Чайна Мьевилль - Город и город [litres]

Сначала Иоланда не хотела, чтобы я входил, а потом – чтобы я уходил.

– Вас заметят! Они вас найдут и схватят, а потом придут за мной .

– Я не могу здесь оставаться.

– Они вас поймают.

– Я не могу здесь оставаться.

Она посмотрела, как я прошелся по комнате – к окну и обратно к двери.

– Не надо… Отсюда нельзя звонить…

– Не паникуйте. – Но я остановился, так как не знал, может, она и не зря боится. – Айкам, у этого здания есть другие выходы?

– Кроме того, через который мы вошли? – На мгновение его взгляд стал пустым. – Внизу есть пустые квартиры. Можно заглянуть в них…

– Ладно.

Начался дождь; он стучал, словно кончиками пальцев, по закрашенным стеклам. Судя по тому, как неуверенно потемнели белые окна, это была лишь небольшая облачность. Возможно, она смыла все цвета. И все равно бегство сейчас казалось более безопасным, чем в холодную и солнечную погоду, как в это утро. Я принялся расхаживать по комнате.

– Вы одни в Уль-Коме, – прошептала Иоланда. – Что вы можете сделать?

– Вы мне доверяете? – спросил я.

– Нет.

– Очень жаль. У вас нет выбора – я вас отсюда вытащу. Здесь я не в своей стихии, но…

– Что вы хотите сделать?

– Я собираюсь вытащить вас отсюда, вернуть на знакомую землю, туда, где я могу решать вопросы. Я собираюсь доставить вас в Бешель.

Она запротестовала. Она никогда не была в Бешеле. Оба города контролировал Орсини, за обоими наблюдал Пролом. Я прервал ее:

– А что еще вам делать? Бешель – мой город. Я не знаю, как устроена местная система. Здесь у меня нет контактов, здесь я не ориентируюсь. Но из Бешеля я могу вас вывезти, а вы поможете мне.

– Вы не…

– Иоланда, заткнитесь. Айкам, ни с места. – Мне нельзя было терять времени. Она была права: я не мог обещать ей ничего, только попытку ее вызволить. – Я могу вытащить вас, но не отсюда. Еще один день. Ждите здесь. Айкам, это все: больше ты в Бол-Йе-ане не работаешь. Теперь твоя задача – быть здесь и заботиться об Иоланде. – Он вряд ли сможет ее защитить, но своими постоянными вмешательствами в Бол-Йе-ане он непременно привлечет внимание людей. – Я вернусь. Понимаете? И вытащу вас.

У нее есть консервы, их хватит на несколько дней. У нее есть маленькая гостиная, она же спальня, еще одна комната, поменьше, в которой нет ничего, кроме сырости, кухня без электричества и газа. Туалет не работал, но день-два они протянут: Айкам набирал воду в ведра в какой-то колонке. Еще он купил кучу освежителей воздуха, и поэтому здесь воняло не так сильно, как могло бы.

– Оставайтесь здесь, – сказал я. – Я вернусь. – Айкам узнал фразу, хотя она и была на английском. Он улыбнулся, и поэтому я повторил ее с австрийским акцентом. Иоланда не поняла шутку. – Я вас вытащу, – сказал я ей.

Я немного потолкался в двери на первом этаже и нашел пустую квартиру. Когда-то давно в ней был пожар, и там по-прежнему пахло углями. Я постоял на кухне, посмотрел сквозь окна с выбитыми стеклами на самых стойких мальчиков и девочек, которые отказывались уйти из-под дождя. Я долго ждал, заглядывая в каждую тень, но, кроме детей, никого не увидел. Натянув рукава на пальцы, чтобы защитить их от осколков стекла, я выпрыгнул во двор. Если дети и заметили меня, то ничего не сказали.

Я умею проверять, есть ли за мной слежка. Я быстро прошел по извилистым тропкам, пересекавшим территорию жилого комплекса, мимо его мусорных баков и машин, граффити и детских площадок, пока не выбрался на улицы Уль-Комы и Бешеля. Я увидел, что здесь, кроме меня, есть еще пешеходы, с облегчением выдохнул и, как и все остальные, пошел целенаправленно, словно спасаясь от дождя. Я наконец включил телефон, и он с упреком показал мне, сколько сообщений я пропустил. Все они были от Датта. Я умирал с голоду и точно не знал, как вернуться в Старый город. Я стал бродить в поисках метро, но нашел телефонную будку. Я позвонил ему.

– Датт.

– Это Борлу.

– Твою мать! Вы где? Где вы были? – Голос у него был злой, но заговорщический; ответив на звонок, он заговорил тише, а не громче. Хороший признак. – Блин, я вам уже несколько часов звоню. Вы в порядке? Что происходит?

– Я в порядке, но…

– Что-то произошло? – В его голосе звучал гнев, но не только.

– Да, но я не могу об этом говорить.

– Да ладно, блин.

– Послушайте. Послушайте . Мне нужно с вами поговорить, но у меня нет времени на все это. Если хотите знать, что происходит, встретимся… я не знаю… – я полистал атлас, – …в Кайн-Ше, на площади у станции, через два часа. И, Датт, никого не приводите. Дело серьезное. Вы даже не представляете насколько. Я не знаю, к кому обратиться. Вы мне поможете?

Я заставил его ждать час и следил за ним из-за угла. Наверняка он знал, что я так и сделаю. Станция Кайн-Ше – крупный вокзал, поэтому на площади рядом много кафе, здесь работают уличные музыканты, здесь улькомцы покупают DVD и электронику в киосках. Топольгангерская площадь в Бешеле тоже не пустовала, поэтому не-видимые жители Бешеля гросстопически тоже были здесь. Я укрылся в тени одного из сигаретных киосков, сделанного в форме улькомской временной хижины – когда-то такие можно было часто встретить на болотах, где собиратели просеивали пересеченную грязь. Я видел, что Датт ищет меня, но прятался, пока не стемнело, и следил за тем, не звонит ли он кому-нибудь (он не звонил) и не подает ли кому-нибудь сигналы (не подавал). Наконец я появился в его поле зрения и стал равномерно помахивать рукой. Это привлекло его внимание, и я поманил его к себе.

– Что происходит, черт побери? – спросил Датт. – Я разговаривал по телефону с вашим боссом. И с Корви. Кто она вообще такая? В чем дело?

– Я не виню вас за то, что вы сердитесь, но вы говорите тихо, а это значит, что вы осторожны и хотите знать, что случилось. Вы правы: кое-что случилось. Я нашел Иоланду.

Когда он понял, что я не скажу, где она, он пришел в такую ярость, что стал угрожать международным скандалом.

– Это не ваш город, блин, – сказал он. – Вы приехали сюда, вы используете наши ресурсы, вы задерживаете наше расследование… – и так далее. Но он говорил тихо и шел вместе со мной, поэтому я дал ему немного выпустить пар, после чего стал рассказывать, как напугана Иоланда.

– Мы оба понимаем, что не можем дать ей гарантии, – сказал я. – Ни один из нас не знает, что тут происходит. При чем тут объединители, нацики, бомба и Орсини. Черт побери, Датт, вполне возможно… – Он продолжал молча смотреть на меня, и поэтому я добавил: – Все это, – я обвел взглядом окрестности, обозначая все, что происходит, – что все это связано с чем-то скверным.

Мы помолчали.

– Так какого хрена вы разговариваете со мной?

– Потому что мне нужен хоть кто-нибудь. Но да, вы правы – возможно, это ошибка. Вы – единственный человек, который может понять… масштаб того, что происходит. Я хочу ее вытащить. Послушайте: тут дело не в Уль-Коме. Своим я доверяю не больше, чем вы. Я хочу вытащить девушку и из Уль-Комы, и из Бешеля. И здесь я это сделать не могу – это не моя территория. Здесь за ней следят.