Мария Бородина - Завтра я стану тобой

Странно, но от мыслей о прошлом глыба льда на сердце дала течь. Куда более опасным казалось настоящее с его загадками и недомолвками. Поймала себя на мысли, что страшусь Линсена с его секретами сильнее, чем Йозефа с его кулаками. То, что Морино явно темнит, можно было бы проигнорировать, если бы не существенный нюанс. Я. Нужна. Ему.

Но зачем?

Попыталась прогнать дурные подозрения. Вот только не уходили они. Подсознание, ехидно противореча, выставляло всё новые и новые аргументы, опровергнуть которые не получалось. Почему Линсен так резко изменил ко мне отношение и начал лебезить? Как он обнаружил мой дом и возницу, спрятавшегося на потаённой дороге в кустах? Почему с такой инициативой и навязчивостью помог мне с жильём, да ещё и поселил в лучшем номере бесплатно? Для чего ухаживал за мной, как за родной сестрой? Зачем обнимал, когда я плакала? И кто он: этот человек, чьи раны в мгновение ока затягиваются?

Но самый главный вопрос оказался куда страшнее. Чего мне будет стоить, если я спрошу его об этом?

Я поворочала селянку ложкой. Есть расхотелось. Навязчивые мысли, забившие голову, оказались сильнее голода.

– Вкусна ли наша пища, госпожа Альтеррони? – оторвал меня от раздумий знакомый голос.

Пахнуло терпким цветочным одеколоном. Два жёлтых глаза обожгли лицо хитрым взором. Линсен Морино, да прибрали бы его Разрушители! Как говорит народная мудрость: вспомни мерзавца, он и появится. А я ведь так надеялась, что незаметна в этом затенённом углу, за колонной.

– Спасибо, – проговорила я, опуская глаза. Одинокий солнечный луч задрожал на ресницах. – Всё очень вкусно. Как ваша нога?

– Твоими силами, Сирилла, – я услышала улыбку в его голосе. – Мне казалось, мы перешли на «ты».

– Я немного забылась. Прости.

– Никто не тревожил тебя ночью? – Линсен отодвинул стул и беззастенчиво присел напротив.

Я мотнула головой, не поднимая взгляда, и принялась перемешивать селянку. Кусочки потрохов в морковной поджарке уже не казались столь аппетитными. Жар пощипывал щёки. Линсен снова притворялся: интонации его голоса говорили сами за себя. Предъявить бы ему это! Чтобы он раскрыл карты. А потом – развернуться и уйти в своё никуда.

Надежда была призрачной, как ветер, но с каким удовольствием я её смаковала. Когда выхода нет, а ночь вокруг всё темнее, остаётся только мечтать. Карты на моих руках шансов мне не давали. Убежать не получилось бы: Линсен связал меня по рукам и ногам. Медленно, ненавязчиво и ласково затянул в свою липкую паутину, как паук бабочку. Лишь теперь я понимала, как ошиблась, согласившись поселиться в гостинице! Рвануть бы наружу, оставив всё, и плевать на трудности!

Но держала меня не только изощрённая хитрость Линсена. Любопытство, протравившее побегами разум, оказалось сильнее страха перед неизвестным. Знать бы, что ему нужно. Для чего ему я. Выяснить бы.

– Устала, наверное, – он покачал головой, заметив мою неловкость.

– Есть немного, – призналась я, заворачивая золотистые зёрнышки икры в кружево блинчика. – Но это поправимо. Я взяла отпуск, пока всё не устроится.

– Верное решение, Сирилла, – рука Линсена подползла к моей и словно невзначай её коснулась. – Тебе нужно отдохнуть.

– Да, – выдохнула я, – ты прав.

– Всё будет хорошо, – заверил Линсен, и погладил мои пальцы. Уже настойчивее. – Я обещаю тебе.

Наконец, я рискнула поднять голову. Линсен лукаво поглядывал на меня из-под ресниц и кособоко улыбался. Рубашка цвета ржавчины смыкала пуговицы под самым его горлом и выставляла отутюженную оборку по краю низких манжет. Кажется, у него талант выбирать одежду не по сезону. С сомнением покосилась на длинные рукава своего пиджака и сдержала смешок. Может быть, у Линсена тоже синяки?

– Куда-то собралась? – он первым нарушил неловкую тишину.

– Почему ты так решил?

– Твоя одежда, – пояснил Линсен. – В дорогом кружеве просто так из дома не выходят.

– Решаю проблемы с постоянным жильём, – пояснила я, не вдаваясь в подробности.

– Если хочешь, могу подвезти, – уголок его губ заискивающе пополз вверх. До чего же хитёр, притворщик!

– Не стоит, – отрезала я. – Здесь недалеко.

– Свидание? – Линсен поднял бровь и улыбнулся ещё шире.

– А если и свидание? Что с того?

Улыбка медленно сползла с лица Линсена. Не без удовольствия я наблюдала, как блеск в его зрачках сходит на нет.

– Ты так говоришь, словно я на тебя претендую, – Линсен пожал плечом, сохраняя привычный тон, словно ничего и не произошло. – Я потерян, помни об этом.

– Тогда не говори таким тоном, будто ревнуешь!

– А если ревную?

– Молодец, – я хлопнула в ладоши. – Знаешь, как поставить женщину в тупик.

– Тупик – это вон там, – Линсен показал на слепую нишу в стене, – и я тебя туда не ставлю.

Сделала вид, что мне смешно, и натянуто ухмыльнулась. Специально так, чтобы моя улыбка ранила, как отточенный нож. Он может ублажать меня ласковыми речами, прикосновениями и щедрыми подачками, но я не пойду на поводу. Твоя дорога темна, Линсен Морино. Как бы в трясине не увязнуть.

– Младший господин изволит перекусить? – над нами задрожал голосок официантки.

– Благодарю, Кора, – Линсен улыбнулся. – Я уже ухожу. Только попрощаюсь с госпожой Альтеррони.

– Может быть, горячего отвара? – официантка продолжала гнуть свою линию, с благоговением поглядывая на Линсена.

Я фыркнула в ладонь. Кажется, Морино очень избалован женским вниманием. С чего бы, интересно, ведь отнюдь не красавец. Нужно быть очень недалёкого ума, чтобы тянуть руки к его деньгам: потерянному мужчине не светит второй брак.

– Нет, Кора, – по телу пробежала волна раздражения, когда Линсен едва заметно опустил ладонь и коснулся бедра официантки, чуть приподняв шёлковый волан юбки. – Нет.

На месте официантки я ударила бы его по руке. Но, к моему изумлению, лицо нефилимки загорелось довольной улыбкой. Выставив крылышки, она нырнула в проход. В воздухе остался веер золотистого, как солнце, коричного аромата.

– Почему они так одеты, Линсен? – рискнула я спросить, когда девушка скрылась из виду.

– Как так? – Линсен пожал плечами.

– Слишком откровенно, – пояснила я. – Это платье почти прозрачно. И выше колен.

– А, ты о нарядах. Это хорошо двигает дело, – отметил Линсен. – С тех пор, как была разработана новая униформа, посещаемость ресторана выросла вчетверо. Ни одна из здешних работниц не надевает то, что не хотела бы надеть.

– Прямо жест доброй воли! Может, они у вас ещё…

– Они – просто официантки, Сирилла, – с укором произнёс Линсен, сжимая мои пальцы. На этот раз – сильно и уверенно, но не до боли. – Хватит городить глупости.

Выдернула руку из его хватки. Слава Покровителям, не догадался по ноге погладить. Как официантку, которая не смела возразить, видимо, лишь потому, что боялась лишиться рабочего места.