Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– О-о-о-о…

– Вот же ёбана в рот… – пробормотала Бобби, инстинктивно понимая, что сестра доигралась и вот-вот умрет на ее глазах. И никто не поможет. Слишком долго звать на помощь или бежать, искать кого-то.

А над ними, в равнодушном высоком небе, прозрачно светилась перечеркнувшая его от горизонта до горизонта серебристая арка. Кольцо Новтеры.

– Блядство… – Сидя на земле, Тея вытирала пот с лица рукавом халата. – Мне так херово… Ладно, пойдем уже…

– Отдыхай. Я тоже намахалась. Второй раз за утро рублю твою глупую голову.

– Ты у меня такая добрая … Что лапу нянчишь? До сих пор болит?

– Пиздец просто.

– Хочешь, теперь тебе башку снесу? По-другому боль от этой штуки не снять. – Тея показала на волшебное оружие. С погашенным клинком оно выглядело нестрашным. Чуть изогнутый, тонкий рифленый цилиндр, который удобно держать в руке.

– И вот же зараза: меня отпустил, дескать, готовенькая, а тебя мучает. Подставляй шейку. Избавлю от страданий.

– Чего?! Это считается: неглубокая рана! Пройдет через полчаса. А ты бы сдохла от шока у меня на руках. Зомбика, жалко нет, показать, что ты с собой сделала.

– Не пиз… Ладно, проехали. Помнишь, что сказал Наставник? Почему мы не должны: ругаться матом; пить, курить; и трахаться с кем попало? Ах, тебя тогда не было.

– Потому что это неприлично.

– Потому что мы с тобой – семилетние девочки.

– Кевин пошутил. На самом деле он не думал, что…

– Ага. Всё, я оклемалась. Пошли.

Тея встала, жестом отвергнув помощь сестры. Ее заметно пошатывало.

– Ух, даже ноги слабые. Ничего, пройдет.

Шли не торопясь, Бобби приноравливалась к еле плетущейся Тее. Постепенно шаг Теи стал ровным, щеки порозовели. Несколько раз она глубоко вдыхала пахнущий утренней свежестью воздух, ненадолго задерживала дыхание и шумно выдыхала через рот. После очередного «уф!» Бобби заметила:

– Еще замычи. Совсем на коровку похожа станешь.

Тропа раздалась, выведя на новую поляну, обширней, чем та, с которой сестры начали боевое нынешнее утро. За скопищем кустарника возвышалось одинокое дерево.

– Не нравится мне!.. – заявила Бобби.

– Что ты всё вякаешь? Сто раз здесь ходили.

– Там кто-то есть.

– Не вижу.

– Потому что ты на сегодня – дважды безголовая. Ладно, стой на стреме, я разведаю.

Бобби решительно двинулась вперед. Она одолела половину пути, безжалостно топча высокие стебли, увенчанные колючими фиолетовыми головками. До одинокого дерева оставалось пройти немного, когда раздался пронзительный свист и возглас:

– Van! Grin’ vojeto!

Сестры уже хорошо владели тонго, и Бобби поняла: «Ван! Зеленую дорожку!» – Но среагировать не успела. Из-за низких кустов поднялись восемь худощавых, обнаженных по пояс фигур. Девятый, подавший сигнал, очевидно, сидел на дереве. Ясно, понятно. Мальчишки с соседней улицы. Потому что на той, где жили сестры, придурков не водилось.

Дозорный красиво спрыгнул; довольно опасно для четырехметровой высоты, но парень знал, как делать трюк правильно. Приземлился на сдвинутые вместе ноги, спружинил, разогнулся и подошел к Бобби. Остальные взяли ее в кольцо.

Дозорный был самым старшим: лет двенадцати. Другие на год, два младше. Впрочем, разбираться некогда. Сейчас что-то произойдет. Старший, очевидно, вожак стаи. (Нет, поправила себя Бобби: «стада»). Ухмыльнулся во весь рот, и победно возгласил:

– Ha-ha! Hanted auta!?

Бобби молча разглядывала его. Симпатичный. Жалко, что дурак. Сзади насмешливо крикнули:

– Simieta! Ra no kone hom’ tongo!

«Обезьянка! Не понимает человеческую речь!»

– La vo kompre. E la no hanted auta nig puro leg, – возразила Бобби. «Я всё понимаю. И я не попалась, а просто иду».

Вожак покачал головой, улыбаясь почти по-дружески.

– Intelo ida! Cho ta sistra stano?

«Да, я – умная девочка. И хер ты узнаешь, где моя сестра», – подумала Бобби, изо всех сил надеясь, что Тее удалось спрятаться. А вслух сказала:

– PermezEj la taro leg. «Позволь мне пройти».

Движением руки: схватить «ихао». Да-да, их с Теей игрушка называется не «волшебный меч» или как-то еще, а Imito Holdo Armulo – «Понарошку режик». Сейчас узнаете, болваны, какой он «понарошку». Если не отпустите подобру-поздорову.

Движением пальца: боль на полную…

Резкий толчок отбросил ее назад. Это вожак с силой пнул ее обеими руками.

Бобби ужаснулась, что сейчас, грохнувшись оземь, страшно расшибется…

Как ее мягко, но сильно пихнули в спину.

И она летит вперед…

Вот-вот врежется в кого-то…

Вновь, отброшенная, летит назад.

Желудок Бобби подпрыгивал к горлу, пока мальчишки, как мяч, перебрасывали ее друг другу.

«Зеленая дорожка». Жестокая забава. Наказание для тех, кем почему-то недовольны. В данном случае – месть за их с Теей недавний подвиг: побиение нахальных одноклассников. Вот, значит, кому те жалкие трусы наябедничали…

Бобби решила, что придется потерпеть. Утомятся и отпустят. Взъерошенную, с вытаращенными глазами и выражением раскаянья на лице. Ладно. Всегда найдется способ продолжить войну и взять реванш.

Она не догадывалась, что над ней издеваются не за прошлую драку.

Ей в голову не могло прийти, за что.

Что за это могут злобно унижать.

Безжалостно мучить.

Убить.

От резкого удара по запястью ихао (так и не включенный) вылетел из руки, и затерялся в траве. Бобби лишилась шанса на легкое спасение. Вожак сграбастал ее в охапку, она отчаянно брыкалась, пока ее не схватили за ноги. Удалось укусить кого-то за палец, послышался вопль. Ее больно ударили по лицу. Задрали халат, закрыв голову; Бобби боролась в темноте, пока не начала задыхаться. Вновь возник свет, и она несколько секунд жадно глотала ртом воздух, ожидая, когда вернуться силы. Сообразила, что ее раздели. Она лежала ничком в тени дерева, раскинув руки. Надо подняться…

Земля внезапно ускользнула из-под рук. В ладонях остались оборванные травинки. Мир опрокинулся и Бобби закричала.

– Потерпите, сейчас закончится, – сказал Наставник Ватанабо членам родительского комитета. Двенадцать человек подавленно взирали на объемное изображение. На нем пацаны водили хоровод вокруг дерева, на котором раскачивалась подвешенная за ногу обнаженная девочка.

Никто из юных варваров не заметил Тею. Она подошла спокойно, не таясь, нагнулась, выискивая что-то в траве. Выпрямилась, подняв руки. Узкие длинные лезвия двух мечей ярко сверкнули.

– Зомбик прилетел и всех загасил, так я помню, – сказала Бобби.

– А я ничего не помню – была занята. Рубила направо и налево. Это ты – прохлаждалась. В виде фрукта на веточке. Большого и глупого.

Обе очнулись дома, на постелях, одетые. Зомбик (уже невидимый) рассказал, что родительское собрание началось.

– …Наставник намерен изложить суть событий максимально объективно.