А. Риддл - Геном [litres]

– Через два дня после пожара на вашу старую усадьбу пришли два спасателя – оценить положение и все такое. И за опрокинутым холодильником нашли малыша. Рядом лежали сгоревшие останки женщины…

– Прошу вас, говорите тише, – прошептал Дезмонд.

Он читал больничные записки, и каждое слово кинжалом вонзалось в сердце. Жажда выскочить на свежий воздух стала нестерпимой, сильнее ее было только желание дочитать все до конца и узнать правду.

Травматолог в приемном покое направил ребенка в детское реанимационное отделение. Сохранилась запись, отражающая его тревогу: «Сильнейшее обезвоживание. Ожоги третьей степени на сорока процентах поверхности тела. Два случая ожогов четвертой степени – на правом бедре и правом трицепсе».

Дезмонд не мог оторваться от последней строки: « Прогноз неблагоприятный ».

Медбригада спасла ребенка от обезвоживания, удалила омертвевшие ткани, сделала перевязку, постаралась, чтобы он набрал вес.

На четвертый день тон примечаний сменился на положительный: « Состояние критическое, но стабильное. На лечение реагирует».

Ребенка перевели в детскую больницу Аделаиды, где он два месяца висел между жизнью и смертью. Приходя в сознание, малыш непрерывно плакал. Ему давали успокоительное и всячески старались залечить места ожогов на лице и других частях тела. Старшая медсестра смены оставила запись: «Тот факт, что он еще очень мал, одновременно и благо, и проклятие. По крайней мере он не запомнит свои кошмарные раны» .

Арло ерзал от нетерпения.

– Эй! – крикнул он буфетчице. – Ирландский кофе маешь?

Та пробурчала что-то неразборчивое.

Арло наклонился над столом.

– Пацан – боец, Дези.

Дезмонд перевернул последнюю страницу, на которой говорилось, что пациент был отправлен в детский приют за городом.

– Где он сейчас?

Арло отодвинулся.

– Не знаю.

– Что еще принес?

– Это все.

– Все?

– Ну, я думал, ты сразу захочешь узнать…

Он не ошибся. Однако новость о выжившем брате только еще больше подогрела жажду узнать больше.

– Выясни, где он, Арло. Или что с ним стало.

Бывалый сыщик одарил Дезмонда фальшивой сочувственной улыбкой. Наконец он театрально вздохнул, словно жалел о том, что принес дурные новости.

– Знаешь ли, записи не так легко было достать. Пришлось перекопать половину больниц Южной Австралии. Разыскивать твоего человечка становится все накладнее, Дези. Я к тому, что потратил уже в три раза больше времени и денег.

Арло выжидающе посмотрел по сторонам. Дезмонду этот репертуар был хорошо знаком. Детектив проверял глубину карманов клиента, и насколько охотно тот был готов запустить в них руку.

– Даю тебе две недели, – сказал Дезмонд, – и плачу десять тысяч австралийских, если найдешь его самого или свидетельство о смерти.

Арло развел руками.

– Эй, я беру почасовую оплату. Никогда не знаешь, куда тебя заведут поиски…

– Я плачу за результат. Если десяти штук тебе мало, скажем друг другу «до свиданья» прямо сейчас.

Арло покрутил головой, словно принимал трудное решение.

– Уй, ну ладно. Просто искренне хочу, чтоб ты воссоединился с братишкой.

Каждый новый день продлевал агонию – каково было знать, что брат выжил, намучился и, возможно, продолжает страдать в одиночестве?

Дезмонд не мог выспаться. Его ум напоминал заезженную видеокассету, воспроизводящую снова и снова тот день двадцать лет назад, когда он ребенком, выкрикивая имя брата, смотрел, как пламя лижет стены и взбирается на крышу родного дома. Теперь он понял свою ошибку: если бы он подождал немного, не стал бросаться в пламя, то мог бы найти еще живого Коннера и, возможно, доставил бы его в больницу куда раньше спасателей. Они бы не разлучились, росли вместе. Как бы сложилась их судьба? Что тогда случилось бы с Коннером? Бесконечные вопросы и чувство вины преследовали Дезмонда по пятам.

Он пробовал сосредоточиться на последней загадке Юрия, но у него ничего не получалось.

Чтобы уйти от действительности, Дезмонд, как и в Сан-Франциско, стал делать физические упражнения – бегал по паркам Аделаиды, наращивая нагрузки с каждым днем, пока эндорфины не отключали мозги, возвращая свободу.

Тянулся день за днем. Арло не звонил.

Дезмонд бегал каждое утро и еще раз после обеда – и в весенний дождик, и под палящим южноавстралийским солнцем.

Ясным воскресным утром в конце семимильной пробежки пришло неожиданное озарение. Он даже не размышлял в этот момент над вопросом Юрия, ответ явился сам по себе. Разрозненные кусочки мозаики вдруг сложились воедино, как если бы Дезмонд всю жизнь смотрел лишь на части гигантской панорамы прямо у себя под носом, не воспринимая картину целиком. Теперь глаза открылись настежь.

Он достал телефон и позвонил Юрию.

– Да?

– Я знаю, почему западные европейцы колонизовали пять веков назад Америку, Австралию, Индию, Гонконг и Африку.

В трубке молчали.

– Потому что у них был ты, Юрий.

«Гольфстрим» заложил крутой вираж и ринулся вниз, отчего Пейтон выбросило в центральный проход. Лин вскочила на ноги первой. Она бросилась в кабину пилота, где Эйвери что-то кричала по радио. Секунду спустя Пейтон заметила истребители Королевских ВВС.

По мере того как самолет выравнивался и удалялся от побережья Шотландии, до Пейтон стали доходить обрывки фраз и суть разговора. Судя по всему, «Рубикон» установил связь с правительствами многих стран мира. Эйвери и оператор наземных служб ВВС закончили процедуру опознания, после чего истребители пристроились за ними как сопровождение.

Пейтон бросила первый за несколько месяцев взгляд на цивилизацию под крылом самолета. Или скорее на то, что от нее осталось. В ярком свете полдня она видела лишь пустынные, забитые остовами сгоревших автомобилей автострады. Военная техника сбилась в кучки вокруг школ, больниц и стадионов, напоминая рои пчел, облепивших зеленые луга и практически пустые города. По малым дорогам двигались редкие машины – не иначе люди ехали за продуктами. В остальном мир внизу, похоже, заглох и остановился.

Оксфордский аэропорт окружали зеленые поля. Как и в почтовом аэропорту им. Роджерса, здесь имелась одна-единственная ВПП. У здания аэропорта стояла дюжина бронетранспортеров и грузовиков с брезентовым верхом.

Как только они приземлились, их вышли встречать двадцать военных, одетых в камуфляж и бронезащитные комплекты, в бежевых беретах с черной нашивкой. На нашивке – меч с крылышками и девиз «Побеждает только отважный». Спецвойска британских ВВС. Тот, с кем Эйвери говорила по радио, прислал для их сопровождения лучших из лучших.

В здании аэропорта они размножили спасенные Найджелом с борта «Арктики» данные в десяти экземплярах. Лин отказалась рассказать встречающим, что они содержат, как она намерена их использовать или с кем работает. Ограничилась просьбой передать копии правительствам США, Канады, Австралии, Германии и России, отправив пять копий на хранение в разных местах Великобритании. Доктор Шоу решила не искушать судьбу.