Том Светерлич - Завтра вновь и вновь [litres]

По телевизору нет ничего интересного, и я оплачиваю спутниковую связь, чтобы забыться в стримах. В поле зрения зеленым шрифтом появляется «Крикет», АйЛюкс написано золотым курсивом, а ниже – «Холидей-инн» шрифтом в стиле 1950-х. Прежде чем я погружаюсь в стримы, приходится просмотреть дерьмовую рекламу и заставки. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу труп Болвана и его исполосованное лицо, и снова накатывает тошнота. Сегодня предлагают посмотреть «Только один шанс», финал сезона. Я беру в торговом автомате печенье, чипсы и пепси на ужин.

Мертвое тело остается рядом, даже когда я иду по коридорам отеля, – как черный паук, спрятавшийся под шкафом, но ты понимаешь, что он все еще где-то поблизости. Оно тоже где-то поблизости, пусть и на другом конце города. Гвендолин Такер из «Только один шанс» получила приз как лучшая кантри-исполнительница года, блог «Поляна травы» объявляет о ее восемнадцатилетии.

Я ем хрустящее печенье и смотрю, как Гвендолин Такер трахается с Джо, кровельщиком из Теннесси. Показывают краткий повтор эпизода о том, как Джо появился в программе «Только один шанс», просто по случаю приняв участие в лотерее, когда покупал хот-доги и кофе на заправке, как прошел тур голосования в интернете и через эсэмэс. Боже мой, я так долго имел дело с мертвецами, что мне казалось, будто подобное зрелище не способно выбить меня из колеи, но я никогда еще не видел обезображенный труп настолько близко, никогда не вдыхал зловоние крови. Оператор показывает городок, где живет Джо, кучку жалких трейлеров и покосившихся хибар, показывает Джо за работой, он приколачивает дранку вместе со своей бригадой и передвигается от дома к дому на «Форде F-250».

Республиканец, достойный американский гражданин. Он женат на знойной брюнетке, и та неловко смеется. «Мне как-то не по себе, – признается она, – что муж будет трахаться с Гвендолин Такер, но это же «Только один шанс», так что я им горжусь, мы заработаем кучу денег, и вообще, я ее обожаю». Все смешалось, когда я ложусь спать, – труп Болвана и убитая Твигги… Тимоти тут, Тимоти там… Все без рук и без голов, а Ханна Масси лежит в речном иле. Нужно только поверить, что этого никогда не было, и, возможно, все исчезнет. Я просыпаюсь от собственного крика.

Доктор Рейнольдс!

Если вы попробуете каким-то образом выйти на контакт со мной, моими друзьями или родными, я загружу в питтсбургский Архив доказательства, связывающие вас со смертью Ханны Масси.

Если вы оставите меня в покое, Ханна по-прежнему будет похоронена.

Джон Доминик Блэкстон.

Симка назвал бы это посттравматическим расстройством. На полторы недели я заперся в гостиничном номере, и когда в дверь стучалась горничная, считал, что это колотит в дверь Тимоти, каждую машину под окном принимал за машину Тимоти, каждую вспышку фар – за фары Тимоти. Целыми часами я таращился в окно через щелочку в занавесках, подмечая, какие машины останавливаются на парковке, а какие отъезжают, пытался вычислить, не ему ли они принадлежат. Никто так и не появился. Полицейская машина проезжала мимо ежедневно в половине четвертого, видимо, обычный патруль, но у меня каждый раз пересыхало во рту от паники – вдруг меня выследили.

В два часа ночи я порывался признаться в убийстве Болвана, чтобы положить конец ожиданию, больше не видеть его, как только пытаюсь сомкнуть глаза, не вдыхать вонь крови, когда на самом деле в комнате пахнет лишь пиццей и кофе. В конце концов я позволил убраться в номере, и через полчаса он снова благоухал свежестью, но запах крови снова проник повсюду. Он у меня в голове, галлюцинация. Хватит, хватит!

По ночам я разговаривал с Симкой, но говорили мы о прошлом, я не сказал ему, что Тимоти убил Болвана и убьет меня. Не признался, что я жду смертного приговора в «Холидей-инн».

Я говорю с Гаврилом. Чжоу, то есть Келли, сейчас с ним. Он шлет мне из Лондона фотографии, где они вдвоем скачут по Трафальгарской площади, Вестминстерскому аббатству и катаются на колесе обозрения, как влюбленная парочка туристов. Говорю ему, что пытался связаться с Келли и все объяснить, но она не отвечает.

– Она думает, это ты его убил, – говорит Гаврил. – Я сказал ей, что это глупость, но она напугана.

– Я его не убивал. Скажи ей, что я его не – убивал.

Несмотря на браваду Гаврила, я знаю, что он в ужасе. Он говорит, что уже связался с каким-то знакомым продюсером и журналистом-фрилансером из CNN, они хотят получить запись убийства.

– Я уже подогрел интерес к этой истории: крупный бизнесмен, секс со студенткой, убийство и его сокрытие. Сказал, что это охренительная, просто взрывная новость про одного из богатейших людей в Америке. Стоит тебе заговорить, и история взлетит во всех стримах.

Гаврил просмотрел материалы по Ханне Масси, которые я ему послал, и теперь взвешивает, как на нем скажется ее убийство, как будто носит у сердца радиоактивный предмет. Мир Гаврила легкомысленен и прекрасен, по крайней мере, должен таким быть, но сейчас кузен ощутил угрозу и знает, что оказался втянутым в эти неприятности из-за меня, из-за Келли.

– Может, тебе стоило бы сюда прилететь, – говорит он. – Мы бы тебя спрятали на некоторое время. У меня есть знакомства в Бразилии, можно слетать вдвоем в Сан-Паулу, переждать всю эту канитель на пляже.

– Я не в состоянии просто ждать, – отвечаю я. – Тимоти ждал этого момента почти десятилетие. Я столько не протяну. Как и ты. Гаврил, нельзя просто исчезнуть.

– Да пошел ты, брательник. Я скину тебе денег на билет до Хитроу. Уже завтра будешь здесь. Можем поехать на поезде в Прагу и переждать на ферме у моей матери.

– Мне не следовало тебя в это втягивать, – говорю я. – Мне страшно жаль. Я не понимал, что происходит.

– Кажется, я в нее влюбляюсь, – говорит он уже после полуночи.

– В Келли?

– Наверное, как только мы закончим завтрашнюю съемку, я попробую с ней образ леди Чаттерлей. На природе.

– Боже, Гаврил. Ты вроде бы вдохновляешься Робертом Фростом.

– Этот бизнес жесток к тем, кого мы любим.

Когда смолкает его голос, тишина предутренних часов становится настолько подавляющей, что я включаю телевизор и радио с классической музыкой, снова и снова копаюсь в следах Альбион, которые я сохранил. Альбион. Каждую ночь я жду их появления – Болвана, Ханны Масси и Твигги. Стоит закрыть глаза – и вот они, эти призраки, лежат в постели рядом со мной.

Уэйверли просил найти для него призрака. Альбион. Я разворачиваю рисунки с Домом Христа и раскладываю их на диване, сканирую их и ищу совпадения по архиву изображений. Находится только картинка в низком разрешении из художественного блога Сан-Франциско, без подписи. Я пишу блогерам по указанному на сайте адресу, пытаясь навести справки об этих фото.