Павел Корнев - Ревенант [СИ litres]

Я промолчал, и какое-то время мы ели молча.

– Дело дрянь, – сказал я, когда на блюде остались одни только кости, а кувшин с пивом опустел. – Есть подозрения, но нет улик. Руководству докладывать не о чем, но и не доложить о догадках никак нельзя. Мы не можем просто закрыть на это глаза. Надо найти старуху-сарцианку или хотя бы узнать, кто ее покровитель. Тогда все прояснится само собой.

– Ты хотел сказать, нам следует выяснить, не приютила ли ведьму маркиза цу Лидорф? – с усмешкой уточнил Микаэль.

В голове завертелось какое-то воспоминание, способное объяснить решительно все, но ухватить его никак не получалось, да еще я вдруг понял, что есть способ разузнать о прислуге в доме сеньоры Белладонны, не привлекая к себе ненужного внимания расспросами случайных людей.

– Давай закругляться, – поторопил я маэстро, кинул на стол монету и вышел на улицу.

Путь до таверны «Под свиньей» много времени не занял, а там я сразу взял в оборот магистра Прантла, который просматривал протоколы допроса школяров и попутно перекусывал пирогом с заячьей печенью.

– Мне нужна сеньора Белладонна! – прямо заявил я Рыбаку. – Проверка уже подходит к концу, и на некоторые вопросы ответы дать может только она. Нет никаких предположений, куда уехала Адалинда?

Мориц Прантл только головой покачал.

– Думаю расспросить слуг, – поделился я своими замыслами. – Слуги все знают о хозяевах, даже то, что им знать не полагается. Скажи, Мориц, ты ведь не первый раз в Риере, доводилось бывать в гостях у цу Лидорф?

– Доводилось, – подтвердил магистр. – Но связей там не завел. Увы, Филипп, тут ничем помочь не могу.

– Случайно не помнишь пожилую сарцианку с бельмом на глазу? – уточнил я и задумчиво потер переносицу. – Встретил сегодня на рынке, и почему-то в памяти отложилось, что видел ее в доме Адалинды.

– А! Была такая, да. Помню. Нянька старшей дочери, – подтвердил мою догадку Рыбак.

В душе будто что-то оборвалось. Нет, я давно не испытывал иллюзий в отношении своих коллег, но убийства молоденьких девушек – это нечто за гранью добра и зла. Не было никакой возможности полагать, будто служанка действовала сама по себе, а сеньора Белладонна и знать не знала о кровавых ритуалах. Да еще в памяти всплыли слова жулика с рынка у Белых ворот, что сарцианка вела девчонку не куда-нибудь, а прямиком к некоей карете с серебристым гербом.

Ангелы небесные! Серебристый герб на дверцах! Провалиться мне на этом месте, если то была не служебная карета Вселенской комиссии по этике! Но зачем?! Зачем Адалинде понадобилось впутываться в эдакую мерзость?!

Впрочем, не важно. И хитроумные чернокнижники, просчитывающие каждый шаг, и спонтанные убийцы, не извлекающие из своих злодеяний особой выгоды, с одинаковой легкостью находят оправдания любым деяниям, сколь бы отвратительными те ни казались окружающим.

Мне стало тошно. И не столько даже из-за обрушившихся как снег на голову догадок и предположений, а в силу невозможности спланировать свои дальнейшие действия. Пустить расследование на самотек я уже не мог, но не мог и обвинить маркизу цу Лидорф в столь ужасных преступлениях, не располагая весомыми доказательствами вины. А доказательств не было. Никаких. Да и косвенные улики особо надежными не выглядели.

– Что будешь делать? – поинтересовался Микаэль, когда узнал от меня последние новости.

– Честно? Не знаю. Но предавать огласке этот инцидент нельзя. Все должно решиться за закрытыми дверями. Кулуарно.

– Ясно-ясно, – покивал маэстро Салазар. – Как говорят кметы, не желаешь выносить сор из избы. Круговая порука!

– Вынесу сор, следом вынесут меня. По обычаю – вперед ногами.

Микаэль усмехнулся, но сразу стал серьезным.

– Вон Аухмейн что-то подозревает. Он ясно дал понять, что женушка изменилась после Кларна.

– Мне нечем на него надавить. И разговор по душам – не вариант. Честь рода, чтоб ее! Если Адалинду обвинят в столь ужасающем преступлении, ее супруг неминуемо потеряет расположение маркграфа и станет изгоем.

Маэстро Салазар покрутил ус и ухмыльнулся.

– А если организовать встречу с глазу на глаз?

– Брось! Ты же сам видел, какая у него охрана. Не стоит даже пытаться.

– Просто мысли вслух. Просто-просто… – Микаэль замолчал и уставился в кружку с пивом, затем в один глоток влил его в себя и вновь потянулся за кувшином. – Когда не знаешь, как поступить, действуй по протоколу. Что ты обязан предпринять в этом случае?

– Уведомить о своих подозрениях вышестоящее начальство.

Я даже не попытался скрыть гримасы отвращения, и маэстро Салазар сказал:

– А не станешь ты этого делать, потому что…

– У нас нет доказательств, и всем известно мое пристрастное отношение к Адалинде. – Я подался вперед и уставился на Микаэля. – Но самое главное – я не хочу лишаться рычага давления на сеньору Белладонну. Это не банальная служебная проверка, это серьезно. Мне нужно узнать, кто и зачем с ее помощью вставлял мне палки в колеса, а составлю рапорт – и не выясню этого никогда.

– Готов заключить сделку с убийцей невинных девушек?

– Ее причастность к похищениям еще надо доказать.

Маэстро Салазар расхохотался и хлопнул ладонью по краю стола.

Меня обуяло непреодолимое желание плюнуть правдорубу в кружку, но Микаэль прочитал нечто эдакое во взгляде и спешно придвинул ее к себе. Я поморщился и откинулся спиной на стену.

– В твоих стишках стало слишком много пафоса. Аж скулы сводит.

– Разве я не прав? – уставился на меня маэстро Салазар.

– Я в любом случае не могу дать делу официальный ход. Без улик это сочтут попыткой сведения счетов.

– А показания вдовы Ланге?

– Протоколом разве что подтереться можно будет, когда она вновь потеряет память. А она потеряет, не сомневайся даже.

– Потеряет-потеряет, – согласился со мной Микаэль, хлебнув пива. – И что будем делать?

– Искать сеньору Белладонну. Для начала составим список тех, кто покинул с ней город, пройдемся по их родне, расспросим.

– Не забывай о герхардианцах. Что мешает им повторить нападение?

Ангелы небесные! Я враз ощутил себя путником, угодившим в зыбучие пески. Обстоятельства засасывали и тянули на самое дно, прямиком в запределье, а каждая попытка высвободиться лишь усугубляла ситуацию. И что самое паршивое – плюнуть на все и убежать куда глаза глядят не было никакой возможности. Нет, эту чашу придется испить до дна…

– А если отъезд Адалинды никак не связан с этим делом? – спросил вдруг Микаэль. – С чего мы взяли, что та старуха вообще покинула Риер?

Мысль показалась здравой, и я уточнил: