Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– У Киано – своеобразный ум. Благодаря ему у нас есть телепорт.

– Если забыть, что мы не в состоянии воспроизвести элементную базу, то да, – уточнил Астер. – Когда микросхемы выгорят – извольте на поклон к Эджину По, не к ночи будь упомянут. Желает вас видеть, между прочим.

– Чего надо?

– Сам скажет. Выражал недовольство хаосом в Мире. Куда смотрит Наместник? Взять хоть сегодня…

– А что стряслось сегодня? Кроме Нового года, который вот-вот? – встряла в беседу Лора.

– На Обо что-то мощно взорвалось. Минут десять назад. Как раз, когда вы с Нойс во тьме прохлаждались.

Нойс пожала плечами.

– Рано пьянствовать начали. Вышли во двор, хмель выветрить. Попрыгать, побегать, ручками-ножками помахать. Если при этом на Обо что-то хряпнулось – извините. Мы нечаянно.

Когда общий смех утих, Арсений Томкин заметил:

– Кто-то рассказывал мне, миз Вартан, что у вас нет чувства юмора… Вижу, это неправда.

Нойс кивком поблагодарила за комплимент, обернулась к Астеру. Сказала невозмутимо:

– Не буду говорить с Эджином По сегодня. Буду говорить с ним завтра. Завтра будет другой день.

Поймала насмешливый взгляд Лоры, затаенно улыбнулась в ответ. Их мысленная связь, прервавшись в Граале, с тех пор не возобновилась. Но, и так понятно. Иногда (насколько часто?) глубокомысленные замечания Хозяйки, поражавшие современников, ей не принадлежали. И сейчас она впечатлила всех, кроме одного человека. Лора тоже читала тот старинный роман.

Два фона, Лоры и Нойс, лежащие на столике у дверей в гостиную, разом заиграли новогоднюю мелодию. Лора пожалела, что ни она, ни Нойс не держали фоны всё время при себе. Тогда сейчас оба устройства показывали бы время больше, чем на сутки вперед. Или нет. В любом случае это послужило бы проверкой.

Аккорды отзвучали. Со звоном сдвинулись поднятые наготове бокалы. Длинных тостов никто не говорил. Банальные поздравления не приняты в доме Боргезе. Так же, как просмотры праздничных передач. Много лучше – живой разговор. Смешки. Улыбки. Жить нам долго и процветать. Гарантий никто не даст, но и надеяться не запретит.

– Передайте мой чок, bonvo! – прозвенел тоненький голосок Тенар.

Довольная, она плюхнулась обратно на стул. Астер спросил:

– Вас не смущает, что пьете компот, когда…

– Я – ребенок! Мой организм вырабатывает достаточно эндорфинов! Мне не нужен алкоголь, чтобы веселиться.

– Здравое рассуждение. У вас ум исследователя, Тенар.

– So. Danke. Вы мне очень… Prie…

– Чем же?

– Такой trankvilo e kompetento…

Задумалась, решилась. Привстав, прошептала Астеру на ухо:

– Только не смейтесь, bonvo… Я вас люблю!

Астера было трудно смутить, но тут он на миг задержался с ответом.

– Ты… мне тоже очень нравишься, Тенар. Вижу лишь одну помеху. Большую разницу в возрасте…

Глаза у Тенар загорелись.

– Это не навсегда! Время придет! Для novhomo важен только физический возраст! Tutoro Gajar!.. пять лет, и увидите девушку… Grando bejo! У меня хорошая генеалогия, я видела свою генетическую карту…

– Что ж… Если через пять лет твои чувства не остынут…

Тенар так решительно замотала головой, что ее светлые кудри растрепались в беспорядке.

– Не вините Наоми, Tutoro… Она про вас ничего не говорила! Я сама вычислила!

– Давай выпьем за любовь и интеллект… – усмехнулся Астер. – Как ты меня расшифровала? Если не мыслечтением.

Они торжественно чокнулись. Выпили. Тенар компот, Астер вино. Тенар решительно поставила бокал на стол.

– Нет! Не читаю мыслей без спросу! Или без медицинских показаний.

Она опустила голову.

– Ну… Anmo… Немножко…

– Ты – молодец. Талант. – утешил ее Астер.

Тенар встрепенулась.

– Se banalo… Врожденное качество. А еще я – наблюдательная! Такое нашла! Как это… Упасть, не встать!

– Арсений, я так и не поняла, чем собственно вы занимаетесь. Немножко философ, чуть-чуть юрист. Как будто историк, но не совсем. Умелый манипулятор.

– По части манипуляций, миз Вартан, мне с вами не тягаться. Я изучал вашу карьеру. Как она развивалась, год за годом. Вы использовали «эффект пирамиды».

– В первый раз слышу.

– На Новтере, наверное, это называется по другому. Давайте напряжем воображение: некто – сильный телепат. Или, как говорят: «пси».

– Не напрягайтесь. Я – перед вами.

– Ага. Но, все люди – немножко пси. Кто-то едва-едва, кто-то побольше – их и подберем в окружение нашего пси. Через время, проникшись его мыслями и волей, они начнут транслировать их уровнем ниже…

– Верно. Цепная реакция. Страна подчинится воле одного человека. Станет жить его мечтами, страхами, заблуждениями. Мне так было надо, и я так сделала. И что же?

– Вам так было надо?

– Думала: мне это поможет.

– И как?

– Одиночество, от которого нет спасения. В каждом лице видела себя. В любых словах – слышала повторение собственных мыслей. Запертая в хрустальном дворце, где на каждой стене – мои бесконечные отражения… Пока Ар Солтиг не разбил мою маленькую вселенную ударом своего армейского сапога. Второй раз я такой ошибки не совершу.

– Хочется верить…

– Успокойтесь. Срок работы Наместника – всего четыре года. Выгонят раньше, если Малый круг сочтет, что я вызвала недовольство аборигенов. Когда звери волнуются – это значит, что укротитель плохой.

– Недовольство легко подавить силой. Разве не этим вы занимались на Острове больше полувека? Судьба Грааля еще на слуху.

Зазвенела десертная ложечка, оброненная Стасом Боргезе. Нойс, не обратив внимания, продолжила:

– Включу вас в преемники, Арсений. Номер первый в списке людей, кому переходят функции Наместника, если со мной что-то случится. Тогда и проверите ваши любимые принципы коллективного руководства. А Малый круг оценит успехи. Я же полагаю: всё что решает группа людей – может решить и один человек. Меня держали в заточении – и я могу. Меня мучили, пытали – и я могу. Меня убивали… И я могу.

Через открытую дверь из гостиной в столовую проник яркий свет.

– Эт-та что? Кто люстру включил? – изумилась Грета.

Астер встал, крадучись подошел к двери сбоку, осторожно выглянул. Ответом ему был чей-то веселый смех.

– Входите, Айвен, не бойтесь. Я вас не укушу!

Тут уже все встали из-за стола, собрались у двери.

– Мария-дева недотраханная! – воскликнула Зелла, и Грета хотела отвесить ей подзатыльник. Негоже тринадцатилетнему ребенку ругаться, как извозчик. Но карающая рука Греты застыла на полпути. Брови ее удивленно поднялись. А губы чуть не произнесли еще более сильные мужицкие слова.

Почти вся гостиная в доме Боргезе – исчезла! На расстоянии нескольких шагов открылось ярко освещенное пространство. Роскошный зал, похожий сразу на библиотеку, игорный клуб и спортивную площадку. Посередине этого великолепия стоял высокий, улыбчивый молодой человек в белом костюме-тройке. Верхняя пуговица синей сорочки небрежно расстегнута. Из нагрудного кармана выглядывал сиреневый платочек.