Джеймс Роллинс - Последняя одиссея [litres]

Группа к тому времени растянулась вдоль основания утеса.

Уперев руки в бока, Ковальски изучал стену: слои породы напоминали неровный штабель газет, где-то мятых, где-то рваных. Команда уже осмотрела пересохшее русло, ближайшее к водопаду, и переместилась к соседнему, в самом центре.

– Что нашел? – спросил Грей.

Ковальски указал точку на высоте пятнадцати футов.

– Видишь ту гору камней на карнизе? Слева от нее вроде как трещина в склоне.

Грей прищурился.

– Он прав. Я проверю, – сказала Сейхан.

Не успел никто возразить, как она полезла наверх. Из склона под карнизом тут и там торчали небольшие уступы, создавая грубое подобие лестницы.

– Да я бы и сам справился, – проворчал Ковальски.

Сейхан наконец забралась на карниз и скрылась в трещине. Грей несколько раз беспокойно прошелся взад-вперед.

Мак тоже посмотрел вверх.

– Уровень воды раньше вполне мог доходить до карниза. Видите, слои породы под ним и над ним слегка отличаются по цвету? Те, что ниже, грязно-белые. Они и более гладкие. Отполированы водой.

Ковальски вообразил, как у него над головой проплывает корабль.

«А парень-то дело говорит», – отметил он про себя.

Наконец Сейхан снова показалась наружу.

– Тупик.

Грей шепотом выругался.

Сейхан помахала рукой:

– Вам все равно стоит сюда заглянуть.

Грей сложил ладони рупором и крикнул:

– Что нашла?

– Иди и посмотри. – Она вновь скрылась в трещине.

Грей оглядел группу.

Ковальски пожал плечами:

– Я бы убрался с солнца.

Вопрос уладили, и все полезли вверх по неровным ступеням. Карниз оказался куда шире, чем выглядел снизу. По большей части он был завален камнями, а прямо над ним в краю утеса не хватало большого куска породы.

Оказалось, что трещина, примеченная Ковальски, – это просвет между завалом и известняковым склоном утеса. Много веков назад его придавило валуном, не давая проходу закрыться.

Грей вошел в просвет под камнем первым, следом, пригнувшись и затаив дыхание, вошел Ковальски. Сейхан достала фонарь и провела лучом яркого света по своду и стенам из темно-бурой породы. Пещеру промыло в породе давным-давно.

Остальные столпились за спиной у Ковальски.

Отец Бейли хмуро покосился на висящий над входом валун.

– Мы как под Дамокловым мечом прошли.

Мак широко улыбнулся.

– Вообще-то это называется валунной складкой. Образуется, когда обвал создает ненадежную сцепку камней. В принципе, конечно, это опасно, но здесь явно ничего не происходило несколько веков, так что вряд ли рухнет в ближайшее время.

– Что ты хотела показать? – спросил Грей у Сейхан, удрученный очередным тупиком.

– Смотри туда, – ответила Сейхан.

Она подошла к дальней стене пещеры, где слева стоял ряд глиняных горшков: каждый высотой по пояс, запечатанный пыльной пробкой.

– Там их еще больше, – сказала Сейхан, указывая лучом в противоположную сторону, на параллельную батарею амфор.

Мак нахмурился, подойдя к одной из них.

– Ого! Уменьшенная версия того, что я видел в трюме дау в Гренландии.

– Амфоры, – подсказал Бейли. – Греки и римляне хранили в них вино или оливковое масло.

– Или что похуже, – пробормотал Мак.

Священник обернулся к Ковальски:

– Капитан Хунайн в своих записях назвал их кувшинами Пандоры, верно?

– Так сказала Елена.

Бейли оглядел попутчиков.

– Согласно мифам, Пандора не была живой женщиной, ее создал Гефест.

– Как и бронзовых рабов, – сказал Ковальски, припомнив рассказ Елены о механических женщинах, что прислуживали Гефесту в кузне.

– Каждый из богов Олимпа поместил в кувшин по проклятию, – сказал Бейли. – Потом его отдали Пандоре, чтобы она отнесла их человечеству. Получилось нечто вроде Троянского коня, полного смерти, болезней и горя.

– По описанию похоже на то, что содержалось в трюме дау, – сказал Мак.

Мария нахмурилась.

– У Пандоры вроде был не кувшин, а ящик?

– В перевод с греческого закралась ошибка, – пояснил Бейли. – В оригинале употребляется слово «пифос», то есть запечатанный кувшин для хранения. Однако в шестнадцатом веке оно превратилось в «пиксис», что означает «ящик». Ошибку так и не исправили.

– Ящик, горшок… – произнес Ковальски. – Похоже, мы на месте или близки к нему.

– Может, и так, – ответил Грей. – Не узнаем, если не вскрыть кувшины.

– Хотите откупорить одну из этих чертовых штуковин? – спросил Мак.

Грей подошел к ряду амфор.

– Иначе никак не убедиться.

Мак попытался заступить ему дорогу.

– Не надо…

Грей обошел его и ударил один из кувшинов пяткой. Амфора слегка пошатнулась, а в боку появилась небольшая трещинка.

– Может, стоит внять предупреждению Мака? – предложил Бейли.

Грей не обратил внимания и снова ударил в то же место. Горшок наконец развалился надвое, и на пол пещеры вылилось черное масло. Все отпрянули.

Пещеру наполнил крепкий запах бензина.

Мак указал на лужу.

– То же вещество вытекало из кувшинов в Гренландии.

– Больше внутри ничего нет, – заметила Сейхан, единственная из всех осмелившаяся подойти ближе.

Ковальски подошел следом.

– Она права. Ни бронзовых крабов, ни огненной зеленой жижи.

Все разом обернулись к ряду амфор у противоположной стены. Переглянулись и направились к сосудам… Все, кроме отца Бейли, который остановился, рассматривая плиту высотой в два фута в центре пещеры. Он провел ладонью по углублению в середине.

– Похоже на жертвенный алтарь, – пробормотал он.

Ковальски поспешил пройти мимо.

Ко второму ряду кувшинов все подошли молча.

Счетчик Гейгера в руке у Мака разразился щелчками. Чем ближе они подходили к амфорам, тем громче он трещал.

Ковальски схватил Грея за руку.

– Может, эти бить не будем?

Медвежатничество – дело тонкое.

Сейхан провела раскаленным кончиком ножа по контуру печати на горлышке амфоры. Растопленный воск стал мягче, и Сейхан срезала с него кусок. Потом протянула нож Марии, и та чиркнула зажигалкой, поднесла пламя к лезвию.

Сейхан немного подержала клинок над огнем.

– Мужчины, – заметила Мария. – Все бы им ломать. Надеюсь, ты привьешь Джеку хоть немного здравомыслия.

– Постараюсь, – ответила Сейхан, надеясь, что так оно и будет. – Правда, в нем половина генов Грея, так что ничего не обещаю.

С этими словами она вновь принялась ковырять воск. Мужчины в это время – не то утомленные ее щепетильностью, не то просто взвинченные и в не силах ждать спокойно – вместе с отцом Бейли изучали плиту на полу.

– Что скажете? – спросил Грей, опустившись на колено.

– Сперва мне показалось, что это некий алтарь, место жертвоприношения, – ответил священник. – Сейчас я думаю иначе…