Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

« Мы так похожи на ребят, что спать ложиться не хотят».

– Это цитата из «Алисы», – сказал Салливан.

– Точнее, «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса», – поправила его Сьюки.

– Почему… все вы… непрерывно сыплете цитатами из книг?

– Здесь они не чепуха, Пит. Маленькая девочка падает в глубокий колодец мимо книжных полок и картин, – можешь назвать это «пролетающей перед глазами жизнью», – это коллапс всех событий твоей хронологии, падение до идиотской неустановленной точки, у которой нет координат… книги про Алису – это автомортография. Ты вдруг оказываешься в таком месте, где твой… «физический размер» – это крайне нерациональная переменная, а расстояния и скорость проблематичны. И ты неизбежно оказываешься среди безумцев.

Громкость явно уменьшалась. Вибрации кварцевого филамента в установленном в соседней комнате манометре Ленгмюра стали абсолютно бессистемными.

– Я… – произнес Салливан, – хотел поговорить с папой вообще-то.

– Вообще-то он не желает говорить с тобой. Тебе придется побыть стойким солдатиком. Льюис Кэрролл не был мертвым, но он знал одну маленькую девочку, которая умерла, – он ее фотографировал, и еще он поймал ее призрак в лейденскую банку, точно так же поступал Бен Франклин. Это она рассказывала Льюису Кэрроллу все истории, а он их записывал. – Она немного помолчала, а потом продолжила чуть мягче: – Ты сейчас, наверное, смотришь прямо в глаза «Коммандеру Холдему?»

И он действительно смотрел. (Ему казалось, что он еще дальше удалился от своего сидящего на стуле тела, и знал, что если Элизелд откажется вернуть ему 45-й калибр, он с легкостью придумает что-нибудь другое, – да он мог за пару минут дойти до океана и попросту уплыть в него.) Его отец не забыт и не прощен. В чаду из горелой мяты, выдыхаемого Брэдшоу смрада из корицы с гнилью и собственного запаха пивного и кислого пота Салливан улавливал запах лосьона «Коппертоун», майонеза и кошмарного моря.

– Если тебя это интересует… – прошептал он.

– Пожалуй, скажу… хорошо. Но! Дело в том, что он не хочет ни с кем говорить по линии открытой связи, Пит. Он хочет, чтобы ты его забрал. Он говорит, что Ники Брэдшоу знает, где его найти, он буквально мечтал о Ники. Помечтай немного обо мне… не стоит. – Ее голос постепенно таял.

– Бет, – громко сказал он, – я убежал и от тебя, ты можешь…

Она говорила одновременно с ним:

– Я очень старалась испортить тебе жизнь, Пит, ты можешь…

По старой привычке они знали, что собирается сказать другой, и оба замолчали… Салливан улыбнулся и подумал, что где-то там Сьюки сейчас тоже улыбается, и затем точно в унисон они сказали:

– …простить меня?

И, чуть помолчав, снова вместе:

– Как я могу не простить тебя?

Голос Сьюки растворился в усилившемся шипении динамика. В течение нескольких секунд все присутствующие в кухне отчетливо слышали собачий лай, раздающийся из глубин озвученной бездны, и потом осталось только урчащее шипение.

Кути почему-то спросил: «Фред?» – и снова расплакался.

Салливан повесил трубку. Он поднял голову и посмотрел на невозмутимого, прищурившегося Брэдшоу.

– Отключи телефон, – агрессивно взвыл Брэдшоу. – Наверное, все телепаты от Сан-Франа до Сан-Клама уже подслушивают.

Салливан встал и смахнул со лба черные, мокрые от пота волосы.

– Ты прав. Черт, наверное, даже телевизоры и радио уловили сигнал, – произнес он, – он же в гражданском диапазоне. – Он смиренно перешел в темный кабинет и присел на корточки, чтобы отключить трансформатор от стенной розетки. Воздух здесь был резко маслянистый, с металлическим привкусом, но в то же время органично пах озоном.

Брэдшоу последовал за ним и затем распахнул уличную дверь. В комнату ворвались вечерние солнечные лучи и холодный морской бриз. Элизелд, Кути и Джоанна, щурясь и моргая, вывалились из дымной кухни и устроились на ковре в кабинете.

Салливан скрутил кабель с терминалов аккумулятора фургона и отсоединил все провода, связывающие между собой компоненты самодельного устройства.

– Мы больше не в эфире, – сообщил он.

– Если мне должно быть известно, где он находится, – высказался Брэдшоу, – то он наверняка у своей могилы на Голливудском кладбище. Я регулярно навещал его после смерти, даже после моей смерти.

Уязвленный Салливан лишь кивнул в ответ.

– Отлично. Я знаю, где находится Голливудское кладбище – в Санта-Монике, через забор от студии «Парамаунт». Прямиком по Харбор-фривей до 101-го. Без проблем успею вернуться до наступления темноты. – Даже успею заскочить в «Макс Генри» на Мелроуз, чтобы пропустить стаканчик-другой «Вайлд тёки» и парочку острых «Курзов», а там уже до кладбища останется всего один квартал на север.

До Салливана вдруг дошло, что после отцовских похорон в 1959 году он ни разу не был на кладбище.

– Гхм, – смущенно произнес он, – а где его… могила?

– На северной стороне озера у кенотафа, пустой гробницы Джейн Мэнсфилд. Она захоронена где-то в другом месте.

– Ясно. Только скажи, можно ли взять твою…

– Объясни ему, – перебил его Брэдшоу, – что я не мог поехать с тобой. Скажи, что я здесь жду, и я (тяжелый вдох) … я по нему скучал. – Он поднял руку, словно предотвращая спор. – Кстати, на фургоне тебе ехать нельзя.

– Я как раз хотел спросить…

– Нет, – настаивал Брэдшоу, – фургон брать нельзя. Это… позорище. Возьми мою машину, у меня «Шеви Нова». С полным топливным баком. Она немного виляет, но зато никто не поймет, куда ты на самом деле едешь.

– Отлично. – Салливану остро захотелось, чтобы в его руке сейчас была банка с пивом. – Хорошая идея, спасибо. – Через распахнутую дверь он покосился на Элизелд, которая разгуливала по асфальту и глубоко вдыхала свежий воздух. – Анжелика, – позвал он, – не могла бы ты вернуть мне поясную сумку с… аппаратом?

Она посмотрела на него невидящим взором – наверное, попросту не могла разглядеть его в сумраке помещения, затем вернулась и вошла в комнату.

– Что значит «Коммандер Холдем»? – спокойно спросила она.

– Моя сестра так называет смерть, Мрачного Жнеца. Он в квартире?

– Ты так назвал свой пистолет?

«Психиатры!» – подумал он и спокойно ответил:

– Нет, я говорил о пистолете, затем ты поинтересовалась термином, которым моя сестра называла смерть, и я тебе ответил, а потом я опять заговорил о пистолете, и он меня по-прежнему интересует. Можешь мне его вернуть?

– Ты научил меня им пользоваться. – По ее карим глазам невозможно было что-либо прочесть.

– Я помню. После того как ты сказала, что в оружие не веришь. – Вдруг он понял, что ее пациент, Фрэнк, застрелился из пистолета.

– Кути безопаснее остаться здесь, – произнесла она, – на замаскированной территории вместе с Брэдшоу, или Шэдроу, или как там зовут твоего «крестного брата».