А. Риддл - Геном [litres]

– Разработчики сообщают, что наполовину закончили восстанавливать управление «Rapture». Просят напомнить, что расчетная успешность процесса – величина неточная.

Докладчица подождала реакции Юрия. Тот попросту кивнул.

Уитмейер перевернула страницу и вздохнула. Следующая новость была из разряда плохих, и Юрий это сразу почуял.

– Только что вышла на связь капитан «Солнца-невидимки» Михайлова. Они обследовали поверхность льда и «Бигль». Группа захвата погибла. – Уитмейер запнулась. – Они установили точки эвакуации и готовы прочесать их, начиная с почтового аэропорта…

– Передайте им – пусть не тратят зря время. Лин Шоу скрылась. Можно предположить, что она нашла, что искала, на борту «Бигля».

– Мы подключили наших людей, внедренных в госорганы. Пока что она не выходила на контакт.

– И не выйдет. Лин не дура, не подставится. Она будет сидеть тихо, как мышь, пока ее не вынудят раскрыться.

– Тогда какие будут указания?

– Гоняться за ней бессмысленно. Необходимо просчитать, куда она направляется, и ждать ее там. И установить, над чем конкретно она работает. Действует она, вне всяких сомнений, не в одиночку. Если ее проект представляет собой угрозу для «Зеркала», мало будет захватить ее лично.

– Ваши предложения?

– Поройтесь в ее прошлом. Составьте список всех мест, которые могут иметь для нее особое значение, мест, связанных с учеными, погибшими на борту «Бигля». Найдите точки пересечения. Пусть небольшие группы следят за этими местами. Никаких запросов – как только вероятная точка установлена, немедленно высылайте туда группу. Тактическая группа должна находиться в постоянной готовности к немедленной отправке.

Самолет летел в черном небе к Северному полюсу. Кратчайший путь до Оксфорда пролегал через макушку земного шара мимо Гренландии и Исландии. Пейтон сидела в кресле напротив длинного дивана, на котором разместились ее мать, Эйвери и Найджел. Двое «морских котиков» стояли поодаль.

– Льюис Кэрролл, автор «Алисы в Стране чудес», – произнесла Эйвери. – Хотя продолжение – «Алиса в Зазеркалье» – казалось бы, ближе к теме. Но как А. Лидделл связан с Льюисом Кэрроллом?

– А. Лидделл означает Алиса Лидделл, – пояснила Лин Шоу. – Алиса – прообраз героини книги. Когда Кэрролл писал свой опус, Алиса была еще девочкой. Ее отец работал деканом университетского колледжа Крайст-Черч. А Кэрролл… его настоящее имя – Чарльз Лютвидж Доджсон – учился в Оксфорде и впоследствии там же стал профессором. Он имел разносторонние интересы – был писателем, логиком, математиком, фотографом, даже диаконом англиканской церкви.

– Интересно, – буркнул Найджел. – Не знал. Зато хорошо знаю другое: он давным-давно умер, еще в девятнадцатом веке.

– Верно, – согласилась Лин. – Вместе с тем Бодлианская библиотека существовала задолго до него – примерно с тринадцатого века. Она славится собранием редких книг и оригинальных изданий. Если я не ошибаюсь, нам предстоит разыскать одно такое первое издание, редкий экземпляр «Приключений Алисы в Стране чудес».

У берегов Гренландии из-за горизонта выглянуло солнце. Мягкое оранжевое сияние сменилось яркой белизной. Свет сначала ослепил Пейтон, потом появилась пульсирующая боль в глазах, как будто кто-то ритмично нажимал пальцами на веки. Пейтон крепко зажмурилась, чувствуя на лице прикосновение тепла. Она не видела солнца целый месяц и только сейчас поняла, как по нему истосковалась.

За последний месяц она узнала о своей жизни много нового – правду об отце и брате, о связи матери и Дезмонда с «Китионом». Она словно жила прежде в потемках, а теперь лучи света обнажили истину. Сначала больно, но постепенно глаза открываются все шире. Солнце вышло из-за горизонта. Пейтон была готова к встрече со светом.

Дезмонд не вылезал из библиотеки с видом на залив Сан-Франциско всю осень 2003 года. Юрий заглядывал каждую неделю, и всякий раз Дезмонд добавлял к своему ответу на загадочный вопрос что-то новое.

– Мы – прямоходящие, а приматы – шимпанзе, бонобо, гориллы – нет. Это не просто внешнее различие.

Юрий сидел под многоярусной люстрой и молча ждал.

– Прямохождение оказало колоссальное влияние на нашу эволюцию. В то время как наш мозг увеличивался в размерах, женский родовой канал сужался. Эта акушерская дилемма сильно повлияла на потомство. В детском черепе образовались роднички, позволяющие голове ребенка сжиматься в процессе родов. Лобный родничок вообще не зарастает два первых года жизни, позволяя мозгу продолжать рост. У шимпанзе и бонобо все наоборот – у их детенышей рост мозга происходит, пока плод еще в матке. Лобный родничок закрывается на момент рождения, и мозг перестает расти. Поэтому, если сравнить детенышей человека и обезьяны, потомство приматов выглядит намного более развитым. Человеческой матери, чтобы достичь такого же уровня развития ребенка при рождении, пришлось бы вынашивать плод от восемнадцати до двадцати двух месяцев. По сравнению с другими видами наши детеныши рождаются практически беспомощными. Они не могут выжить без родителей и очень к ним привязаны. В итоге людям приходится создавать поселения и общественные институты для защиты потомства – семью. Эволюция отвечает на биологический вызов – акушерскую дилемму – находками в культурно-социальной сфере.

Дезмонд замолчал в ожидании ответа. Юрий лишь покачал головой.

– Это лишь одна часть целого, но не ключ к разгадке. Копай глубже.

Дезмонд читал день и ночь. Миновало Рождество. Прошел Новый год. Выглянув в окно, Дезмонд ожидал увидеть мост Золотые Ворота, покрытый снегом, но он сохранял все тот же темно-красный оттенок, как и в первый день. Дезмонд не умел отсчитывать года в местах, где землю не накрывало снегом. Сан-Франциско, несмотря на широту, существовал словно в коконе. Зимы здесь были мягкие, лето – как издевка над законами природы – засушливым.

Прикатил февраль с Днем святого Валентина. Праздник всегда напоминал о Пейтон. «Нашла ли она другого? – думал Дезмонд. – Счастлива ли? Может, Лин ошибается?» Отчасти он желал, чтобы так оно и было. Однако другая часть его души надеялась на обратное.

На следующий день Юрий пришел в библиотеку еще раньше Дезмонда.

– Способ общения! – воскликнул Дезмонд. – Ученые «Бигля», изучив окаменелые останки неандертальцев, установили, что их горло не похоже на наше. Неандертальцы не могли издавать такие же звуки, как люди. Поэтому сложный язык зародился у нас, а не у них.

– Ты приближаешься к цели.

Юрий вышел. Дезмонд запустил книгой в стену.

Прибежал Хуань.

– Сэр?

– Ничего-ничего, я просто разминаюсь.