Владислав Алейников - Энтропия

– В роли ножки стула, я понимаю, футбольный стадион?

– Именно. Большой матч регулярного чемпионата. Прямой эфир и много телевизионных камер. Для нелюдей в людском обличии, устраивающих подобные представления, это идеальная обстановка. Все что от них требуется, это сказать мотор.

На улице уже стемнело, когда старый внедорожник, тарахтя дизельным мотором и шурша по асфальту широкими колесами, нес нас по безлюдной трассе в сторону ночной Москвы, оставляя за собой тусклый красный свет габаритных лампочек.

15

Ночной аэропорт встретил нас доскональной проверкой содержимого всех карманов и подкладов верхней одежды. При входе заставили снять даже обувь. Как удалось избежать ректального осмотра при проходе в зону вылета, я даже удивлен. Сложная обстановка диктовала новые требования к безопасности авиаперевозок, а два здоровых мужика путешествующих без багажа, с одними лишь только с паспортами, кредитками и небольшой горсткой наличных, даже в мирное время вызовут подозрения.

К моему удивлению в залах ожидания терминала было многолюдно. Повсюду толкался народ, преисполненный жаждой впечатлений от грядущего отпуска. Они осаждали местные кофейни, буфеты и магазины беспошлинной торговли. Ликероводочные отделы Дьюти-Фри, в любые времена не потеряют своих завсегдатых. На фоне розовощеких отпускников, командировочные выделялись холодными серыми лицами. Одетые в костюмы и обнявшие кожаные портфели с важными бумагами, они уже мысленно вели важные переговоры и приводили исчерпывающие и неоспоримые аргументы своим оппонентам. Расслабились бы, все равно всегда все проходит не так, как задумано.

Перекусив и залив съеденный сандвич крепким кофе, я разыскал Фрейда. Он уже занял место в очереди перед посадочным шлюзом и стоя читал какой-то журнал. Отметившись перед ним, я отошел в сторону и присел на кресло. Целый день на ногах вымотал из меня все силы и довел до приступов головной боли. В таком паршивом состоянии, хальт в душной очереди можно было бы счесть за самоизнасилование. Особенно учитывая, что за спиной Фрейда стояла компания из троих мужчин с бутылками минеральной воды и красными лицами. Перед вылетом они явно дали жару, а сейчас мучились от жажды и болезненно молчали, справляясь с тяжелым похмельем. Попасть под их драконье дыхание мне точно не хотелось, и самоизоляция в отделенном кресле была отличным способом сохранить остатки свежести. А она мне сейчас была нужна. Впереди нас ожидал адски долгий перелет с пересадкой в Париже, общей продолжительностью в сутки. Это меня раздражало. И даже не время полета, а то, что Фрейд выбрал рейс, не посоветовавшись со мной. Пока мы ожидали регистрации, я бегло пробежался по электронному справочнику и обнаружил, что перелет с пересадкой в Стамбуле на целых пять часов короче и даже дешевле. И вот благодаря его своенравности нам придется трястись еще дополнительные пять часов. Зато увидим Париж, а значит, на бомбе под стадионом можно резать провода любого цвета.

Как только я нащупал удобную позу в кресле зала ожидания, что бы прикрыть глаза и немного вздремнуть, девушка в белой блузке и красном шарфике на шее встала за контрольную стойку и объявила начало посадки. Кучкующиеся в очереди пассажиры схватили в руки расставленную под ногами ручную кладь, и построились в ровную шеренгу. Я тоже занял свое место в очереди, а через несколько минут и в салоне самолета.

От Домодедово до аэропорта Шарля де Голля в Париже предстояло лететь на А321 Аэробусе. Это обычный гражданский самолет с шестью сидениями в ряду эконома, по три на каждой стороне. Нам выпали места в семнадцатом ряду с литерами «А» и «В», но Фрейд любезно уступил место около иллюминатора молодой девушке с массивными наушниками на голове, пересев к проходу. Его джентльменский жест меня нисколько не затронул. Все к чему я стремился, это возможность продолжить начатое в кресле зала ожидания. Поэтому еще до того как последние пассажиры отыскали свои места, я уже застегнул ремень безопасности на поясе и сложив руки на груди принялся отыскивать удобное положение для сна. Знакомые инструкции про светящиеся выходы, спасательные жилеты со свистками и надувные трапы я слышал уже в дремном полубреду.

К моему глубокому разочарованию сон отступил во время набора высоты. Не знаю было ли это связано с взлетными перегрузками, или быть может с выпитым час назад кофе, но возможность смотреть сны меня обидно покинула. В переднем ряду по диагонали сидела женщина лет шестидесяти, которой явно было плохо. Видимая мне часть ее лица была бордового цвета, а сама она несколько раз ныряла в свою большую сумку, вытаскивала из нее какие-то пилюли и заглатывала их, не запивая. Глядя на нее, я вспомнил историю, как мы с коллегами по риэлтерскому цеху летали компанией на рождественские каникулы в Хельсинки. Точнее говоря, летели все кроме нашего юрисконсульта. Последний настолько сильно страдал аэрофобией, что за два дня до нашего вылета сам выехал в сторону Финляндской столицы на машине. Нарулился он, конечно же, вдоволь, но меж тем был весьма доволен собой и своим поступком. В конце концов, он встретил рождество вместе с коллегами на родине Санта-Клауса.

После того как командир корабля объявил что воздушное судно заняло эшелон, а на информационном табло погасло требование пристегнуть ремни, страдающая аэрофобией дама тут же поднялась и направилась в уборную. Фрейд проводил ее взглядом, а затем перевалился в проход через подлокотник кресла, что-то высматривая по сторонам.

– Ты что-то ищешь? – спросил его я, тронув за плечо.

– Хотел вот поинтересоваться, когда нас будут кормить, – его улыбка показалась мне натянутой.

– Ты уже голоден? Час назад в аэропорте я предлагал тебе составить мне компанию.

– Мне нравиться, как они готовят рыбу.

– Простите, – прервал наши кулинарные беседы один, из тех троих выпивох, – могу я пройти?

Свесившаяся в проход голова Фрейда мешала этой несчастной жертве похмельного синдрома пройти назад по салону и занять очередь в туалет. В его руках по-прежнему находилась бутылка из под минеральной воды.

– Да конечно, – пропустил его Фрейд, заняв вертикальное положение.

– Ты ведешь себя как-то странно, ничего не хочешь мне рассказать?

– О чем ты? – он отстраненно задал мне ответный вопрос, продолжая осматривать салон самолета уже сидя.

– Я вижу, что ты кого-то ищешь.

Терпение мое подходило к концу, и я схватил его за руку.

– Фрейд! – это прозвучало громче, чем я хотел. – Что тут происходит? – отрегулировав громкость, я задал оставшуюся часть вопроса.

– Видишь того парня с рюкзаком?

Я выглянул в проход. Действительно, через три ряда от нас сидел молодой человек моих лет, обнявший свой рюкзак, и что-то сосредоточенно бубнил себе под нос. Я наблюдал его недолго. Обзор мне преградила боявшаяся летать женщина, которая только что вернулась в свое кресло.