Анна Дашевская - Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— Вот смотрите: кольцо — мощный щит полного воздействия. Этот кулон при возникновении опасности мгновенно создаёт личный кокон, полностью закрытый от любых магических воздействий. И серьга — от ментального воздействия.

Последний предмет я отодвинула:

— Как я буду считывать историю предмета, если ментальные воздействия для меня будут закрыты? Нет уж, придётся вам последить, чтобы мне мозги не сожгли.

— Нету там этого, — уверенно сказала госпожа Редфилд.

Мы вошли в отсек. Кот, доселе следовавший за нами в кильватере, перед дверью сел, зевнул и начал вылизывать переднюю лапу. Джон развёл руками:

— В силу особенностей биографии Неро не любит полностью закрытые помещения.

— Никогда не слышала о клаустрофобии среди кошек, — тихонько фыркнула Лавиния.

Я проглотила улыбку.

Наконец на столик легла небольшая деревянная шкатулка с латунным рисунком на крышке. Я протянула к ней руку — ничего, молния в меня не ударила и грозный голос с небес не произнёс проклятия. Тогда, мысленно произнеся молитву к святой Бригите, я погладила крышку и прошептала:

— Я тебя не обижу.

После чего накрыла её левой ладонью и постаралась обнять своей аурой, втянуть в самый ближний круг.

Вещь была очень, очень старая. Судя по тому, что я видела, мастер-эльф сделал её из древесины разбитой молнией яблони, выварив в древесном масле до тёмно-коричневого цвета, потом обработал настоем на двадцати двух травах и выложил по крышке латунный узор, твердя заклинания.

— Ей лет шестьсот, наверное, — я подняла взгляд на Джона. — И… вы можете мне не верить, но ей очень не нравится то. как её сейчас открывают… и вообще всё, что с ней происходит.

— К шкатулке привязана какая-нибудь бестелесная сущность? — подалась вперёд госпожа Редфилд.

Я снова закрыла глаза.

— Да, дух… тоже очень давний. Он просит его отпустить.

— Я это сделаю, — Лавиния коснулась моей руки. — Пожалуйста, попробуйте узнать что-то о нынешнем владельце.

По сей день я не знаю, я ли увидела этого самого владельца или мне показал его разобиженных дух, вселённый в шкатулку для охраны, но я его увидела. Увидела и обалдела настолько, что невольно разорвала контакт с предметом.

— Я его знаю! — воскликнула я и открыла глаза, чтобы увидеть, как подбираются маги, словно для пражка.

— Откуда?

— Вчера или позавчера… Нет, вчера. Я пришла в антикварную лавку Лавернье, чтобы начать работать. И этот мужчина… он там был, — невольно я содрогнулась. — Ужасно неприятный, потом долго не могла забывать этот взгляд.

— Он друг Лавернье? Клиент? Покупатель? — Довертон навис надо мной.

— Клиент, по-моему. Имени я не знаю…

— Это не проблема, Пьер скажет.

Он сдвинул брови и повернулся к госпоже Редфилд:

— Думаю, к вечеру мы сможем его взять.

— Очень хорошо. Сейчас я исполню обещание и отпущу духа, мы с тобой поблагодарим Лизу и отправим её дослушивать лекцию. А сами найдём этого самого Лавернье.

Пока она проводила ритуал — признаюсь, я не смотрела, как это делается, хватит с меня на сегодня тайн! — я подобралась поближе к Джону и тихонько спросила:

— Это связано с тем делом… со смертью мальчика и женщины?

Он кивнул:

— Да.

Поздней ночью, когда Мартенс — Мартуччи — Маэстрани был закован в орихалковые наручники, когда Лавиния с блеском провела экспресс-допрос и вышибла из него немало информации о сообщниках, подельниках и тайниках, когда в городскую стражу были переданы сведения о банде, на которую маг работал… в общем, по завершении этого долгого дня двое магов выходили из дверей особняка Службы.

— Завтра продолжим допрос, — Лавиния сладко зевнула.

— Прости, но я должен смотаться в Лукку, у меня там осталось незавершённое дело, — ответил Джон. — Вот когда вернусь — с удовольствием. Мне всё рано ещё отчёт по нему писать…

— Лукка… — мечтательно произнесла госпожа Редфилд. — Чудный город, я там была как-то. Может, и мне с тобой отправиться?

Довертон с трудом поймал себя за язык и не задал вопроса, не было ли полное разрушение башни Моццано следствием этого визита. Он лишь коротко поклонился и сказал:

— Почту за честь.

Лавиния рассмеялась:

— Ладно, не волнуйся. Я не стану тебя компрометировать. Останусь здесь и буду работать с задержанным.

ГЛАВА 24

Чувство некоего dйjа vu посетило Довертона, когда он, с котом под мышкой, в девять утра выходил из портальной кабины в Лукке. Неужели он наведывался сюда только вчера? Кажется, прошло много дней…

Он вошёл в здание городской стражи, раскланялся со знакомым сержантом у входа, поднялся на третий этаж и отворил дверь кабинета главы стражников.

Томмазо Арригони и Энцо Дальвени пили кофе.

Бледный солнечный луч высветил парок над тремя чашками, блюдце со сливками, аккуратно сложенные стопкой бумаги… Джон увидел на верхнем листе аурограмму, пересланную им ещё вчера, и сказал весело:

— Ну что же, синьоры, нас ждёт нотариус Чивитали и его невероятная история?

— Нету никакой истории, — ответил Энцо. — Старик потерял память, спасибо, что Альму узнаёт. Пей кофе и пойдём разговаривать, может, сегодня он будет поживее. А потом проведаем Уго…

Увы, старый нотариус и в самом деле был плох. То ли на него действовали ментально, то ли просто для его солидного возраста похищение и последующие события оказались губительны, но события последних месяцев оказались стёрты из его памяти. Энцо попытался расспрашивать, но это привело лишь к тому, что Чивитали расплакался, словно младенец, и домоправительница вытолкала его и Довертона из спальни.

— Потом, — шипела она, — потом придёте! Дайте мессере в себя прийти, голодом бедного морили, спать не давали, ноги размять не позволяли! Идите себе, синьор капитан, и вы тоже, мессере Джованни! Вот котика оставьте, синьор его будет гладить и успокаиваться.

— Котика? — несколько опешил Джон. — Ну…. Неро, ты как, не возражаешь против того, чтобы послужить лекарственным средством.

Кот не ответил, но запрыгнул на кровать и подлез под руку старика.

Переглянувшись, следователи пожали плечами и ретировались.

— Ну, что, — Дальвени взглянул на небо, сегодня, ради разнообразия затянутое не плотными тучами, а лёгкими облачками и прищурился. — В башню Фортиджи?

На стук в дверь никто не открыл. Довертон разозлился:

— Вот мне делать больше нечего, кроме как долбить в эту железяку!

Энцо кашлянул, скрывая смешок:

— Вообще-то это деревяшка, если уж на то пошло.

— Да? Вообще-то хоть каменюка! — Джон отступил на шаг, окинул преграду взглядом и уже прикинул, как её вышибить с ноги, а если не выйдет — то воздушным кулаком.

Но в этот момент изнутри раздался дребезжащий голос…