Илона Эндрюс - Магия ранит [litres]

Перед нами расстилалась Атланта.

Город, казалось, вздохнул спокойно, освободившись от магии, но оставался настороже, зная, что передышка будет недолгой.

Луна сияла в трауре ночного неба: бледный лик под вуалью облаков. Тусклые лучи, которые сплели невесомую паутину света и теней, были почти неразличимы из-за ярких уличных фонарей.

Электричество, как и солнце, никогда не пойдет на компромисс: оно не позволяет мгле омрачать свое сияние, не допускает двойственности, не прельщает скрытой глубиной и тайнами. Это, по сути, – чистый свет.

– Ты замечала, что некоторые устройства работают во время магического прилива, а некоторые – нет?

– Например?

– Хотя бы телефоны. Порой их глючит, а временами – нет.

Мальчишке захотелось поболтать. Вероятно, тоже решил найти со мной общий язык. Как не пойти ему навстречу? Не надутая же я девица, в конце-то концов.

– На сей счет существует две гипотезы. Первая утверждает, что работа или отказ устройства определяются интенсивностью магической волны.

– А вторая?

– Магия непостоянна, – я хмыкнула. – Это не скрижали, высеченные в камне. Мы пропускаем силу сквозь себя, и наши мысли и желания меняют ее облик. Слыхал о могуществе папы римского?

– Да.

– Его власть основана исключительно на вере паствы. Тысячи тысяч людей полагают, что он может исцелять страждущих, и он действительно это может. Возьмем автомобиль. Как он работает?

– Точно не знаю, – Дерек замялся. – Двигатель сжигает горючее, превращая его в газ, который, как бы сказать, вроде бы расширяется и что-то толкает, клапан, по-моему… И это заставляет колеса вращаться. Вот.

– В принципе верно. – Я кивнула. – А как насчет телефона?

– Э-э-э… – Дерек неуверенно взглянул на меня. – Провода вибрируют от голоса?

– Допустим. А как, набирая номер, ты связываешься с нужным человеком? А что, если на провод сядет птичка? Он по-прежнему будет вибрировать?

– Понятия не имею. – Мальчишка пожал плечами.

– Я тоже. Как и большинство людей. Никто никогда не задумывается о начинке телефона. Работает себе и хорошо. Автомобили – дело иное. Им требуется техобслуживание и ремонт, ломаются они часто, а их починка может обойтись недешево. Поэтому владелец волей-неволей должен разбираться во внутреннем устройстве своего драндулета.

– Чтобы его не ободрали?

– Именно. Гипотеза состоит в том, что поскольку народ в основном не сечет даже в базовых принципах работы телефона, он для людей становится волшебным. Они слепо верят, что он просто работает – и точка. Тогда как автомобили представляются комбинацией механических частей, подверженных поломкам, поэтому, когда наступает магический прилив, машины выходят из строя.

– Классная гипотеза, – похвалил Дерек.

– К сожалению, она сильно осложняет мне жизнь.

И вдруг накатила магическая волна. Электричество тотчас вырубилось, город погрузился во мрак.

Потом мои глаза привыкли к темноте, мы свернули за угол и обнаружили цепочку колдоламп. За следующим поворотом – «Казино».

– В курсе, куда мы едем? – спросила я.

– В некромантскую клоаку.

Я покачала головой, прощаясь с надеждой сохранить с ним нейтралитет.

– Заруби себе на носу: что бы ни случилось, не оборачивайся волком. Разве что совсем припрет. Если ты помылся, они тебя не учуют и, пока не обрастешь шерстью, не сообразят, что ты из Стаи. Пусть остаются в неведении.

– Почему?

– Во-первых, не хочу афишировать сотрудничество с оборотнями. У ребят из «Казино» может сложиться впечатление, что мое поведение неэтично.

– Племени не понравится, что с тобой – волк?

– Угадал.

Тед, кстати, будет тоже недоволен.

– Во-вторых, после перевоплощения и драки тебе потребуется жратва и логово, чтобы отоспаться. У меня, видишь ли, может не найтись подходящего под рукой.

– Усек.

– Умница.

Город, пойманный в паутину света и теней, тут же наброшенную на него луной, лежал пустынный и притихший. Может быть, вундеркинду-перевертышу удастся сохранить в «Казино» человеческий облик? Я от всей души на это надеялась.

Аппетит магии избирателен. Сначала она сжирала небоскребы, двигаясь сверху вниз, затем возжелала чего-нибудь посложнее и поновее. Первым пал «Бэнк оф Америка плаза». За ним последовали высотки: «Сан траст», «Ван Атлантик-центр» и «Пичтри плаза». Не устояло и новое здание «Кока-колы». Стадион «Джорджия доум» обвалился до того, как осел прах веков. За ним поспешили совершить сэппуку (иными словами, харакири) под натиском магии и остальные памятники инженерной мысли человечества. В один прекрасный день Конгресс-центр Джорджии зашатался, точно молочный зуб, и, не успели обыватели глазом моргнуть, рухнул, подняв тучу пыли.

Мало кто ожидал, что Племя выкупит освободившийся участок. И уж совсем никто не предполагал, что погонщики расчистят завалы и за пять лет воздвигнут на их месте собственный Тадж-Махал. Богато изукрашенные двери волшебного дворца распахнулись, открыв взорам зевак сверкающие ряды игровых автоматов, и город, который думал, что видел все, застыл в немом изумлении. Впрочем, остолбенение длилось ровно до того момента, когда первый болван вспомнил, что у него в кармане завалялось несколько баксов. Теперь «Казино» считалось одним из семи чудес Атланты. Сюда стекались толпы жаждущих заплатить налог на глупость. К счастью для нас с Дереком, время было позднее даже по стандартам этих дегенератов, поэтому у входа в гнездышко Натараджи нам не пришлось проталкиваться сквозь орды игроманов.

В «Казино» я бывала множество раз, но оно никогда не переставало меня удивлять. Штаб-квартира Племени возвышалась над городом, как воздушный замок, мираж среди песчаных дюн. Алебастрово-белый днем, ночью он переливался золотом и индиго электрических прожекторов и колдоламп.

Племя внесло в свой Тадж-Махал коррективы. Центральное здание под крышей-куполом окружали восемь минаретов вместо четырех. Комплекс огораживала высокая стена с мощными сторожевыми башнями, где стояли гаубицы и волшебные баллисты. По грубо вытесанным парапетам прогуливались мрачные стражники и подручные вампиры. От места так и разило магией некромантов.

Мы шли между бронзовыми изваяниями странных божеств, расставленных вдоль длинных прямоугольных фонтанов. Кое-кого я узнавала, правда, индуистская мифология никогда не была моим коньком.

Самая большая статуя располагалась в собственном круглом фонтане прямо напротив входа. Диковинная четырехрукая фигура, застигнутая в вихре танца, балансировала на одной ноге, топча жуткого демона.

На ладони божества извивались языки пламени, вторая рука трясла барабан-дамару, третья указывала пальцем на приподнятую ногу, четвертая благословляла. Поправший невежество мира космический танцор, чье тело объято огнем, а лицо безмятежно.