Анна Дашевская - Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

Хозяин обнаружился возле книжного шкафа; он держал в руках толстый том в кожаном коричневом переплёте, перелистывал страницы и над чем-то тихонько посмеивался. Увидев вошедших, он поставил книгу на полку, захлопнул стеклянную дверцу шкафа и приветливо сказал:

— А, Джованни! Рад видеть, проходите. Садитесь, выпьете что-нибудь? Жарко сегодня, так что просекко будет уместным.

— С удовольствием, — склонил голову Довертон.

Самому себе он мог признаться, что перед Лоренцо Арригони он невольно испытывал трепет — втягивал живот, разворачивал плечи и вспоминал хорошие манеры, привитые ему прабабушкой. И дело было не только во внешности, хотя немалое впечатление мессере Лоренцо производил сразу, с первого взгляда — мощной фигурой, черными глазами под темными бровями и белоснежными волосами, сколотыми в длинный хвост.

Хлопнула пробка от бутылки просекко, и в три высоких узких бокала-флейты полилась светло-соломенная пенящаяся жидкость. В воздухе запахло виноградом. Лоренцо пригубил вино и кивнул:

— То, что нужно! Итак, мессере Джованни, я слушаю вас.

— Изучая обстоятельства исчезновения нотариуса Чивитали, я узнал, что из его кабинета были похищены четыре семейных книги. Четыре, а не три, как мне говорили вначале. Мессере Лоренцо, мне нужно увидеть такую книгу, чтобы понять, зачем это понадобилось злоумышленникам.

— Служба магической безопасности взяла на себя расследование этого происшествия? — глава дома Арригони приподнял бровь.

— Пока нет. Я занимаюсь им в частном порядке, но, если выяснится, что происходящее может затрагивать интересы Союза королевств, СБ немедленно подключится.

— Скажите, мессере Джованни, вы ведь не просто так приехали в Лукку в этот раз?

— Вы правы, — согласился Довертон. — За последние полгода нами было отмечено немалое число… скажем так, странных, необъяснимых и несообразных ни с чем событий, которые, на мой взгляд, выстраиваются в систему. Непонятную нам пока, но — систему.

— Я слушаю вас, — Лоренцо вновь пригубил вино и воззрился на гостя с интересом.

Вздохнув, Джон в нескольких словах рассказал о пропавших невестах, отравленном чае и прочих историях, выламывающихся из нормального течения жизни, и добавил в заключение:

— Сюда меня вызвал отец Паоло, и здешние странности вполне логично встают в общий ряд. Пока я не могу понять, то ли кто-то пробует силы, то ли просто развлекается, но я разберусь.

— Как же я не люблю магов! — с досадой произнёс Лоренцо. — Ну, можешь ты управлять той или иной стихией, так радуйся. Нет же, они всё в вершители судеб лезут…

— Ты и сам маг вообще-то, — на грани слышимости буркнул Винченцо, и немедленно получил доказательство магических сил своего деда, крепкий воздушный подзатыльник.

— Значит, книгу… — яркие черные глаза хозяина кабинета смотрели, казалось, прямо в душу гостя. — Клятву дадите?

— Да.

— Хорошо.

Лоренцо вынул из висящих у пояса ножен узкий длинный стилет и протянул его Джону. Взяв оружие, тот увидел на лезвии несколько рун и поднял глаза:

— Я плохо знаю венд-руны.

— Там написано «Эттир справедливый не проливает кровь напрасно». Эттир — имя клинка.

— Хорошо, — и, не сомневаясь более, Довертон резанул по ладони.

Книга была… ну, скажем так, весьма неожиданной. Нет, в самом деле, от таинственной Книги рода Арригони он ждал цветного сафьяна, золота, рубинов и, быть может, страниц из какого-нибудь пергамента из кожи птицы Рух. Но перед ним на специальном пюпитре лежал толстый том in quarto в темно-красном кожаном переплете без каких-либо надписей.

— Можно открыть? — спросил он у Лоренцо.

— Прошу вас, — тот приложил ладонь к переплету и через мгновение раскрыл книгу.

Чуть желтоватая бумага, четкие строчки темными коричневатыми чернилами.

«Лодовико из Капаннори, сын Пьетро Хромца, родился у Марии двенадцатого августа 1164 года от Открытия дорог. В сражении под Энгели первым ворвался в ворота крепости, за что светлейшим герцогом Эрколе Маласпина пожалован был поместьем Арригони и правом носить фамилию…»

— Как видите, это первая запись в книге, — прокомментировал глава семьи. — Лодовико Арригони считается основателем рода.

— Больше тысячи лет… Однако, немало! А на последние записи можно взглянуть?

Без лишних слов Лоренцо раскрыл том на середине, и Довертон прочитал:

«София Карлотта Тереза, дочь Микеле и Франчески, родилась в 2174 году от О.Д. Дар певческого голоса, обучается в Колледже Canta Rinucchini, ведущий педагог — Клара Фонсека».

Внезапно последнее имя побледнело, затем исчезло и на его месте стали проявляться новые буквы: «Клара Ринальди».

— Ну вот, а теперь ты смог увидеть главный секрет родовой книги, — с кривой усмешкой сказал Винченцо.

— Ты хочешь сказать, что здесь отражаются все изменения, происходящие с членом семьи? — неверяще спросил Довертон.

— Именно так, мессере Джованни, именно так, — кивнул Лоренцо. — Разумеется, на этих страницах мы видим только важные события. Например, когда кое-кто сломал руку, упав с лошади, об этом довольно долго знал только он сам и его тьютор в Университете.

Винченцо недовольно фыркнул:

— И вовсе я не падал, это лошадь подо мной упала, запнулась о препятствие…

— Неважно, — отмахнулся любящий дед. — Кость срослась после магического вмешательства через три дня, так что, к счастью, эта история стала известной его матери, а моей невестке Малене только через пару месяцев, когда Винченцо приехал на каникулы.

— А изменение имени преподавателя считается существенным?

— О да! София станет настоящей оперной сенсацией, и педагог здесь очень важен. Клара сегодня вышла замуж за Луиджи Ринальди, и наша семья должным образом поздравила их.

— Благодарю вас, мессере Лоренцо, — сделав шаг назад, Довертон почтительно поклонился.

Глава рода Арригони сделал жест, и пюпитр с семейной книгой вновь скрылся за магической завесой.

— Ну что же, через пятнадцать минут нас позовут обедать, — сказал он. — А пока, Джованни, скажите, это было вам чем-то полезно?

— Думаю, что да… Я понимаю теперь хотя бы то, почему исчез нотариус. Боюсь, что всем его клиентам придется искать себе нового хранителя фамильных секретов.

После короткого и довольно легкого обеда друзья брели под сенью старых лип и вязов, что превращали городскую стену в парк. Джон подцепил носком ботинка камушек и ударом отправил его вперед. Винченцо проводил камень взглядом и сказал:

— Все равно я не понимаю, как связан нотариус и хранившиеся у него семейные книги с порчей винограда или твоими пропавшими невестами.

— Слава всем богам, невесты были не мои! — Довертон содрогнулся. — Я пока и сам этого не понимаю, но наличие такой связи для меня очевидно. Найдем связь, никуда не денемся. Вот поверь мне, Винс, за пятнадцать лет работы следователем магбезопасности я понял одно: убивают из-за денег.