Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

На соседней койке тихо сопела Одри. Нойс выключила фон, повернулась на бок и тоже заснула.

Одри Блек обычно вставала рано, потому числила себя в «жаворонках». Но проснуться от гулкого стука в дверь, под вопли: «Откройте, полиция!» – это слишком даже для жаворонка.

Выпрыгнула из постели, как была – в трико, махровых полосатых носочках, и с чалмой из полотенца на голове. По-другому, знаете ли, холодно спать.

Увидела, что постель Нойс аккуратно застелена, а самой ее нигде нет! Дверь тряслась от ударов так, что вот-вот слетит с петель. Фон, где фон?! Вот же, на тумбочке – коробочка, похожая на пудреницу. Внутри даже зеркальце есть. Открыла, придавила пальцем кнопку.

Ничего больше не успела, как под хриплый полицейский ор ей заломили руки и поволокли. Выкрикнула:

– Одеться дайте, гоблины!

Болотно-зеленая форма; безобразные бронежилеты, от которых фигура выглядит горбатой; вязаные маски, с прорезями для глаз и рта. Уроды.

– Ма-а-а-лчать!!.. Шагай сука!

Пришлось, глотая слезы, подчиниться. Улица обожгла холодом – с утра морозец стоял крепкий. Одри не поворачивала головы, кое-кто счел бы, что она парализована страхом. На самом деле она лихорадочно оценивала обстановку. Краем глаза заметила на той стороне улицы смутную фигуру. Никто из полицаев не обращал на нее внимания. Нойс?!

Рев мотора, визг тормозов, скрип рубчатых шин на заснеженной мостовой. Джип с тонированными стеклами остановился рядом. Двери его открылись и оттуда, как черти из табакерки, полезли затянутые в черное фигуры, вооруженные «Мини-Крамерами». Хладнокровно прострелили колеса полицейской машины, и взяли на мушку «гоблинов». Стрелять будут не в корпус, а в голову.

– На землю, гады, мордами вниз, – приказал один из «чертей». Одри это не касалось. Ее бережно сопроводили до джипа, укрыли теплой накидкой и отвезли в отцовский загородный дом. Дмитрий Блек встретил дочь сдержанно, но в пышных седоватых усах крылась улыбка.

– Неприятности? Выкладывай. Разберемся, найдем выход.

– Пап! Ни наркотиков, ни контрабанды. Ничего такого! Сдается мне: паника оттого, что у меня переночевала Нойс! Моя подруга. На самом деле, ее зовут не так, но она вовсе не преступница…

Отец нахмурился. Вошел дворецкий и доложил:

– Молодая женщина просит встречи с господином Блеком. Говорит, что ее зовут Нина Вандерхузе, и что вчера она сбежала из лагеря в Арктиде.

– Хм. Был слух, что известная актриса восстала из мертвых спустя одиннадцать лет. Допустим. Да только из Арктиды удрать невозможно. В свое время Хозяйка Острова об этом позаботилась. Ладно, попроси невозможную даму войти.

Внимательно, с головы до ног оглядел представшую перед ним молодую женщину. Среднего роста. Симпатичная. Длинное черное пальто не скрывает стройности фигуры. Брюки из грубой серой ткани заправлены в сапожки, надетые поверх бумажных обмоток.

Поймав его взгляд, она сказала:

– «Ведомости Магистрата» в три слоя. Я попираю ногами доклад Великого Магистра об успехах его правления.

– Вам не нравится Великий Магистр?

– Он – мое главное разочарование.

Ее низкий, чуть хрипловатый голос, был смутно знаком. Так же, как и внешность…

Дворецкий указал на стул с высокой резной спинкой.

– Миз может не снимать пальто, у нас тут прохладно.

– Я и не собиралась.

Нойс непринужденно уселась, небрежно расстегнув пальто. Блек сел в кресло напротив. Одри устроилась поодаль, на диване, забравшись на него с ногами. Милая семейная обстановка. Гостья сидела прямо, высокомерно вздернув подбородок. Ни дать, ни взять – королева на троне

– Незнакомая миз, вы не случайно заявились столь эффектно – следом за Одри…

– Не случайно.

– Э?.. Гм… Вы назвались: «Нина Вандерхузе». Вам должно быть… тридцать восемь лет?.. Слабо верится. Вы слишком молоды.

– Слежу за собой. Давно завязала с пьянством и наркотиками. Результат перед вами.

Старенький свитер туго облегал ее фигуру и Блек мог по достоинству оценить «результат». Превосходный. Но, как бы там ни было, к тридцати-сорока годам на лице неизбежно образуются мимические морщины. Или она… никогда не улыбается, не смеется? Личико ее, как у двадцатилетней девушки. Пластическая операция?

– Вам-то какое дело?

– Никакого. А результат, опять же – превосходный, – добродушно согласился Блек и осекся, поняв, что она ответила на не заданный вопрос.

– Спасибо. Я в ваших комплиментах, как в сперме. Словно вы всю ночь на меня дрочили. Лучше поговорим серьезно.

– Сперва… установим вашу личность…

– Согласна.

Терминал в углу гостиной походил на столик для кофе. Гостья приложила ладонь к поверхности из черного стекла. Зеленый сканирующий луч прошелся дважды и погас. Через минуту медленно проявился портрет и белые строчки текста: «Найдено совпадений: 1. Винер Нойс, 1367».

Блек уже овладел собой, иронически усмехнулся, пригладил усы.

Нойс подсказала:

– Вместо Департамента по гражданству ищите в полицейских архивах.

Магнат пожал плечами.

– Ладно, извольте.

В этот раз ждать пришлось не меньше четверти часа.

«Найдено совпадений: 2. Архив Департамента внутренних дел: Вандерхузе Нина, 1357. Архив ОСС: Хайд Хитер, 1347?».

Блек резко обернулся к Нойс.

– Та-а-ак. Вижу: не ожидали, что у меня есть вход в базу данных ОСС… Одри, оставь нас, пожалуйста! И не сердись.

– Я возмущена вами обоими! Тобой, за то, что усомнился. И Нойс… Ниной, за грубость.

– Что ты! Я сразу ее узнал. Характерная внешность. Спортивная подготовка. Иначе, как на крыше моего джипа, она не могла добраться сюда одновременно с тобой. Сочетание великосветских манер с редкостным хамством. Настолько противоречащим ангельскому облику, что это ставит людей в тупик.

Когда за Одри закрылась дверь, Дмитрий Блек внезапно утратил добродушный вид.

– Ну-ка, признавайтесь! Кто вы на самом деле? Что это за жульничество с реинкарнациями через каждые десять лет?! И горе вам, если пойму, что вы лжете!

Он застыл, пораженный и напуганный, видя, как Нойс достает из широкого кармана пальто автомат «Мини-Крамер».

– Возьмите. И не тряситесь так. Вернёте вашему охраннику, пока он не отошел от морока. Он потом даже не вспомнит. Да, кстати, я – не циркачка грёбаная. Спокойно ехала в джипе, на заднем сиденье, между Одри и этим болваном. Разумеется, они этого тоже не помнят.

И, мать вашу, мы будем говорить по делу или вы такой же мудак, как все, вам подобные? Я-то надеялась, что нет.

Было два часа пополудни, когда Нойс появилась на углу Литейной и Торгового ряда, у дома, где жил профессор Томкин. Небо прояснилось. Заметно потеплело, кое-где снег подтаял, на тротуаре блестели зеркала лужиц. Нойс аккуратно обходила их, чтобы не промочить обувь. Надолго этих сапожек не хватит. Не говоря уже об обмотках из старых газет.