Жан Рэ - У пределов мрака

Сойдя с коня, Джон пошел на огонек и очутился в помещении, напоминающем склеп. На выступе над тремя надгробными плитами горел масляный фонарь, в свете которого он прочитал выбитые на плитах имена. Они не сопровождались ни титулами, ни датами, а всего лишь скупо сообщали:

Граф Карл-Людвиг-Арнольд фон Гейерштайн

Граф Ульрих-Рандольф фон Гейерштайн

Иоганн-Петер Пробст

Взволнованный Эксхем громко выразил признательность по-прежнему неизвестной ему графине Эрне.

Отважный и верный Пробст покоился рядом со своим обожаемым юным хозяином в графском склепе!

Он снял шляпу и преклонил колени.

Ульрих, я пришел, — негромко сказал он.

Спасибо, капитан Эксхем! — послышался голос рядом сним.

Испуганный Джон одним прыжком вскочил на ноги — так потрясли его слова, сказанные, как ему показалось, кем-то из мертвецов.

Но он сразу же понял, что случилось: он не заметил женщину, стоявшую на коленях за надгробными плитами.

Встав на ноги, она подошла ближе и остановилась в свете фонаря. Поразительное сходство между Эрной фон Гейерштайн и Маргарет Грирсон уже не было для Эксхема неожиданностью, но он никогда не представлял, насколько оно было едва ли не абсолютным. Разве что на портрете художник придал волосам девушки золотисто-каштановую окраску, а здесь в свете фонаря ее волосы отливали чистым золотом.

— Маргарет… — невольно пробормотал он.

— Нет, я Эрна, — негромко прозвучал ответ.

Джон снова отказался верить своим чувствам: девушка обратилась к нему на чистом английском, и голос ее был голосом Маргарет.

— Обычно посетители замка попадают в него другим путем. Будьте любезны следовать за мной.

Это действительно был певучий голос Маргарет, но он никогда не звучал так холодно и так безразлично.

Они молча покинули склеп. Джон впервые увидел Эрну фон Гейерштайн при дневном свете.

Маргарет! Джон едва удержался, чтобы снова не произнести это имя. Теперь он видел, что художник не ошибся: вместо пышной волны светлых волос Маргарет он видел каштановые пряди с золотистым отливом, обрамлявшие лицо Эрны.

Вскоре он заметил еще одно различие, на этот раз в одежде.

Маргарет Грирсон увлекалась светлой одеждой, платьями с кринолином розового, золотисто-желтого или бледно-зеленого цвета, с множеством шелковых лент, тогда как Эрна фон Гейерштайн была в костюме амазонки из темного бархата, в высоких сапогах для верховой езды и в небольшой шляпке из черного фетра, которая вполне могла оказаться на голове охотника.

— Возьмите своего коня за уздечку, капитан.

Она обогнала гостя легкой походкой и двинулась вдоль наружной стены, отделенной невысоким наполовину разрушенным парапетом от обрыва, куда Джон невольно то и дело бросал внимательный взгляд.

Они скоро очутились на центральном дворе, увидев который Джон подумал, что обитатели Гейерштайна предпринимают очень скромные попытки, чтобы бороться с запустением и разрухой.

Эрна указала хлыстом на комплекс тесно прижавшихся друг к другу строений, больше похожих на древние развалины; яркое солнце делало четкими стены в многочисленных трещинах и обвалившиеся карнизы; альпийские галки, казалось, чувствовали себя здесь абсолютными хозяевами.

Эта часть замка сейчас заброшена; остального вполне хватает для меня и для слуг, впрочем, весьма немногочисленных, — пояснила Эрна.

Из бокового коридора вышел старый слуга, явно страдающий от подагры; подойдя к ним шаркающей походкой, он, не сказав ни слова, взял коня Эксхема и куда-то повел его.

Леонар наполовину ослеп, — извиняющимся тоном сказала Эрна. — Он почти не разговаривает, но у него удивительно острый слух.

Она провела гостя в небольшой зал овальной формы, мебель в котором свидетельствовала о прежней роскоши, а также о безразличии обитателей замка к обстановке помещений.

Садитесь, капитан.

Она указала Джону на вольтеровское кресло возле столика из черного дерева с мозаикой из слоновой кости, на котором стояли несколько бутылок и хрустальный графин с водой.

Виски, бренди… Есть вишневая водка… Если хотите, можете курить, вы найдете сигары в ящичке… Я не имею ничего против курящих мужчин.

Джон, поблагодарив хозяйку кивком, продолжал сидеть молча. Он плохо представлял, с чего ему стоило начать разговор, хотя по дороге в Гейерштайн подготовил несколько вежливых формулировок для разных ситуаций, и даже небольшую речь, с помощью которой намеревался завязать более теплые отношения с хозяйкой замка.

Он пожалел, что Эрна села спиной к окну, и свет, падавший на нее со спины, оставлял в тени лицо.

— Вам придется воспользоваться гостеприимством замка, капитан, — начала она. — Ваше рыцарское вмешательство восстановило против вас жителей Мейсена, и, если вы решите по-прежнему оставаться в городе, вы рискуете столкнуться с необходимостью ночевать под открытым небом. Я отдала Леонару необходимые распоряжения.

— Вы удивительно хорошо информированы, графиня, — сказал Эксхем.

— У Гейерштайна есть свои осведомители, — ответила она, и в ее голосе проскользнула насмешливая нотка.

Она немного помолчала, словно подбирая слова, и Джон увидел, что ее изящные пальцы нервно постукивают по подлокотникам кресла.

— Я не могу обеспечить вам прием на уровне, полагающемся для лица королевской крови, или даже как герцогу, но, если вы любите охотиться, то найдете в замке отличные карабины, а в окрестностях Гейерштайна — самую разнообразную дичь. Библиотеку в замке не назовешь особенно богатой, но вы найдете в ней несколько хороших книг. Леонар, наш молчальник, очень неплохо играет в шахматы…

Она проговорила все это очень быстро, подобно коммивояжеру, поспешно называющему свой товар и с облегчением заканчивающему перечисление.

— Леонар покажет комнату для вас, это лучшее, чем мы располагаем, хотя она, конечно, не выдержит никакого сравнения с вашим комфортабельным английским жильем. В семь часов мы выходим к столу, а после ужина мы поговорим о делах.

— О делах? — переспросил Джон. — Разве я приехал сюда, чтобы говорить о делах?

— Да, именно для этого я и пригласила вас, капитан Эксхем. Она потянула за шнур от звонка, но Джон ничего не услышал, так как звонок, очевидно, раздался где-то достаточно далеко.

Через несколько минут появился Леонар и знаком пригласил Джона следовать за ним.

Эрна больше ничего не сказала и до прихода Леонара сидела неподвижно, словно погруженная в мысли.

Джон встал и поклонился, но она не протянула ему руки, а молча отвернулась к окну.

Леонар провел Джона мрачным коридором с узкими готическими окнами, сквозь которые просачивались лучи цвета морской волны, и несколькими статуями в глубоких нишах. Потом они поднялись по винтовой лестнице и, наконец, очутились в круглой комнате, очевидно, находившейся в башне.