Александр Пелевин - Четверо [litres]

Сердце Хромова застучало сильнее, по спине пополз неприятный холодок.

– В чем дело? – спросил он коротко и сухо.

– Вы знакомы с Эдуардом Максимовичем Поплавским 1989 года рождения?

– Да, это мой пациент.

– Нам бы хотелось поговорить с вами о нём.

Хромов зачем-то осмотрелся по сторонам, сглотнул слюну.

– Я свидетель или подозреваемый?

– Мы бы хотели, чтобы вы были свидетелем. Нам нужно, чтобы вы немного помогли следствию. Вы сможете подъехать к нам сегодня?

– Слушайте… – замялся Хромов. – У меня семья, сегодня Новый год, мы едем в Волочаевку.

– А это где?

– Выборгский район… Слушайте, я не могу. У меня выходной, у меня праздник, мы скоро отъезжаем, в конце концов. Я не против помочь, но можно заняться этим после праздников?

– Павел Сергеевич, простите. – Голос будто и впрямь смягчился. – Но ваша помощь нам очень нужна. Чем раньше, тем лучше. Это дело об убийстве.

– Так…

Хромов тяжело вздохнул.

Ну и новости.

– Что за убийство?

– Я смогу рассказать вам это лично. Слушайте, предлагаю компромисс. Если вы приедете и сможете хоть чем-то помочь, мы готовы попросить наших ребят из области, чтобы они подбросили вас до Волочаевки.

– Это так важно для вас, что вы готовы сделать даже так?

– Да. Приедете?

– Слушайте, давайте я подумаю… – Хромов замялся.

– Это не займёт много времени.

Ага, как же, подумал Хромов. На его лбу выступил пот, он вытер лицо рукой и снова вздохнул.

– Хорошо. – Он выдохнул в трубку с такой силой, что услышал шипение и треск в динамике. – Куда подъезжать?

– Суворовский проспект, 50/52. На проходной покажите паспорт и скажите, что вы к следователю Колесову. Вас пустят. Когда сможете быть?

– Через час, два… Через два часа вас устроит?

– Да. Большое спасибо. Жду вас.

– До встречи.

Закончил вызов, положил телефон в карман халата.

И тут же выругался про себя.

Чёрт, твою же мать, идиота кусок, дебил тупорылый, зачем согласился, зачем.

Теперь как-то объяснять Тане с Яной. Вместо уютного дня на даче сидеть в кабинете и разговаривать с каким-то Колесовым. И что им нужно? Что за убийство? Почему Поплавский?

– Твою мать, – сказал он вслух. – Хер мне, а не отдых.

Зачем, зачем, зачем согласился.

Ему захотелось разбить себе голову об стену. Он мог отказаться, послать ко всем чертям, но нет же. Чем только думал?

Злой, раздражённый, вышел на кухню, посмотрел на Таню и Яну, скривил губы и виноватым голосом сказал:

– Дорогие мои, вам придётся без меня ехать… Мне надо в полицию. Кажется, мой инопланетный псих связан с каким-то убийством. Очень просили приехать сегодня.

На лице Тани заиграли желваки. Она молча взяла сигарету из пачки, закурила, выдохнула.

– Меня подбросят до Волочаевки. Я помогу вам всё упаковать и поеду на Суворовский. Это ненадолго. Обещаю, что вечером буду на месте.

– С убийством? – спросила Таня.

Хромов кивнул.

– Подбросят?

Он опять кивнул.

Таня снова затянулась сигаретой, прищурилась, посмотрела на Хромова, а потом вдруг рассмеялась:

– Кажется, я вижу настоящего неудачника! – и показала на него пальцем.

Яна хихикнула в ладошку.

Хромов улыбнулся.

– Помоги собрать всё и погрузить в машину, – сказала Таня.

Санкт-Петербург

Управление уголовного розыска ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области

31 декабря 2017 года

12:00

Майор Колесов оказался высоким, грузным мужчиной пятидесяти лет с синими глазами и совершенно седыми волосами. Именно так Хромов всегда представлял себе старых оперов – будто из сериала про ментов, здоровый, в затасканном сером свитере с высоким горлом.

О таких людях говорят, что они многое повидали.

В светлом и просторном кабинете, судя по всему, недавно закончили ремонт. На стене, среди всего прочего, висела старая чёрно-белая фотография худого мужчины в белой милицейской гимнастёрке.

– Мой дед, – коротко сказал Колесов, заметив, что Хромов смотрит на фотографию. – Погиб в Крыму в сорок первом. Садитесь, я чайник поставлю.

Хромов сел на серый офисный стул напротив стола следователя, захламлённого листками бумаги, ручками, печатями и папками с делами. Не прибирались тут, видимо, давно. Как издёвка, на стене прямо над столом висела репродукция советского плаката с надписью «Содержи рабочее место в порядке».

– Вы сказали, что я могу помочь, – заговорил Хромов. – Чем же?

– Поплавский, – ответил Колесов, нажав на кнопку электрочайника и возвращаясь на своё место. – Мы знаем, когда он к вам попал, знаем, в каком он отделении, но это всё пока неважно. Вы с ним часто общаетесь?

– Да. Примерно каждые два-три дня, в зависимости от графика. Ему сейчас требуется интенсивное лечение, которое включает таблетки и психотерапию.

Колесов замолчал, посмотрел на серую папку, лежащую перед ним, снова посмотрел на Хромова, постучал пальцами по столу. Выдвинул из стола ящик, нашел там большой лист бумаги, протянул Хромову.

Тот взял её в руки. Это была подписка о неразглашении.

– Пожалуйста, имя, фамилию, дату, подпись, расшифровку. Иначе ничего не получится.

Хромов взял со стола ручку, недоверчиво посмотрел на Колесова, вздохнул и подписал. Следователь следил за движениями его рук и, когда тот закончил, взял подписку и положил рядом с папкой.

– Вы помните новость об убийстве старшего научного сотрудника Пулковской обсерватории?

– Если честно, нет. – Хромов покачал головой.

– Неудивительно. Это было в 2014 году. Анатолий Васильевич Черненко, довольно известный учёный, ему было 78 лет… 18 ноября 2014 года его нашли убитым в своей квартире в Купчино. Он пролежал мёртвым сутки, пока его не нашли. Это дело вёл я. Об этом много писали в новостях, но в интересах следствия мы утаили от прессы некоторые, скажем так, особенности. Особенности заключались, э-э-э… в том, что убийца сделал с телом. Фотографии вам показывать не буду, поверьте на слово.

– Так, – кивнул Хромов.

– Ему отрезали язык, разрезали грудную клетку, вырвали сердце и вставили вместо него железную пятиконечную звезду.

– Серьёзно? – Хромов недоверчиво скривил лицо.

Колесов кивнул.

– Совершенно серьёзно. Ну, знаете, звезду наподобие тех, что в советское время ставили на могилы. Она торчала наискосок у него из груди. Вместо сердца. Зрелище такое, что глаза на лоб лезли.

– Представляю.

– А самое жуткое, что убийца сработал просто идеально. Он не оставил никаких следов, отпечатков, прочих улик… Свидетелей тоже не нашлось. Сделал своё дело и тщательно замёл все следы. А мотив? Мотивы были тем более непонятны. Жил себе этот учёный и жил, никому не мешал, ни с кем не ссорился. Из квартиры ничего не вынесли. Таких безнадёжных дел мы давно не встречали, конечно… Выяснить удалось только одно. Опросив соседей, мы узнали, что несколько вечеров подряд перед убийством у дома ошивался какой-то высокий парень в чёрной кожаной куртке. Очень высокий.