Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

Решетчатые дверцы закрылись, и кабинка поехала вниз.

Теперь отовсюду на корабле раздавались голоса, и шум винтов, казалось, остался где-то внизу.

Многие двери были распахнуты, в пропахшем табаком воздухе царили смех и радостные возгласы, но когда они походя заглядывали в освещенные каюты, там были лишь пустые диваны, одинаковые туалетные столики и панельные стены с неподвижными шторами на иллюминаторах.

С открытой полированной лестницы из орехового дерева наплывами доносились поднимающиеся детские голоса, но обеденный зал был прямо по коридору, из-за закрытых дверей которого доносились запахи парной говядины, звон столовых приборов о фарфоровую посуду и оживленные голоса, так что Салливан обошел лестницу и распахнул двери зала.

Шум стал громче, но столы и стулья, расставленные по всей ширине паркетного пола корабля, были пусты, однако тут и там иногда двигались стулья, словно невидимые посетители переключали внимание с одного вошедшего на другого.

Салливан взял холодную руку Элизелд, а она взяла за руку Кути, и он повел их меж шумных столов к служебным дверям у дальней переборки, и хотя никого из посетителей видно не было, он старался прокладывать путь в точности между столами и не нарушать личного пространства сидящих за столиками призраков.

Через правую служебную дверь они вышли из обеденного зала и на кухне увидели людей.

Полупрозрачные люди в белых поварских шапочках выкатывали тележки из кухни и вкатывали обратно, не обращая никакого внимания на непрошеных гостей. Блюда на тележках были накрыты стальными колпаками, и раз уж персонал не замечал Салливана, который весь день не ел, он дотянулся до оставленной на мгновение у проходной переборки тележки и потрогал колпак, который оказался теплым и плотным, и поднял его.

С выложенной на блюде мини-моркови и спаржи на него с улыбкой смотрело женское лицо. Ее глаза глядели прямо ему в глаза, и когда ее губы приоткрылись, чтобы выпустить приправленный ароматом бурбона шепот «Привет, Пит» , он узнал Сьюки.

Элизелд подергала его за руку, но он притянул ее обратно, ощутив вторичный рывок, когда притормозил Кути.

– Привет, Сьюки, – сказал он. Голос его прозвучал ровно, но в глубине души он удивился тому, что у него не подкосились ноги. Он бросил взгляд на лицо Элизелд: она озадаченно и хмуро посмотрела на тарелку, потом на него.

– Полагаю, она меня не видит, – произнесло лицо Сьюки. – Ты все разлил по полу, не так ли? Как долго продержится магнитный заряд? Кстати, кто твоя цыпочка? Это она вчера была на телефоне?

– Да, – Салливан сжал руку Элизелд. – Заряд… не знаю. Час?

– Тогда надо подумать, как лучше потратить мой свет! А когда я исчезну, тебе, наверное, будет жаль, но недостаточно жаль. Ты в нее влюблен, не так ли? Как я выгляжу в окружении овощей? Подумаю, смогу ли я пожелать вам с ней что-либо, кроме мучений. Ничего не обещаю, но посмотрим, что удастся подсобрать. Тащи свою задницу – и ее тоже, полагаю, – у вас уже есть ребенок? – на «Лунную» палубу. Мы обслуживаем и тех, кто лишь стоит и пялится.

Элизелд коротко взвизгнула и крепко сжала руку Салливана; лицо исчезло, и на блюде остались лишь паровые овощи.

– Ты ее увидела, да? – спросил Салливан, торопливо пересекая кухонный коридор и ведя за собой Элизелд и Кути.

– На мгновение, – очень громко ответила Элизелд в попытке перекричать лихорадочный стук горшков и сковородок, – на блюде было женское лицо ! Нет, Кути, мы не пойдем обратно! – И уже Салливану: – Ты… говорил с ней?

– Это была моя сестра. – Салливан заметил дверь в белой переборке в конце коридора и потянул за собой Элизелд еще быстрее. – Она сказала, что я в тебя влюблен. А еще сказала, что постарается пожелать нам что-то, кроме мучений.

– Ну, – смущенно, но испуганно улыбнулась Элизелд, – она все-таки твоя семья … пусть постарается получше.

– Я тоже надеюсь, несмотря ни на что. – Они достигли двери. – Кути, догоняй. По-моему, нам предстоит пройти через еще один обеденный зал. – Он открыл дверь.

Ширина этого обеденного зала соответствовала ширине корабля, но изысканный потолок из красного дерева был высотой в три палубы; декоративные вазоны и огромные, отдельно стоящие лампы в стиле ар-деко доходили до середины высоты, – а посетители здесь были видимыми.

Все мужчины за столиками были в черных галстуках, а женщины – в вечерних платьях с открытыми плечами. Беседы в этом просторном зале были тише, а воздух был насыщен ароматом пенистого шампанского.

На противоположном конце обеденного зала во всю высоту стены расположилось огромное настенное панно. Даже со своего места Салливану было видно, что это стилизованная карта Североатлантического региона с добавленными наверху часами в виде сияющих золотых полосок в окружении золотых стрелок, которые показывали без пяти минут двенадцать.

– Я неподобающе одета, – тихо пискнула Элизелд.

Салливан посмотрел на нее и широко улыбнулся тому, насколько застенчивой она выглядела, стоя в джинсах и запачканной фуфайке «Грейсленд» в блестящем дверном проеме из дорогого полированного вяза с наплывами. Выглядывавший из-за нее Кути с вытаращенными глазами смотрелся не лучше в окровавленной рубашонке поло, а сам Салливан пожалел, что ни вчера, ни сегодня не нашел времени побриться.

– Возможно, они нас не видят, – сказал он ей. – Пойдем, здесь недалеко.

Но стоило им начать двигаться по паркетному полу, как седовласый джентльмен, сидящий за столиком неподалеку, встретился с Салливаном взглядом и приподнял бровь, после чего отодвинул свой стул и принялся медленно вставать.

Не глядя на него, Салливан пробежал мимо столика, не выпуская руки Элизелд и радуясь шебуршавшим за ней шагам Кути.

Мужчины вставали из-за столиков, угрюмо глядя на Салливана и двух его друзей, которые семенили по залитой янтарным светом площадке с белыми скатертями и хрустальными бокалами, за ними стали подниматься и женщины, беспокойно оглядывая потрепанных незнакомцев.

– Половину уже прошли, – процедил Салливан сквозь стиснутые зубы. Он не сводил глаз с настенного полотна перед ними. По золотистым облакам проходили две почти синхронные линии, которые представляли Атлантику, но на одной линии было добавление в виде миниатюрного хрустального корабля, одиноко плывущего в металлическом море.

«Откуда на корабле такое большое помещение?» – подумал он, продвигаясь между столиками и сжимая руку Элизелд. Поручни из полированного дерева, высокие сводчатые потолки и не меньше сотни столиков по обе стороны от прохода, ведущего к дальним темным стенам с углублением внизу.

Кто-то из вставших призраков принялся рукоплескать, остальные стали подхватывать, и где-то вдалеке оркестр заиграл «Еще увидимся». Теперь все элегантно одетые призраки стояли и аплодировали, все улыбались, некоторые сдерживали слезы, другие открыто позволяли слезам сбегать вниз по щекам.