Дмитрий Корсак - Евангелие от смартфона

По дороге мы заехали в ресторан взять пиццу домой, но, окинув взглядом небольшой уютный зал, решили остаться. Вернее, остаться решил Егор, а я не стала противиться. Мир, состоящий из таких маленьких уютных заведений, беззаботных вечеров и милых людей, был крайне далек от нашей работы. Эти люди не подозревали ни о жестоких опытах Верховского, ни о коварных замыслах кремлевского серого кардинала. Они просто жили, получали удовольствие от встреч друг с другом, от вкусной еды и хорошей музыки. И мне хоть на время захотелось стать одной из них.

Теплая, с аппетитной сырной корочкой и ароматом прованских трав пицца выглядела весьма соблазнительно, атмосфера была романтической, а Егор обаятелен. Он рассказывал смешные истории, шутил, а я крутила в руках бокал и размышляла о последних событиях, не забывая смеяться и кивать в нужных местах. Работа обязывает — уметь поддерживать видимость беседы в любой момент.

Думала я об Андрее. Где он сейчас? Где ночует? Чем питается? Как чувствует себя? Ему лежать надо — капельницы, процедуры, перевязки… В какой-то момент даже закралось сомнение — а Андрей ли это был там на записи? Но Ганич дал стопроцентную гарантию совпадения… Почему-то именно эти простые бытовые подробности занимали меня больше всего. Не во что его превратили. Не почему его так усиленно ищут. Казалось бы, не получилось с одним — будут следующие. Но всем почему-то нужен был именно Андрей. Ключевое слово «всем». Его искали все — Верховский, Советник, Шеф вместе с Егором. Торопясь и расталкивая локтями друг друга, как будто опаздывали на последний автобус. Любопытное сравнение, надо над ним поразмыслить…

— Ты меня совсем не слушаешь.

— Просто задумалась, наверное, устала.

Егор опять рассказывал что-то увлекательное. Только вот у меня создалось впечатление, что он меня забалтывает, легко и непринужденно подкладывая вкусные кусочки на тарелку, одновременно такие же лакомые кусочки лишней и бесполезной информации он закладывал мне в голову, отвлекая при этом от чего-то нужного и важного.

Почему сложные вопросы люди предпочитают решать во время еды? Потому что сытый человек становится добрее? Или потому, что становится глупее? Работающий желудок отбирает силы у организма, мало чего оставляя мозгу. Это как у сложного агрегата — если работает одна система, то другая в это время самопроизвольно выключается.

Так какая же я нужна Егору — добрая или глупая?

Я смотрела на Егора и гадала — кто он? Откуда? Каким образом связан с нашими поисками? Спрашивать у нас не принято. Будет желание и возможность — расскажет сам. Да и Шеф опустил этот момент, представив его «наш коллега», даже фамилии не назвал. ФСБ? Или все же ГРУ? Но точно не армия и не МВД. Работает виртуозно. Но и мы не лыком шиты.

Я допила вино и показала глазами на пустой бокал.

— Конечно, — спохватился Егор.

Как же я порой не люблю свою профессию. Если даже в такой приятной и романтической ситуации, как ужин для двоих, думаю только о работе и подозреваю подвох…

— У меня есть тост, — провозгласила я. И глядя на улыбающуюся физиономию Егора, заявила: — Выпьем за то, чтобы ты, наконец, сказал те слова, ради которых меня сюда притащил. Не то чтобы мне здесь не нравилось — очень нравится и пицца здесь вкусная, не то чтобы я была против беседы с тобой — ты интересный рассказчик, но у моего любопытства заканчивается терпение. Да и поздно уже.

Он удивленно воззрился на меня, а потом оглушительно захохотал.

— Песец смердящий! Раскусила! Все-таки Антон большой умница, если умеет находить такие кадры!

— Раскусила я, а умница Ремезов? — притворно обиделась я. — Ладно, выкладывай, что у тебя там. Если можно, без притч, баек и прочих сказок. Ближе к нашей действительности.

Егор внезапно посерьезнел.

— Ладно. В принципе, Антон мне не начальство и приказов мне отдавать не может, а просьбы я могу и проигнорировать, если это не личное. Но будем считать, что просьба как можно меньше говорить с его сотрудниками о данном деле под категорию «личных» не подпадает. Хотя я с ним полностью согласен — об этом расследовании лучше помалкивать.

Он замолчал и принялся крутить салфетку, собираясь с мыслями. То ли не знал с чего начать, то ли вообще жалел о своем порыве откровенности. Но затем заговорил.

— Без притч говоришь. Если без притч, тогда так. Я понимаю, что это твое первое расследование, но постарайся выпутаться из него побыстрее, ситуация становится опасной и неуправляемой.

— Опасной? Ты, кажется, забыл, где я работаю? Не в салоне красоты, не в магазине детских игрушек и даже не в школе. Опасность — это то, с чем мне постоянно приходится иметь дело. Это раз. Два — я все еще следователь по делу. Ну и три — начальство пока еще расследование на полку не отправило.

— Нет, конечно, не забыл. Но это дело особое. Даже Антон не совсем ясно представляет, с чем вы столкнулись.

— И с чем же таким особенным мы столкнулись? Я вижу нарушения со стороны военкомата, неуставные отношения в воинской части, похищения людей, возведенные в систему, опыты на людях без их согласия… Это факты, вскрывшиеся за два дня. Есть что-то еще?

— Да, есть. И поверь, все перечисленное тобой по сравнению с этим «еще» покажется салоном красоты и магазином игрушек.

— Ты намекаешь на Советника?

— Советник — это клерк, эмиссар, смотрящий, если говорить языком криминала, а вот его хозяева — это серьезно. Очень серьезно! Игра переходит на такой уровень, который вам не потянуть. Антон интуитивно чувствовал это с самого начала, а теперь, после предупреждения Советника, убедился в этом наверняка.

— Предупреждения? Ты ничего не путаешь?

— Нет, не путаю. Все, что говорит и делает Советник, имеет даже не два, а минимум три смысловых уровня. Вспомни свое первое впечатление от визита в Кремль. Сначала тебе казалось, что вас вызвали лишь затем, чтобы устроить разнос. Но был ведь и второй, скрытый момент: узнать, на чем вы остановились, что раскопали. Но и это далеко не все — был еще и третий уровень, еще более завуалированный: предупредить, чтобы полковник выходил из игры. Не зря же Советник обронил фразу о «другой команде». Это и было предупреждение — игра началась по-крупному. Антон — умный и осторожный человек, он все понял и вскоре сдаст назад.

— А зачем Советнику нас предупреждать? Что-то мне слабо верится в его альтруизм. Такие люди вообще никого не предупреждают и ни о ком не беспокоятся.

— Например, затем, чтобы вы не путались под ногами, и ему не приходилось отвлекаться на вас. Такое объяснение устраивает? Не обижайся, но вы для него не противники и не игроки, вы — просто досадная помеха, мешающая делать дело, прости за тавтологию. Бессмысленные жертвы не нужны никому, даже ему, что бы там о нем не говорили.