Майкл Салливан - Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера [сборник]

Рассказывая, Сетон смотрела на Адриана и болезненно щурилась, будто от яркого света.

– Он также прикончил лошадей, на которых рыцари напали на него. Этот человек – этот раса – убивал конных рыцарей, словно мясник – ягнят. Вскоре их тела валялись вокруг него в луже крови.

Толпа притихла. Молчание нарушало лишь потрескивание костра, и этот звук и мерцающие блики создавали подходящую атмосферу рассказу Сетон.

– Когда все солдаты погибли, захватчики взялись за женщин. Меня нашли. Им понравились мои волосы и то, какой юной я выглядела. В темноте они приняли меня за человека.

Она опустила голову и вздохнула.

– От них пахло пивом. Битва закончилась, начался праздник. Все пили. Я цеплялась за надежду, что мне удастся выжить, что если они так и будут считать меня человеком, то не убьют. Я боялась, что они… но они схватили меня не для себя. Они притащили меня к раса. С головы до ног покрытый кровью, он стоял посреди двора рядом с пивной бочкой, сжимая в одной руке гигантский меч, а в другой – кружку. Он был пьян. Солдаты швырнули меня и троих других девушек к его ногам. «Трофеи для Адриана Блэкуотера, героя битвы! – крикнули они. – Выбирай, какая больше нравится». Он выбрал меня.

Сетон начала плакать.

– Я была напугана до полусмерти. Видела, что он сделал с рыцарями лорда Алесверта, и не сомневалась, что этот человек способен на чудовищные ужасы. Я стояла на коленях в жидкой от крови грязи и ждала. Вокруг был огонь, дым и крики. Меня вырвало. Мне было безразлично, убьет он меня или нет. Я просто хотела, чтобы это закончилось. Я не могла… не могла… – Ей потребовалась секунда, чтобы вновь обрести голос. Теперь она смотрела прямо на Адриана, словно обращалась только к нему, будто они находились вдвоем. – Потом он сделал нечто столь неожиданное, столь невероятное… Он сказал: «Мне жаль». Голос раса был совсем не таким, как я предполагала. Он был тихим, мягким и печальным. Я решила, что он обращается ко мне. Мол, сожалеет о том, что сейчас совершит, но он не сдвинулся с места. Лишь продолжал повторять эти два слова. И тогда я поняла, что он говорил вовсе не со мной. Он смотрел на груду трупов. Смотрел, пил и повторял свое извинение. Вскоре он повернулся ко мне, словно только сейчас заметил меня. Я всхлипывала, а он смотрел. Я думала, что сейчас умру. Когда он схватил меня, я завизжала.

– А потом? – спросила женщина из толпы, с ненавистью глядя на Адриана. – Что он сделал?

– Он… – Сетон протянула руку к Адриану. – Он обнял меня. Крепко, но бережно. Я по-прежнему была напугана и ожидала самого худшего, а он тоже плакал. Затем отпустил меня. Подошли другие солдаты. Они увидели, что он ничего со мной не делает, и попытались увести меня. Заявили, что не хотят, чтобы блондинистая сучка пропала зря. Он сказал им: нет. Им это не понравилось, но он добавил: если кто-нибудь дотронется до меня, то он убьет его и его лошадь.

– И лошадь? – переспросил Адриан. – Я действительно так сказал?

– Да, – кивнула Сетон.

Теперь Адриан вспомнил. Это было семь лет назад, вскоре после того, как он вступил в армию Рейнолда. Большинство воспоминаний о той ночи милосердно смыло пиво, но некоторые возвращались к нему в кошмарах или вспышками, порожденными пламенем и криками. В последний раз это было, когда погибла медфордская королева Анна и сгорел замок Эссендон.

– На следующий день, – продолжила Сетон, по-прежнему глядя на Адриана, – я осталась одна. Только я и стены разрушенного замка. Армия короля ушла, а вместе с ней и раса, защитивший меня. Я искала, смотрела повсюду. Кроме меня, не осталось никого. Позднее я слышала, как люди говорили, будто король преподал своим аристократам урок. Я же усвоила только одно: что тоже погибла бы, если бы не этот человек. Человек, которого я так испугалась, что меня вырвало от ужаса. Он защитил меня. Я – единственная выжившая в печально знаменитой осаде замка Алесверт, и я сохранила жизнь, честь и достоинство. Благодаря ему. А теперь по какой-то причине судьбе было угодно поменять нас местами, и, помоги мне Феррол, я сражусь с любым, кто осмелится причинить ему вред. – Она посмотрела Адриану в лицо и добавила: – И его лошади.

Сетон взяла Адриана за руку, поцеловала тыльную сторону ладони и прижала к своей щеке.

– Спасибо, – произнесла она и, поднеся его пальцы к губам, нежно поцеловала каждый. – Спасибо, спасибо.

Адриан представить не мог, что юная мир, даже с ее даром рассказчицы, сумеет переубедить толпу, вознамерившуюся расправиться с двумя чужаками, которые представляли смертельную угрозу, однако настроение собравшихся явно изменилось. Кем бы ни была эта девушка, она занимала видное положение в тайном сообществе, несмотря на свой возраст.

– И все равно они должны умереть, – заявил Виллар. – Сетон, тебе придется уступить.

Блондинка, прежде казавшаяся столь пугливой и застенчивой, резко обернулась к нему:

– Хочешь его смерти? Ладно, только не проси других сделать это за тебя. – Сетон оттолкнула одного из тех, кто удерживал Адриана. – Отпусти! – Затем вцепилась в пальцы другого человека. Остальные сами разжали руки, и Сетон заставила их отступить.

– Ну вот! Давай, Виллар. Убей его, но своими руками. Покажи нам путь к твоему кровавому восстанию. Пролей кровь первым. Не обращай внимания на мою глупую историю. Этот человек безоружен. И окружен. Действуй!

Виллар уставился на девушку, не на Адриана. В его глазах мелькала ненависть.

– Сделай это! – Голос девушки сорвался на крик.

– Нет нужды убивать их, – вмешалась Меркатор. – Просто нужно не позволить им сообщить герцогу или страже о наших намерениях. Если мы проголосуем за восстание, наши действия обесценят то, что они здесь узнали. Если ничего не предпримем, значит, преступления не будет, и никто не поверит безумным россказням двух чужаков о кровожадных интригах.

– Им известно про герцогиню, – напомнил Виллар. – За это герцог нас убьет.

Меркатор кивнула:

– Да, нас. Тебя и меня. И никого больше. Похищение герцогини – наших рук дело и наша ответственность. К тому же, у них нет доказательств, и это будет наше слово против слова чужаков.

– Но если мы их убьем, то…

– Он перед тобой, Виллар! – крикнула Сетон. – Тебя никто не держит. Действуй. – Она шагнула к нему, не отрывая от него взгляда. – Ты говоришь, что мы должны сражаться, постоять за себя, но на самом деле ты хочешь сказать, что мы должны умереть – умереть за тебя, твою гордость, ненависть. Ты желаешь, чтобы мы пожертвовали собой ради твоего будущего. Это не лидерство, Виллар, а эксплуатация. Хочешь, чтобы мы послушали тебя? Пошли за тобой? Рискнули жизнью ради твоей мести? Тогда предоставь нам что-нибудь, помимо слов. Рискни своей жизнью первым. Сам забери его жизнь – или молчи!