Борис Конофальский - Длань Господня

Волков хорошо видел их, и у него не было сомнений, что и они видят его. Позади него был Максимилиан с его знаменем, сам он был в своем прекрасном бело-голубом ваффенроке, тут и слепой его увидал бы.

Снова на холме звонко бахнула полукартауна. Волков мог поклясться, что видел, как ядро величиной с самый большой апельсин полетело в сторону всадников. Но он знал, что оно ни в кого не попадет. Уж слишком это было бы хорошо. Волков не увидел, куда упало ядро, и всадники не обратили на выстрел внимания. Они продолжали рассматривать местность и переговариваться. Сейчас они, кажется, начали понимать, что забрались в ловушку.

Кавалер не знал, что они предпримут, что им вообще делать в такой ситуации. Но он знал, что нужно делать ему. Вернее, он знал, что нужно ему не делать. Ему нужно было не суетиться. И ждать.

Любое решение противника ухудшало его положение. Атака его позиций — неминуемая неудача с потерями. Возможно, что с потерями немаленькими. Попытка обойти его, попытка двигаться вдоль оврага по кустам и бездорожью что на запад, что на восток — потеря времени и остатков провианта — голод. А их солдаты и так не жируют. Через пару дней они будут с трудом волочить ноги. Попытка вернуться к реке? Тогда он насядет на их арьергард. А стрелков у него в три раза больше, чем у них. Ближе к берегу кустов меньше, там и кавалерии есть, где развернуться. Там Роха и Джентиле будут просто рвать их арьергард. Наседая и наседая на уходящих горцев сзади. И сразу отходя, если те попробуют остановиться и дать бой.

На их месте он прямо сейчас развернулся бы, бросил обоз и самым скорым шагом пошел к провизии, к своей земле поближе, на юг, к Рыбачьей деревне. Но горцы спесивы. Они всегда мнили себя непобедимыми, они не побегут. А что они предпримут? Эх, знать бы!

Снова бахнула пушка на холме. Каждое ядро двадцать три крейцера. Пороха еще крейцеров на тридцать. И главное — с такой дистанции вероятность попасть весьма невелика. Жалко денег. Пруфф уже расстрелял талер. Кавалер вздохнул. Он знал, что артиллеристам нужно стрелять. И лучше пристреливать местность сейчас, а не тогда, когда начнется дело.

Время тянулось, а офицеры врага все не уезжали. Судя по всему, им совсем не нравилось то, что они увидали.

— Кавалер, так уже скоро темнеть начнет, они сегодня точно драку не затеют? — все еще сомневался Увалень.

Он редко задавал вопросы, кажется, волнение у молодых людей еще не утихло.

— Сейчас ляжем отдыхать. Нужно поесть и отдохнуть.

— Значит, начнут они с утра?

— Нет, они начнут ночью. Попробуют перелезть через овраг.

— А где? — удивился Максимилиан. — В каком месте?

Волков поглядел на него с укором и ответил:

— Иногда, Брюнхвальд, вы мне кажетесь умным.

— Извините, кавалер, — ответил Максимилиан.

Волков помолчал и сказал:

— Я бы заплатил пять золотых, если бы кто-нибудь мне об этом мог сказать. Пойдемте, господа, нужно сказать фон Финку и Рохе, чтобы распределили секреты вдоль оврага на ночь.

Откуда он это знал? Откуда он знал, что ночью враг попробует перебраться через овраг? Кавалер не знал этого, просто врагу ничего другого не оставалось.

Он моментально заснул. Еще не стемнело, как он, поев немного, лег в телегу прямо в доспехе и заснул. Даже зелья у монаха не просил. Тот только пришел и накрыл его одеялами от холодного ветра.

Еще до полуночи время не дошло, как его разбудили. Из секрета с запада прибежал солдат и доложил, что на той стороне оврага шум. Кони были под седлами, только подпругу подтянуть нужно.

И через три минуты он уже ехал в полной темноте на запад. Коня под уздцы вел солдат из людей Рохи. Роха был тут же, с ним еще пятьдесят стрелков. Был с ним и Брюнхвальд со всеми своими людьми. Ехали не очень быстро — темень, хоть глаз коли. А огонь зажигать боялись. Еще не доехали, как услыхали выстрелы. Били аркебузы. Одна… Другая… Чуть позже третья. А потом рассыпать из десятка выстрелов. Крики, команды. Пока добрались до места, было еще несколько выстрелов.

Но ничего страшного не произошло. Просто солдаты из секрета услышали шорохи за оврагом. Поняли, что это враг и он приближается. Подождали немного, пока шорохи усилятся.

И когда, как солдатам казалось, горцы подошли к оврагу совсем близко, стрелки начали стрелять. Стреляли не прицельно, на шум в темноту. Обратно прилетело пару арбалетных болтов, вот и все. Никого не задело. Противник отошел. Снова стало тихо, даже ветер стих.

Волков подождал немного, подождал, а потом из тех людей, что пришли с ним, отправил еще дальше на запад, вдоль оврага, вдруг враги дальше пошли. И стал возвращаться назад в лагерь.

Он только вылез из седла, как опять прибежал солдат, на сей раз с востока. И то же самое говорил — за оврагом, напротив них, кажись, шевелятся, сволочи.

Снова в седло. Это было как раз то место, которое Волкову не нравилось. Тут овраг изгибался немного, вода размыла стены.

Стены стали полги, да еще и совсем невысоки, по пояс мужчине.

Удобное место для атаки. Именно тут он приказал фон Финку срыть северный склон и набить вокруг него рогаток в землю.

Именно там и началась заваруха. Когда Волков подошел с помощью, выстрелы уже не смолкали. Еще на подходе к месту Волков увидел бивуак, тут располагался секрет. За кустами горела лампа, рядом лежал человек, над ним склонился другой.

— Он ранен? — прямо через кусты спросил кавалер.

— Нет, господин, — отвечал ему солдат, вставая, — насмерть хлопнули, болт прямо в лоб, под шлем прилетел.

Вот и первый убитый.

— Максимилиан, шлем, — приказал он. Дело, кажется, начиналось.

Пока кавалер разговаривал и надевал шлем, люди Рохи и Брюнхвальда, звеня оружием и доспехом, обогнали его, прошли дальше.

А над оврагом летали арбалетные болты и пули. Когда кавалер подъехал к месту, к нему подошел спешившийся Брюнхвальд и сказал:

— Судя по всему, за оврагом народа немало. Они к чему-то готовятся.

— Вы видели? — спросил Волков.

— Слышал. Команды слышал.

Тут же с давно знакомым им обоим звуком и быстрым шелестом прилетел арбалетный болт, звонко щелкнул Волкова под шлем, в горжет.

Конечно, его броню он пробить не смог.

— Дьявол! — выругался Брюнхвальд. — Вам лучше отъехать за кусты, кавалер, будет обидно, если ранят коня.

Это было разумное предложение. Конь кавалера стоил шесть десятков талеров.

Волков встал за кустами невдалеке, так, чтобы быть рядом, а Брюнхвальд ушел к оврагу.

И тут кавалер услыхал команду, голос знакомый, зычный, властный, с характерным своим «р», таким голосом отдавал команду Роха:

— Ребята, они целятся по фитилям, фитили прятать! И товсь! Аркебузы к плечу!

Ох, не орал бы он так. Дьявол одноногий. Волков и сам был не дурак, чтобы пустить болт на звук.