Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

Что у них стряслось? Немедленной опасности вроде нет, но дети выглядели до крайности испуганными. И тут до Вейна дошло.

Вокруг платформы кипела вода!

Нойс стукнула Нахала кулаком в загривок, он взвился с места, чтобы пролететь в гигантском прыжке между двумя толстыми, высокими и совершенно голыми стволами. В тот же миг лесные патриархи начали рушится, роняя в падении мертвые ветви. Лес наполнился гулом и стоном. Нойс успела подумать, что это - только начало.

И конец.

– Какого дья…? – Кас бросился наземь, увлекая брата за собой. Земля содрогалась. Вверху что-то пронеслось с надсадным жужжанием и свистом. Кажется, обломки сарая. Несколько минут близнецы пережидали катаклизм, пока с неба не перестал сыпаться мусор и прочая дрянь. Потом оба, не сговариваясь, бросились к дому. Неузнаваемый, лишенный крыши, с выбитыми окнами, он вроде устоял. Что с мамой и сестрой?!

Уже на пороге, Кас обернулся.

– О, господи!

– Спаси нас, Мария-дева – эхом отозвался Поль.

Лора вместе со Стасом и Гретой стояла на балконе, опоясывающем дом вдоль второго этажа. Небо потемнело, солнце скрылось в туманном мареве. В восточной стороне, низко над горизонтом висело плоское сизое облако на тонкой ножке. Маленькое, совсем не страшное. Невозможно определить дальность. Но видно смутно, так выглядят горные вершины с расстояния в десятки километров.

Грета достала портсигар, дрожащими пальцами вынула папиросу. Стас щелкнул зажигалкой. Сам он не курил. Да и Грета давно не баловалась эйфорином. Но сейчас тот, похоже, случай, когда плохие привычки уже не повредят.

Стас собирался что-то сказать Грете. Или она ему.

– Замолчите! – вмешалась Лора. – Оба замолчите. Пока я живая, я хочу разобраться, что произошло.

Сей лик, божественный и светлый,

Один и тот же каждый год –

Портрет в рождественских газетах

Привык разглядывать народ.

С младых ногтей и до кончины

Одна дорога: «Светлый путь».

Какие ж к этому причины,

Что больше некуда свернуть?

На весь народ – одна Хозяйка,

Ее слова – для всех закон.

Как чародейка и всезнайка

Судьбу страны ставит на кон.

Так в чем секрет ее величия,

Не гаснет нимб над головой –

Ее волшебного отличия,

Что поднимает над толпой?

В чем тайна власти неизмеренной?

Без остановок и преград,

Исполнены благих намерений,

Идем за ней дорогой в ад…

Живет в ней дух и голос множества!

В ней – воплотилось большинство!

Она – великое ничтожество,

За что и вышла в божество.

Босые ноги слегка вязнут в теплой дорожной пыли. Вид у тебя далеко не божественный. С ее чертовым высочеством не сравнить. Потертые до легкой дырявости джинсы и цветастая рубашка, завязанная узлом на животе – вся твоя одежда. Полуденная жара спала, поперек тракта наискось протянулись тонкие тени деревьев. Среди них – твоя тень вершит свой путь. Куда? Спроси ее, не даст ответа. Спроси себя. Ты знаешь? Нет.

Дорога уходит вдаль, теряясь в сизом мареве на горизонте. Как бесконечная аллея, ведущая сквозь необозримое пшеничное поле. В золоте колосьев местами рдеют цветущие маки. Вокруг царит торжественная тишина.

Чу! Ее нарушает далекий звон колокольчика, мягкий цокот подков и скрип колес. Ускоряешь шаг, торопясь увидеть: кто едет тебе навстречу. Ты соскучилась в одиночестве. Тутошнее дорожное движение никак не назовешь оживленным.

А вот и местное авто! Длинноухий пони, запряженный в легкую повозку, которой правят две девочки лет семи. Одинаково одетые в маечки и короткие шорты. Темноволосые, с мальчишескими прическами. Похожие друг на дружку, как две капли воды. Бобби держит вожжи, так, для форса – пони знает дорогу, да и не сбиться здесь с правильного пути. Тея скептически улыбается восторгу сестры.

Обе видят тебя. Тея восклицает:

– Тпру! Стоять… Тормози, дура!

Бобби натягивает вожжи. Двуколка останавливается, пони хитро косится на тебя коричневым глазом. Бобби лихо спрыгивает с коляски на дорогу, и, не удержавшись на ногах, плюхается на четвереньки. Быстро вскакивает, вытирает ладони о шорты. А Тея культурно становится на подножку, и спускается неторопливо, с достоинством принцессы. Встает рядом с Бобби. Та незаметно делает ей «козу».

Ты опускаешься на колени, протягивая к ним руки. Обе девочки кидаются к тебе, ты ощущаешь живые и теплые объятия дочерей. Правда или тебе кажется, что девочки подросли на пару сантиметров за те месяцы, что вы не виделись? И волосы отпустили чуть длиннее. Слезы слепят тебя, ты часто смаргиваешь.

– Мам! Ты чего? У нас всё хорошо… – говорит Тея.

– Долго не виделись… девочки мои…

Бобби целует тебя, и Тея от нее не отстает. Обе гладят твои волосы, немного удивляясь, что ты тоже предпочитаешь короткую стрижку. Пока Бобби, опомнившись, не предлагает:

– Поехали, мам! Садись!

– А… Боливар выдержит троих?

– И четверых – запросто! Его зовут Роси.

Сиденье в коляске достаточно широкое, чтобы ты поместилась в центре, а Тея и Бобби слева и справа от тебя. Роси бодро шествует сам, без понуканий.

Дорога идет чуть-чуть под уклон; впереди открывается долина, и ней город в лучах заходящего солнца. Необычайной архитектуры, воздушно-прекрасный; город-загадка, шарада, в которой сложным образом сплелись цвет камня, блеск стекла и зелень бульваров.

Бобби и Тея радуются твоему восторгу, их личики светятся от предвкушения еще больших чудес, с которыми они тебя познакомят. Капли короткого летнего дождя падают на лицо, а девочки, смеясь, ловят их в ладони.

Раздается чей-то голос, тихий, но отчетливый; давно позабытый, и всё же смутно знакомый; его слышишь только ты: «Когда тебе понадобится рай, вспомни этот сон».

Ощущение себя и мира по возвращении в реальность было абсолютным. Простой, но невообразимо прекрасный сон навсегда останется в памяти. Он дал тебе так необходимую передышку.

Нойс пошевелилась, разминая затекшие мышцы. Темнота, в ней круг света. Словно тобою зарядили гигантскую пушку, а ты стараешься выбраться из жерла. Это – пустой внутри ствол огромной старой гории. Рухнувшей, когда на умирающий лес обрушился шквал. В тот момент Нахал, повинуясь твоему приказу, прыгнул, чтобы приземлиться в безопасном месте. Два дерева упали по обе стороны от вас, поверху легли еще несколько. Образовалось надежное укрытие, для вас с Нахалом.

Вслед за тем небо потемнело, пошел дождь. Если можно так назвать сплошную массу воды, упавшую сверху. В ней нельзя дышать, но ты успела забраться во чрево поверженного лесного великана. Инстинкт подсказал, что объем воздуха внутри достаточный, чтобы продержаться хотя бы полчаса. Ливень, пострашнее тех, что бывают за Южным хребтом, продолжался гораздо дольше. Экономя силы, ты погрузилась в легкий транс, и незаметно уснула.