А. Риддл - Геном [litres]

– И что вы с ним собираетесь делать?

– Ввести его в наш ускоритель – что же еще?

– С какой целью?

– «Солнце-невидимка» взаимодействовало с нами очень долгое время. Мы впервые получим возможность генерировать аналогичные субатомные частицы. У нас тут часто шутят, что мы сделаем первый в истории квантовый телефонный звонок. Для нас код человеческого генома – то же самое, что телефонный номер Господа Бога.

Осознание наступало постепенно, как восход солнца. Сначала один луч, потом несколько и, наконец, полное понимание, что он находится в ангаре аэропорта Сан-Карлоса и что это не воспоминание. Дезмонд был в сознании и окружен реальностью.

Краем глаза он заметил пробковые щиты с фотографиями и листами бумаги. Нити тянулись к булавкам – так агенты ФБР и «Рубикона» пытались соединить в одно целое разрозненные части, распутать клубок заговора. У них ничего не вышло. У него тоже. В уме плавали обрывки последнего воспоминания – он смотрит на себя будущего в зеркало, приговаривая: «Ты сам должен разобраться, что делать».

Коннер наклонился ниже.

– Ты в порядке?

Дезмонд кивнул. Слабым, хриплым голосом попросил:

– Пить.

Коннер резко обернулся и крикнул наемникам:

– Принесите воды!

Дезмонд только сейчас заметил, насколько проголодался. И ослабел. Как долго его держали под наркозом? Несколько дней? Неделю? Дрожащими пальцами он ощупал лицо, чтобы определить длину щетины. Примерно трехдневная.

Коннер подал фляжку. Дезмонд схватил ее, поднес ко рту, проливая воду на подбородок и рубашку.

Брат схватил его за руку, помогая держать фляжку.

– Полегче, Дез.

Выпив всю воду, Дезмонд попросил:

– Еды.

На этот раз Коннеру даже не пришлось поворачиваться или что-либо говорить. В пустом помещении громко зашуршали обертки, один из наемников подскочил и протянул неразогретый сухпаек. Из «овощей по-домашнему с макаронами и курицей» торчала ложковилка.

Дезмонд сел на столе, свесив ноги, взял лоток и начал жадно поглощать невкусную пищу, прерываясь лишь для нового глотка. Закончив, стал ждать прилива сил. Руки по-прежнему дрожали, дышать было тяжело.

– Еще один! – выкрикнул Коннер.

Съев второй паек, Дезмонд посмотрел в глаза Коннеру.

– Спасибо.

– Хочешь еще?

Дезмонд покачал головой, в которой пульсировала боль.

– Голова болит.

– Доктор, дайте ему что-нибудь.

Худой азиат в круглых очках с растрепанными, влажными от пота волосами достал из своего мешка пузырек и высыпал из него две красные пилюли. Дезмонд проглотил их и запил водой из фляжки.

Кроме доктора и Коннера в ангаре находились только двое наемников «Китиона». Возможно, остальные дежурят снаружи. Вряд ли они приехали сюда в таком малом составе.

– Что ты помнишь? – поинтересовался Коннер.

– Я помню свою работу.

Эти слова вызвали воспоминания о том, как он корпел целыми днями и ночами над проектом. Он вспомнил офис, работу над кодом, совещания, лекционную доску с чертежами, толпящихся вокруг него разработчиков, стычки аппаратчиков и программистов, распутывание узлов, встречи с рабочими группами из «Rapture Therapeutics» и «Rook Quantum Sciences», рандеву с Коннером и Юрием, то, чем они никогда не делились с остальными.

– Где ты ее прячешь? – спросил Коннер.

Дезмонд глянул на брата:

– Давай поговорим наедине.

Коннер улыбнулся:

– Хорошо. Давай.

Он указал на кабинет внутри ангара.

Дезмонд соскользнул с края стола, опустил ступни на пол, встал на дрожащие ноги. Ему пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть.

Коннер поддержал его за руку.

– Тебе помочь?

– Не надо. Просто… дай мне минуту. – Он посмотрел на пробковые щиты. – Ты это видел?

Коннер ответил не сразу.

– Видел. Они знали о нас очень много – о дочерних компаниях «Китиона», о тебе, обо мне, о Юрии. Почему они ничего не предпринимали?

Дезмонд сглотнул слюну.

– Это я их остановил.

– Ты?

– Я убедил их, что справлюсь сам. Попросил их подождать.

Коннер закивал.

– Выходит, ты по-своему нам помог.

Дезмонд не нашелся что ответить. В мозгах все еще стоял туман от наркоза. Он осторожно сделал шаг, второй… Коннер по-прежнему поддерживал его под руку.

Дезмонд остановился перед щитом с фотографиями места преступления. Фасад большого сельского дома в окружении высоких деревьев. Дорожка из дробленого гравия вела к фонтану перед двойными дверями. Снимки, сделанные внутри дома, отличались меньшим изяществом – трупы на полу, без признаков травм, огнестрельных отверстий или ножевых ран.

– Это тоже видел? – спросил Дезмонд.

– Да. Последний конклав.

– Чистка.

– Очень жаль.

– Очень. – Дезмонд перевел взгляд на фото винного бокала и лежащего рядом токсикологического отчета. – Их отравил Юрий. Все сходится. Они были для него одновременно и друзьями, и соперниками. Юрий хотел, чтобы они умерли, не мучаясь, проявил почтение.

– Доказательств нет…

– Он-то выжил, Коннер.

– Лин тоже выжила.

– И ее муж. Он и рассказал мне правду о чистке. Юрий убил всех, кто мешал ему захватить власть над «Китионом».

– Даже если он это сделал, значит, на то были причины, существовала некая угроза. Он бы не стал убивать без крайней нужды.

– Как в случае с патогеном, уничтожившим миллионы людей?

Глаза Коннера сверкнули.

– Это не наша вина! Мы предложили миру противоядие, как только степень заражения достигла критической точки. Мы всего лишь хотели распространить лекарство и вместе с ним – «Rapture».

– Не только. Вы потребовали рабского подчинения от правительств всех стран мира.

– Какая разница? «Зеркало» все равно его обеспечит. – Коннер оглянулся на своих людей. – Хватит, Дез. – Он явно не хотел, чтобы их разговор подслушали.

Коннер провел брата в кабинет. С каждым шагом Дезмонд чувствовал себя все увереннее, ноги больше не подгибались.

Коннер со злостью захлопнул дверь.

– А теперь говори – что ты помнишь?

Дезмонд набрал в легкие воздуха.

– Я помню, как тринадцать лет назад приехал в Австралию и узнал, что ты выжил. Я помню ужас и радость этого мгновения. Я также помню день, когда впервые увидел тебя выходящим из дома. У меня разрывалось сердце…

– Кончай!

Дезмонд не обратил внимание на выкрик.

– Я издалека наблюдал за тобой, за твоим преображением, достижениями, силой, за тем, как ты преодолевал притяжение наркотиков, как руководил «Rook», за твоей упорной работой. Ты вдохнул в меня новую надежду. Я это не сразу понял. Но в своих воспоминаниях я увидел… твое влияние на меня было не менее велико, чем мое на тебя.

Взгляд Коннера метался по кабинету, он боялся посмотреть Дезмонду в глаза. На стене висели графики техобслуживания самолетов, неизменные плакаты на тему безопасности полетов, большая фотография стоящей в ангаре «Сессны» с открытыми дверцами и улыбающимся пилотом.