пить и… не только. Мне кажется, в последние годы он стал что-то добавлять в выпивку и окончательно утратил человеческий вид… сама посмотри.

И она указала куда-то в сторону. А я посмотрела. Признаюсь, я не сразу увидела Глена, точнее увидела, но… это существо, склонившееся над вазой, чтобы извергнуть в хрустальные цветы содержимое желудка, лишь отдаленно напоминало моего бывшего.

Человека вообще.

Оно же, отблевавшись, вытерло рот рукавом фрака.

Икнула.

И помахало мне рукой.

— Юся! — этот вопль перекрыл и музыку, и ропот толпы. — Юська, иди ко мне… пошалим, как в былые…

Я почувствовала, что краснею.

Вспыхиваю.

А Глен решительно, как ему казалось, направился ко мне. Правда, двигался он зигзагом, слегка задевая, что колонны, что ледяные статуи. Вот зазвенела и покатилась по полу ваза, выплеснув остатки воды. Брызнули в стороны молоденькие эльфийки. Кто-то что-то сказал.

— Юся, бросай это ушастое недоразумение…

Я закрыла глаза, желая оказаться в другом месте.

Где-нибудь на кладбище. На спокойном мирном кладбище, где водятся упыри и прочая милая сердцу нежить, у которой, может, беда с манерами, но в остальном они прелестно-предсказуемы и не норовят подгадить.

На плечо легла рука.

И я выдохнула. А потом открыла глаза, чтобы увидеть, как знакомый бритоголовый эльф взваливает Глена на плечо.

— Перебрал, — сказал он гостям, широко улыбнувшись. И клыки у этого эльфа оказались какими-то совсем уж не эльфийскими. А в левом еще и камень поблескивал. — С непривычки. Эльфийское-то легкое в голову еще так шибает…

— Ах, дорогой, ты как всегда прав, — великолепная леди Эрраниэль запечатлела поцелуй на щеке бритоголового, чем, кажется, шокировала местное общество куда сильнее, чем Глен с его слабым желудком. — Бедняге нужен отдых…

И за задницу ущипнула.

Демоны меня раздери. Почтенная эльфийская старушка на моих глазах ущипнула… и видела это не только я. Обернувшись, я поняла, что Эль вовсе не удивлен.

— Бабушка… она всегда знает, что делать.

— Думаешь…

Мне предложили руку, и я ее приняла.

— Кому интересны любовники какой-то там девицы человеческого рода, когда у сестры Его величества появился новый избранник.

Сестры?

Его величества.

— Так ты…

— Я.

Дышать глубже.

Ровнее. И под ноги смотреть. Я-то не пила, но кому это докажешь?

— И…

— Предпочитаю не распространяться. Наши знают, но… — Эль толкнул тяжелую дверь, впуская прохладный воздух. — Я ведь, как ты помнишь, не совсем… в порядке. И даже если получится восстановиться полностью, я все равно не смогу претендовать на престол.

Счастье-то какое.

На душе ощутимо полегчало.

— Но матушка продолжает надеяться, что я вернусь ко двору.