А. Риддл - Геном [litres]

– Я-то не переживаю. Но Эйвери меня придушит, если с вами что-нибудь случится.

– А-а.

Один из седанов сопроводил их до взлетной полосы. Автомобиль двигался с выключенными фарами и открытым окном со стороны пассажира, из которого выглядывал коротко стриженный толстяк с автоматической винтовкой. Дезмонд увидел, что «субурбан» Коннера остановился у въезда в аэропорт, блокируя ворота. Рядом стояли двое наемников с оружием на изготовку.

Самолет почти вырулил на взлетную полосу, когда от седана срикошетили первые пули. Стреляли, однако, не со стороны «субурбана» – угол был не тот.

Дезмонд бросился к другому борту и стал ждать. На стороне Бэйр-Айленда в траве мелькнула дульная вспышка.

– Стрелок в траве! – выкрикнул он. – Со стороны залива. На одиннадцать часов.

Новые выстрелы. Седан заискрился, как петарда. Пуля щелкнула по фюзеляжу самолета, потом еще одна.

– Он пытается пробить шины! – крикнул Дезмонд.

Другой взлетно-посадочной полосы в аэропорту не было. Придется либо взлетать, либо сдаваться.

Раздалась автоматная очередь, на этот раз сзади. Пули застучали по хвостовому оперению.

– Эй! – крикнул Дезмонд в сторону пилотской кабины, но звук его голоса заглушил мощный взрыв. В иллюминатор он увидел, как «форд» охватило пламя, левый передний край машины подбросило в воздух. Автомобиль, чуть не опрокинувшись, все же устоял на колесах.

Граната из подствольника – снайперский выстрел.

Уорд развернул самолет. Дезмонда швырнуло в сторону и сбросило с сиденья, он откатился по полу к основанию дивана. О металлическую оболочку самолета щелкали все новые пули.

Самолет стал набирать скорость. Лежа на полу, Дезмонд увидел, как Уорд жмет ручку от себя. Дезмонд забрался на ближайшее сиденье и выглянул наружу. По ВПП бежали трое, стреляя на ходу. Огоньки выстрелов напоминали ему оранжевые сигналы сетевых коммутаторов в вычислительном центре «Rook». Тогда его брат стоял рядом, сейчас – управлял огнем по Дезмонду.

Шасси оторвались от земли. Самолет задрожал. Двигатели зарычали громче, стрельба смолкла.

Дезмонд перелез через ряд кресел, чтобы лучше видеть. Один из стрелков подбежал к горящему седану, из которого с пассажирского сиденья выполз агент ФБР. Наемник рывком поднял его на ноги и обыскал. После этого сцена скрылась в темноте, через которую пробивались лишь пузырьки посадочных огней. Внизу тянулась темная, пустынная автострада Бэй-Шор – такой ее Дезмонд не видел за все время жизни в долине ни разу.

Он прошел в кабину пилота, где Уорд отдавал распоряжения и сообщал положение по смартфону.

– Эй! – позвал Дезмонд.

Уорд прижал телефон к плечу.

– Один из агентов выбрался из машины. Они его захватили…

– Я уже направил на место войска Х1.

Дезмонд воспринял новость скептически. Коннер доказал, что умеет воевать в городских условиях.

– Агент знает, куда мы летим?

Уорд закатил глаза.

– Хьюз! Я сам не знаю, куда мы летим.

– Как это?

– Погодите.

Уорд вернулся к разговору, который, по всей видимости, вел с «Рубиконом».

Дезмонд присел на кресло второго пилота и стал рассматривать приборную панель. Уровень горючего хороший и не падает; значения большинства других индикаторов он не понимал.

Когда Уорд закончил звонок, Дезмонд спросил:

– Так куда мы…

Уорд достал из внутреннего кармана и протянул сложенный лист бумаги.

Дезмонд развернул его и прочитал единственную написанную от руки строчку.

– Что это?

– Очевидно, записка, оставленная вами прошлым вам нынешнему. Вы вручили ее мне в том самом ангаре месяц назад, когда попросили вырыть туннель. Сказали, чтобы я никому ее не показывал. Даже Эйвери.

Дезмонд перечитал записку.

«Там, где излучина, где кровь обратилась в воду, а тьма – в свет» .

– Что это означает? – спросил Уорд.

– Полагаю, ваши люди пытались ее расшифровать?

– Еще как. Над ней бились лучшие контрразведчики ЦРУ и ФБР.

– До чего додумались?

– Излучина, кровь, вода – это указывает на Красную реку или Ред-ривер, и, возможно, Оклахому. Некоторые думали, что это – ссылка на Кровавую реку в Южной Африке, битву с зулусами в 1838 году и заключенный двумя годами позже союз буров с местными племенами – союз «тьмы и света».

– Неплохие теории, – похвалил Дезмонд. Теории действительно были хороши, но ни одна не попала в точку.

– А сами-то вы ответ знаете?

– Знаю. Поворачивайте на восток, в Оклахому.

Через полчаса Уорд включил автопилот, встал и вышел из кабины. Хьюз развалился на диване у левого борта и дремал. Вырвавшись из рук брата, он чувствовал себя надломленным и сонным.

Уорд некоторое время смотрел на спящую фигуру. Поначалу Хьюз служил для Эйвери точкой проникновения в «Китион», чтобы сорвать план заговора. Исподволь он стал для нее совершенно другим человеком – бесценным, неприкосновенным, превратился в объект любви, почти обожания.

И ведь свел их Уорд. Он завербовал Эйвери еще в университете, когда погибла ее мать, а отец нуждался сначала во временном, а потом в круглосуточном уходе. Девушка пришла в его кабинет в Рисерч-Триангл-Парк с чистой душой и добрым характером. Окружающий мир, работа изменили Эйвери, и работу эту дал ей Уорд.

Еще больше Эйвери изменило это чудовище, Хьюз.

Уорд уже не мог гарантировать, кого Эйвери станет слушать в первую очередь – дрыхнущего на диване человека-загадку или своего начальника и правительство Соединенных Штатов. Секс все портит. Данную переменную величину не способны учесть ни контрразведка, ни компьютерные алгоритмы. Секс похож на вирусную инфекцию, переклинивающую мозги, подменяющую одни эмоции другими, искажающую объектив, через который человек видит мир.

Может быть, обойдется. Хьюз – их единственный выход на «Китион». Члены ордена представляли собой черный ящик внутри другого черного ящика. Остается лишь дальше погружаться в «кроличью нору», куда бы она ни привела. Других пьес в репертуаре просто нет.

Уорд взял спутниковый телефон и набрал номер лучшего из своих агентов, возможно даже лучшего из всех когда-либо живших на планете.

Еще мальчишкой в Сталинграде Юрий научился прятаться – сидеть тихо, затаив дыхание, и внимательно слушать. В таком режиме он прожил несколько лет, перебираясь с места на место, пока продолжалась осада, квартал за кварталом разрушавшая город, заваливавшая руины трупами и заставлявшая разбегаться живых, словно крыс из затопленной канализации. Такими ощущениями было полно детство Юрия, и точно так же старик чувствовал себя в настоящий момент, прячась в пещере Альтамира. Он сумел выжить тогда и выжил сейчас. Для этого хороши любые средства. А пока что Юрий в который раз сидел и слушал. Уловив звук заводящихся моторов, он подождал, пока шум пропадет вдали.