Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

Кабал и я побежали вниз по течению, желая удостовериться, что он не выберется на берег. На этот раз я точно смеялся, с облегчением хохотал. Завтра наступит. Конец света отменялся.

Я первым увидел Умтак Ктхарла – кусок руки, что проглядывал в бурных водах водоворота. Его придавило к камню под водой, которая вновь принялась смывать его грехи.

– С ним покончено! – восторженно крикнул я поверх шумящего потока.

– А вот и нет, – прокричал в ответ Кабал. – Его может выбросить на берег, жарким летом уровень воды может упасть, его может кто-то найти – все, что угодно может случиться. Временно он попался, но с ним еще не покончено. – Кабал зашагал в обратном направлении, вверх по реке. – Мне надо подумать.

За последующие несколько часов мне не удалось вытянуть из него почти ни слова. Мы шагали каждый на своей стороне ущелья, затем, по мере того, как ущелье становилось все менее глубоким, уровень реки начал подниматься. Наконец, мы наткнулись на второй мост – на этот раз полноценный, металлический, – и наши пути пересеклись. Не приходилось сомневаться, что дикие земли остались позади, к ночи мы добрались – пусть неожиданно, но довольно удачно – до пограничного пункта. Мы оказались на границе между Сенцой и Миркарвией, со стороны Сенцы. Я пересек границу несколькими днями ранее, когда находился в беспамятстве. Должно быть, мы выглядели очень непрезентабельно, когда подошли к зданию; навстречу нам вышли несколько офицеров. Мы последовали за ними внутрь и наслаждались предложенным кофе, пока те допрашивали нас. Бандиты оставили мне только документы – командующий офицер взял их и внимательно изучил.

Удовлетворившись, он повернулся к Кабалу и попросил его паспорт. Тот вздохнул и пожал плечами.

– Боюсь, мои документы потерялись, пока я бежал. – Затем он посмотрел офицеру в глаза и заявил: – Меня зовут Герхард Майсснер, я бывший каталогизатор первого класса, работавший в миркарвианском отделе координации административной работы. Я прошу политического убежища.

Я странно посмотрел на Кабала, тогда тот послал мне предупреждающий взгляд, который заставил меня взять себя в руки и придать лицу более нейтральное выражение.

Таможенник одарил его странным взглядом и принялся листать бумаги на своей планшетке. Он нашел то, что искал, и кивнул.

– Конечно, герр Майсснер, вас ждут.

На лице Кабала появилось то еще выражение. На какой-то миг он совершенно не понимал, что происходит. Затем взял себя в руки.

– Меня? То есть, я хочу сказать – прекрасно. Должен признаться, я беспокоился из-за утери документов.

– Это неважно, синьор. Конечно, министру внутренних дел нужно будет с вами переговорить. С вами проведут беседу.

– Естественно, – ответил Кабал, но я видел, как он сбит с толку.

Нам предоставили запряженную лошадью двуколку, несколько миль до ближайшего города Садильи мы ехали в тишине. Единственный раз Кабал – а я подозреваю, что его настоящее имя было все-таки Кабал, – заговорил, чтобы указать на реку, идущую параллельно дороге:

– Если когда-нибудь она пересохнет, мы все окажемся в большой беде».

– И это ваша история, Энрайт? – спросил в повисшей тишине Чилтерн.

– Вот моя история, – ответил Энрайт. – По крайней мере, большая ее часть. Есть небольшое послесловие. В первую ночь в Садилье случились две странные вещи. Около двух часов ночи весь город был разбужен взрывом. Он произошел далеко, на расстоянии нескольких миль, но грохот прокатился под землей и повыкидывал людей из кроватей, а с крыш посыпалась черепица. Те, кто бодрствовали в сей поздний час, отметили странную вспышку в небе, к югу от города, но через несколько минут яростное кобальтовое сияние исчезло.

– О! – восторженно воскликнул Томпкинсон. – Я знаю, что это было. – Он призадумался и спустя мгновение покачал головой. – Хотя нет, не знаю. Продолжайте.

– А что второе? – поинтересовался Мунро.

– Про это я узнал лишь на следующее утро. Кабал исчез, растворился во мраке. Несомненно, у него имелось несколько секретов, которыми он не желал делиться с властями. Его побег мало кого заинтересовал – все были куда больше возмущены тем, что произошло ночью.

В то время архиепископ Парилы объезжал приход. Вскоре после полуночи таинственный незнакомец вытащил его из постели, приставив ко лбу пистолет. Беднягу архиепископа заставили одеться и отвезли к небольшой реке, что проходит сквозь город. Направив на него пистолет, злодей приказал архиепископу освятить реку и продолжать до тех пор, пока он не скажет ему остановиться. В сложившихся обстоятельствах он готов был освящать реку столько, сколько потребуется. Примерно в два часа небеса озарила синяя вспышка – в лесу прогремел взрыв. Напавший на архиепископа, судя по всему, был очень доволен, он упомянул, что теперь сможет спать спокойно, и скрылся. Незнакомец, описанный архиепископом, очень походил на Кабала.

Почтительную тишину нарушил голос Томпкинсона.

– Нет, я не понимаю.

– Объясню вам на следующей неделе, – сказал Мунро. – Сегодня я слишком устал, так что откланяюсь, джентльмены. Спокойной ночи, Энрайт. Благодарю вас за захватывающий рассказ.

Собравшиеся начали расходиться по домам. В гардеробе Кей наткнулся на Энрайта, который надевал пальто. Пока они пересекали фойе и выходили на улицу, Кей поинтересовался:

– Иоганн Кабал. Вы так и не выяснили, кто он такой?

– Вернувшись домой, я навел справки, – ответил Энрайт. – Выяснилось, что в определенных кругах он пользуется дурной славой.

– Шпион?

Энрайт улыбнулся, наклонился и прошептал:

– Некромант.

Шок и возмущение, отразившиеся на лице Кея, позабавили Энрайта.

– Смотрите на все позитивно, Кей. Я рад, что он оказался некромантом, а не, скажем, катологизатором, пусть даже первого класса. И вы тоже должны этому радоваться. А то какой бы от него был толк в таком случае. Спокойной ночи!

Кабала и Кабала за их энтузиазм и за то, что позволили мне почувствовать себя крутым ребенком – не часто доводится такое ощутить.

Моим агентам, Сэму Коуплэнду в Великобритании, Кристи Флетчер и Мелиссе Шиншилло в США, – без них ничего этого не было бы. За все вините их.

Моим редакторам в “Doubleday”, Эллисон Каллаган и Кори Хантер, за их профессионализм, хорошее чувство юмора и милые голоса по телефону.

Джону Бетанкорту, Марвину Кею и Джорджу Скитерсу за то, что впервые выпустили Кабала в непорочный, ничего не подозревающий мир на страницах «Журнала ужасов Г. Ф. Лавкрафта». Вас предупреждали.

Линде «Snugbat» Смит за иллюстрации к заголовкам и за то, что она терпеливо выносила поток иллюстраций-образцов и мои просьбы подкорректировать рисунки, когда я беспокоился по поводу шапок у испанских полицейских и крышках на бочках.