Виктория Шорикова - Дорога исчезнувших

– А почему она не использовала ни одного огненного заклятия Междумирья? – придирчиво поинтересовался Родон. – Честно говоря, когда я согласился прийти сюда, я в тайне рассчитывал увидеть нечто подобное.

– Ах да, моя дорогая, – обратился Литург к Мэдлин. – Как ты могла заметить, я поставил блокировку на заклятия телепортации и существенно ограничил магию амулетов. А кроме того я сумел полностью заблокировать всю магию твоей подвески и весь твой огонь, подаренный трассой. Согласись, что это только лишний раз подтверждает мою исключительность? – снова заулыбался он.

Улыбка его была неприятной. Должно быть так выглядела бы улыбка удава, решившего подружиться с кроликом. Зато теперь девушке стало понятно, почему она так резко и неожиданно решилась своего преимущества. Она естественно ничего не отвечала, просто стояла и молча слушала Литурга. А тот отчего-то не торопился ее убивать, словно наслаждался моментом.

– Я очень обрадовался, когда твой приятель явился ко мне, да еще и не один, а со всеми необходимыми для обряда артефактами! Редкая удача, но мне всегда везло! Не представляю, на что он рассчитывал? Очень самонадеянный юноша. Правда, он сумел убить многих моих людей, но что поделать, их работа подразумевает риск. Кстати, у него с собой еще и оказался отличный амулет, отгоняющий моих милых Гончих. Я пока что любезно не стал его отбирать, но думаю, что когда все решится, я заберу его себе. Сперва я хотел убить твоего приятеля, но потом решил оставить его как живую приманку. Не смотря на мой возраст у меня отличная память, в особенности на людей. И я хорошо запомнил твой характер и пришел к выводу, что чем охотиться за тобой, пока ты находишься под защитой магии Междумирья, намного разумнее будет немного подождать, когда ты оклемаешься после ранения и сама придешь сюда. Ах, ты не представляешь, как я был зол на этих остолопов, додумавшихся выстрелить в тебя стрелой Бессмертия! – с искренним негодованием воскликнул он. – Не зря же говорят, хочешь сделать что-либо хорошо – сделай это сам! Ведь я сто раз повторил им, что они могут убить мужчину, но не должны трогать девушку! Она нужна мне живой! К несчастью твой друг убил их всех, и я не смог удостоить их заслуженным наказанием. Кстати, ты сильно удивишься, но своим окончательным выздоровлением ты обязана именно мне. Мне стоило немалых усилий применять целительную магию на расстоянии. Но если бы не я, ты бы до сих пор лежала без сознания. А так ты в очередной раз стала уникальной, попав в число счастливчиков, выживших после ранения стрелой Бессмертия, – Литург рассказывал с явным удовольствием, наслаждаясь тем, что так удачно все сложилось для него.

Действительно такому везению оставалось только позавидовать. Мэдлин намного меньше взволновал тот факт, что своим выздоровлением она обязана Литургу, чем странная фраза о том, что Джереми пришел к нему не один, а со всеми нужными для обряда артефактами. Выходит, кроме ножа у Джереми было еще что-то? Но девушка никак не могла сообразить, о чем может идти речь. Может быть о каком-то еще артефакте, украденным о Родона, которого она не видела?

А сам бывший владелец жертвенного ножа тем временем явно скучал, сидя на своем стуле, и с легким неодобрением косился на своего разговорчивого товарища. Судя по всему, ему хотелось скорее перейти к ритуалу, но поторопить приятеля он не решался. Литург видимо и сам заметил, что заболтался. И пришел к выводу, что пора перейти от слов к делу. Он аккуратно подвел не сопротивлявшуюся девушку к тому месту, где на полу нетерпеливо поблескивал нож и, взяв его в руку, успокаивающе произнес:

– Не волнуйся, я не убью тебя. Сперва я должен окончательно убедиться, тот ли ты человек, который мне нужен. Остался все же маленький процент сомнений.

А Мэдлин между тем пораженно смотрела и не могла оторвать взгляд от одного из артефактов, лежавших на полу. Девушка не могла поверить своим глазам, но видела ту самую книгу, которую они с Джереми использовали для перемещения из Междумирья. Выходит, именно она была одним из необходимых артефактов. И конечно же Джереми пришел к Литургу именно с ней, ведь ему нужно было как-то телепортироваться с трассы.

Мэдлин стало так горько на душе от того, что они потратили столько сил для того, чтобы забрать книгу из Города Застывших, не зная о том, что именно этот артефакт необходим для их гибели. Девушка в очередной раз поразилась тому, каким странным образом все было переплетено в этом необычном мире, ведь наличие фотографии в траурной рамке уже тогда ясно давало понять, чем все кончится. Да и Александр не зря сказал, что книга излучает очень черную энергию и лучше было бы им от нее избавиться, пока ее магия не обернулась против них самих. Однако без артефакта они не сумели бы перемещаться.

А впрочем, разве сейчас это имело какое-то значение? Все произошло так, как должно было произойти и обратного пути не было. Мэдлин с каким-то странным равнодушием и отстранённостью наблюдала за тем, как Литург берет ее ладонь и заносит над ней тот самый злополучный жертвенный нож, руны которого сейчас жадно пылали красным цветом, предчувствуя кровь. А девушке от чего-то было все равно, так словно все это происходило не с ней, а она – просто сторонний наблюдатель. Сложно сказать, что именно привело ее к такому состоянию: подчиняющий гипноз Литурга или осознание того, что ничего нельзя изменить, а может быть и все вместе.

Острое лезвие приблизилось к ее ладони и по бледной тонкой коже потекла горячая алая кровь. Казалось, что Литург лишь немного коснулся ее ножом, но из-за того, что лезвие было таким острым, порез получился глубоким, и капли крови, упали на злополучную книгу, как и рассчитывал колдун. Артефакт тотчас же осветился ярким голубым светом, а затем на короткое время поменял свой облик превратившись в странное существо, отдаленно напоминавшее змею. Но это длилось лишь секунды, видимо для полного перевоплощения ему необходимо было намного больше крови. На лице Литурга возникла торжествующая улыбка, все получилось так, как должно было быть.

– Поздравляю тебя, Мэдлин! Теперь мы все и ты сама в том числе убедились в том, что только твоя кровь, а не чья другая необходима для этого ритуала.

Правда в тот самый момент, когда лезвие ножа коснулось ладони девушке, вызвав такую бурную реакцию артефакта, произошло еще одно вполне закономерное событие. Мэдлин почувствовала боль от глубокого пореза, а это простое, древнее чувство отрезвило ее и вернуло к жизни. Природа, создавая своих детей, продумала все до мельчайших подробностей. И чтобы с ее глупыми творениями не произошло неприятностей, она подарила им замечательный инстинкт самосохранения. Больно, значит плохо. Плохо, значит надо что-то делать, чтобы больно не было. И это простое и незатейливое правило помноженное на чувство самосохранения, оказалось намного сильнее, чем сложная и тонкая магия подчинения Литурга.