Анна Дашевская - Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— Вот именно! Приехал и приехал. Мы с тобой тоже не сидели всю жизнь на родном пороге. А сейчас у нас есть хотя бы формальный повод для визита.

— И всё же я бы ещё подождал, Винс.

— Неожиданный вывод из сказанного.

— Видишь ли, я просмотрел свои заметки по этому делу и понял, что меньше всего мы сейчас знаем о двух вещах…

— О смысле жизни и доказательстве гипотезы Ходжа?

— Да тьфу на тебя! Вот же балабол! Мы не знаем, куда делся нотариус и зачем были утащены семейные книги Гуэррани и Белладжио.

— Ещё делла Кастракани и Гуиниджи.

— Ты понимаешь, вот с этими проще: семейная книга могла понадобиться Уго, пресекшийся род тоже мог заинтересовать кого-то в неблаговидных целях. Но вот первые две… — Довертон покачал головой. — Не складывается.

— Ты предлагаешь поговорить с ними?

— Со старшим поколением для начала.

— Ну что же… Идея принята. Значит, Лука Белладжио должен быть дома, он раньше пяти вечера никогда не выходит, а с Паскалем Гуэррани я сейчас свяжусь по коммуникатору.

Лука Белладжио был мерзким старикашкой. Вот просто никак иначе его нельзя было назвать. Довертон за годы работы в Службе магической безопасности повидал самых разных представителей различных рас, населяющих Гею — людей, эльфов, гномов, домовых духов, и старался не наклеивать ярлыки ни при каких обстоятельствах. Но тут!..

Мутные близко посаженные глазки беспрерывно перебегали с одного посетителя на другого, через каждые три-четыре слова речь Луки сопровождалась гнусным смешком, будто он рассказывал собеседникам сальные анекдоты. Он потирал ладони, и от него пахло старостью, немытым телом и неприятностями.

Тут Джон припомнил свою старшую сестру с её повышенной эмоциональностью, и с трудом сдержал усмешку, поняв, что оценивает старшего Белладжио так, как оценивала бы женщина. Мысленно дав себе пинка, он вновь подключился к разговору.

Впрочем, вновь и вновь проскальзывая мимо вопросов, задаваемых Винченцо, хозяин дома жаловался на всё: на слишком жаркий сентябрь, на высокие городские налоги, на детей, которые старика забыли и носу не кажут в Каза Белладжио…

— Вот кстати, мессере. — прервал его Довертон. — А когда вы последний раз заглядывали в вашу семейную книгу?

— Ну-у… — задумчиво протянул тот. — Э-э-э… Ну, недели две назад, наверное.

— Ага. Замечательно. И какая информация там появилась о вашем младшем сыне?

Тут рот Луки захлопнулся, да так резко, что молодым людям померещился костяной стук.

— Ваш младший сын, Анджело, мессере? — Винченцо повторил вопрос. — Что говорила о нём книга рода?

— Простите, синьор Арригони, но это дело семейное. Вам это ни к чему, — ответил старик тоном сухим и непререкаемым. — А теперь, надеюсь, вы меня простите? Что-то сердце жмёт, как бы приступ не накликать…

— Слушай, у него даже голос изменился, — восхищённо сказал Джону его приятель, когда они вышли из тёмного Каза Белладжио на залитую солнцем площадь. — Будто оттуда, изнутри мерзкого и глупого старикашки, выглянул совсем другой персонаж, умный, острый и жестокий. Выглянул — и отказался что бы то ни было рассказывать.

— Ну, ясное дело, что стариковские штучки — это маска, — рассеянно ответил Довертон. — А рассказал он нам довольно много, хотя бы даже и своим умолчанием.

— Например?

— Например, что Анджело Белладжио жив и по сей день, иначе ничего бы такого не было в том, чтобы сообщить дату его смерти. Или то, что в биографии младшего сына достойного мессере многовато тёмных пятен…

— Или то, что, скорее всего, проказник Анджело куда ближе к Лукке, чем можно было бы предполагать… — подхватил Винченцо. — Ну, что, идём к Гуэррани, он нас ждёт к трём часам.

— Мы успеем перекусить? Сейчас двадцать минут третьего, вряд ли до их дома идти больше пяти минут. Признаться, я голоден.

— Ну, если кто-то ещё открыт, — с сомнением протянул Винс. — Хотя… что-то подсказывает мне, что Лиза нас накормит по-быстрому. Да и Каза Гуэррани там практически по соседству.

В «Кантине деи Сапори» было прохладно и пусто, только в углу пара туристов из Дойчланда доедала мороженое. Лиза, появившаяся из кухни, удивлённо вскинула брови при виде неразлучной парочки друзей, но кивком показала, куда сесть.

— Особого выбора предложить не могу, — сообщила она, подойдя к столику через минуту. — Кухня уже закрылась.

— Милая, мы ужасно голодны! — Винченцо поцеловал ей руку. — А уж из твоих рук вообще примем всё что угодно. Может быть, тарелка какой-нибудь пасты найдётся? Или половник гармуджи? Или хоть хлебная корочка…

— Все хлебные корочки были сгрызены, — девушка с улыбкой покачала головой. — Но если вас удовлетворят спагетти карбонара…

— Спасительница! — Винс наклонился и чмокнул её в щёку.

Уходящие гости из Дойчланда многословно попрощались с Лизой, она ушла на кухню, и в «Кантине» воцарилась тишина.

— Знаешь, что я заметил сегодня?

— Что? — спросил Довертон, утягивая из корзинки ломоть серого хлеба и обмакивая его в блюдце, заполненное оливковым маслом с солью и свежесмолотым чёрным перцем. — Попробуй, как вкусно, хлеб у них получается просто потрясающий.

Винченцо последовал его примеру, что не помешало ему ответить, пусть и с набитым ртом:

— Лука Белладжио постарел просто катастрофически. Я его видел пару месяцев назад — семьи наши не дружны, но совет Тридцати собирается раз в квартал, вот как раз тогда мы и пересекались. Тогда на вид ему можно было дать… ну, лет пятьдесят. Крепкий мужчина.

— А сегодня он потянул бы на все девяносто… — задумчиво ответил Джон. — Расскажи-ка мне про совет Тридцати, это для меня новость.

Его приятель поморщился.

— Ну, это внутренняя информация. Только для местных. Приезжим об этом не рассказывают.

— Я, конечно, приезжий. Но занимаюсь вашими делами, разве нет? Впрочем, могу передать материалы местному представителю Службы магбезопасности и заняться своими вопросами.

— Не можешь, — внезапно развеселился Винс. — Они так переплелись, наши и твои проблемы, что тебя из Лукки не вывезти и на драконе.

Разговор прервала Лиза, принесшая мужчинам тарелки со спагетти, вазочку с оливками и два бокала белого вина. Когда она пожелала им приятного аппетита и вернулась на кухню, младший Арригони сказал уже серьёзно:

— Вечером поговорим. Я действительно не имею права рассказывать тебе всё, — он особо подчеркнул последнее слово. — Да и не всё мне известно. А вот дед, думаю, поделится информацией.

Каза Гуэррани и в самом деле был от ресторана за углом. Дом не был таким громадным, как Каза Арригони, всего лишь двухэтажный особняк и, разумеется, башня. Друзья постучали дверным молотком в виде копыта вепря; дверь тут же распахнулась, и надменный мужской голос немного в нос спросил: