Фаниль Галеев - О чем молчали звезды [litres]

– О, Учитель! – сказал Альтакс, глядя прямо в широко распахнутые глаза иерарха. – Над вопросом, который вы мне задали, уже веками ломают голову живущие на Земле философы и писатели. Но я отвечу на него так, как сам думаю. Любовь к родине, к своей земле передаётся человеку с кровью и молоком матери. То же самое можно сказать и по отношению к детям. А вот любовь к женщине… У людей, живущих на Земле, есть поговорка, что любовь легко входит в сердце, зато тяжело выходит. Из этого следует, что любовь не спрашивает у тебя разрешения и сама проникает к тебе в сердце, заняв там своё место, и изгнать её оттуда может только другая любовь, ещё более сильная и неодолимая. Но случается, что каждое чувство находит в сердце своё место, и они как бы мирятся и уживаются между собой. Зачем же гнать двух соседей, которые мирно между собой сосуществуют? Тем более что сердце человека, как и его разум, необъятно, и оно может вселить в себя целый мир…

И тут впервые за всё время их беседы иерарх звонко рассмеялся, и смех его прозвучал, как вестник хорошего настроения.

– Что ж, ты был достаточно откровенен, и я вполне удовлетворён твоими ответами, – произнёс он с мягкой, доброжелательной улыбкой. – Благословляю тебя, будь таким всегда и счастливого тебе пути, сынок!

Альтакс – так почему-то нарекли его жители Эндигоры – стоял у края вырубленной в скале террасы, опёршись руками на ограду и задумчиво вглядываясь в подёрнутые вечерней дымкой дали.

Терраса соединялась посредством переходного мостика со смотровой площадкой дворца, в которой они жили вместе с тестем, и отсюда, с высоты птичьего полёта, казалось, видна была вся планета. Внизу, утопая в садах и рощах, лежал их прекрасный город. Великолепные строения, ансамбли, устремленные в высь жёлто-голубые небоскрёбы, стройные колонны с круглыми вращающимися башнями на верхотурах. Время от времени в небе над ними проплывали летающие грузовые платформы, пассажирские дисколёты, лёгкие космопланы и геликомобили. За чертой города начиналась словно приглаженная чьей-то заботливой рукой и сплошь покрытая ярким разноцветьем равнина, за ней простирались сине-фиолетовые леса и уже вдалеке, у самого горизонта, возвышались, сияя остроконечными вершинами, купающиеся в тонком лиловом тумане горы.

Альтакс любил Эндигору, её жителей. И всё же с первого дня присутствия на этой планете его не покидало чувство тоски, тоски по своей далёкой родине. Что делать, видимо, уж такова природа человека!

И когда ему становилось особенно тяжело, он приходил сюда, на эту террасу. Здесь он обретал покой и душевное равновесие. Ему казалось, что родина не так уж далеко, где-то там, за теми горами.

И сейчас, когда он уже приблизился к своей заветной мечте и собирался отправиться на родину, эти дали влекли его к себе, влекли с неудержимой силой; временами на него находила печаль от предстоящей разлуки с этой удивительной, ставшей ему близкой планетой и особенно грустно было от приближающегося расставания с одной из её обитательниц, той, которую он любил и боготворил. Альтакс и сам не понимал, как потерял тогда голову…

Её звали Суантой. После их первой встречи в том окутанном ночным мраком лесу она прилетала ещё несколько раз, и Альтакс каждый раз встречался с ней. Они воспылали любовью друг к другу, и когда во время последнего визита, прощаясь, Суанта неожиданно предложила: «А хочешь полететь на мою планету?», Альтакс не смог ответить отказом.

Потом он не раз каялся в поспешности своего решения, но в ту ночь… В ту ночь он был словно не в своём уме. Безропотно взобравшись в их дисколёт, Альтакс долго не мог понять, что с ним происходит, не мог реально оценить обстановку и лишь потом, увидев за стёклами иллюминатора чёрное небо словно со спадающими с него яркими звёздами, осознал наконец трагизм всего произошедшего, осознал и горько заплакал. Увы, было поздно…

«Мы такие же, как и вы», – пыталась успокоить его Суанта, но эти её слова, как потом выяснилось, были далеки от истины.

Полёт для Альтакса оказался настоящим мучением. Несколько раз он терял сознание, испытывая недостаток кислорода, и только после помещения, по настоянию Суанты, в стеклянный саркофаг со специальной дыхательной смесью успокоился и погрузился в глубокий сон.

Когда дисколёт сел на Эндигору, Альтакс как будто был уже в полном порядке, но, выйдя из звездолёта и ощутив настоящий удар яркого фиолетового света, он снова почувствовал спазм в груди и начал терять сознание. Благо на лицо ему сразу надели какую-то маску и отвели в тихое, светлое помещение, приставив в услужение одетых в плотные блестящие комбинезоны инопланетян и объяснив, что ему здесь предстоит пройти обследование и адаптацию. Уже потом он узнал, что в атмосфере Эндигоры содержится мало кислорода и она вся пронизана ультрафиолетовыми лучами, к которым приспособлены лишь сами эндигорианцы.

Адаптация длилась довольно долго, и всё это время Суанта находилась возле Альтака: приносила воду, пищу и выходила с ним на короткие прогулки в находящийся там же открытый сад.

И вот так вот Альтакс стал эндигорианцем. Ему пришлось начинать всё, что называется, с чистого листа. Он изучил язык, обычаи, образ жизни обитателей планеты, постиг некоторые их тайны и секреты.

Спустя некторое время он вдруг почувствовал влечение к живописи, гамме цветов, стремление придать окружающим предметам красивый вид и причудливые формы. Развивая свои способности и обучаясь многому у местных мастеров, Альтакс стал прекрасным дизайнером. Он старался расписывать дворцы, жилые дома и архитектурные сооружения в стиле земных пейзажей, что вызывало интерес к его творчеству как у простых, так и у именитых эндигорианцев. Высоко ценил его искусство, тягу к знаниям и Верховный руководитель Эндигоры Маниур, который проникся к нему глубоким уважением, любил по-отечески и, когда пришло время, благословил его на брак со своей дочерью Суантой. Они стали жить все вместе, а вскоре у Суанты родилась дочь, которую назвали Эссиной в память о любимой и безвременно ушедшей из жизни супруги Маниура.

Альтакс во всём был сдержан и скромен. Он старался не вмешиваться в государственные дела Маниура, не обременял его излишними просьбами и вопросами, даже в тех случаях, когда вмешательство влиятельного тестя казалось вполне естественным и уместным.

Узнав, что личный пилот Маниура Рамда иногда совершает полёты на Землю, Альтакс не сразу начал интересоваться их целью, не беспокоил никого расспросами по этому поводу. Лишь когда уже повзрослевшая Эссина, слетав на его родную планету, после долгого молчания призналась в своей встрече с братом, в душе у Альтакса что-то разом перевернулось – он понял: теперь до самой смерти ему не обрести ни радости, ни покоя, пока хотя бы на день, на час он не вернётся на Землю и не увидится со своим сыном. Тогда-то он и обратился к Маниуру со своей первой и, возможно, последней просьбой…