Кай Майер - Плененные [litres]

– Отец?

– Фигура выглядит моложе, но это точно он. И все это похоже на храм. Видимо, для кого-то здесь он очень много значил.

Аура прислонилась к стене.

– Отец был предком Октавианов?

– Этот Адам сказал мне то же самое. Я запер их вместе с сестрицей там, наверху.

Аура хотела что-то ответить, но тут из холла послышался стук. Кто-то отчаянно колотил во входную дверь.

Аура и Джиллиан переглянулись и побежали. Перед ними открылась темная деревянная обшивка холла. Запахло политурой и мастикой. Они стояли прямо напротив входа, только этажом выше. Под ними на стене висела носовая фигура, но, поскольку они остановились, не доходя до перил, им видны были только вытянутые обрубки ее рук.

Из коридора на первом этажа послышались торопливые шаги. Мужской голос пробормотал что-то. Это был Якуб. Раздался металлический стук: видно, он положил свой молоток.

Аура невольно отступила на шаг и потянула Джиллиана за собой.

Слуга открыл дверь.

– Мадемуазель Октавиан! – воскликнул он. – Добро пожаловать! Мы не ждали вас так рано.

«София», – подумала Аура.

Но Якубу ответил незнакомый женский голос:

– Я не стала давать брату телеграмму: подумала, что он все равно забудет предупредить вас о моем приезде.

– Вижу, вы не одна, – констатировал Якуб.

– Добрый день, – раздался еще один голос, тоже женский.

Ауру чуть удар не хватил.

Джиллиан попытался было ее удержать, но Аура бросилась вперед, оперлась обеими руками о перила и посмотрела вниз, в холл.

У первой женщины были темно-рыжие волосы – такие густые, что неудержимо выбивались из-под шляпы. Облегающие брюки, высокие сапоги и приталенная куртка. Очень современная светская дама.

Ее белокурая спутница была одета в черный плащ, подчеркивавший бледность кожи, словно у хрупкой фарфоровой статуэтки. На щеке у нее был широкий пластырь.

Женщины увидели Ауру. Якуб, заметив их беспокойство, тоже оглянулся на галерею.

– Вы? – вырвалось у него.

Но Аура не обращала на него внимания.

– Сильветта! – крикнула она сестре. – Ты-то как тут оказалась, черт подери?

– Нестор и София любили друг друга; их тайная связь продолжалась несколько веков, – рассказывала Аксель Октавиан, помешивая кочергой в камине. Аура почувствовала, что в гостиной стало слишком жарко. – Для обоих это была, судя по всему, единственная большая настоящая любовь: двое бессмертных нашли друг друга – и не важно, где и с кем они в тот момент жили и от кого имели детей.

Аура и Джиллиан слушали Аксель, сидя в массивных креслах в нескольких метрах от очага. Как ни высок был лепной потолок, комната со старомодными тканевыми обоями, темно-красными шелковыми гардинами и масляными портретами в золотых рамах давно уже нагрелась.

– Время от времени они снова и снова тайно встречались где-нибудь в Европе, – продолжала Аксель. – Я знаю, что они бывали вместе в Риме, Брюгге и на морских курортах южного побережья Англии, но думаю, что таких мест на самом деле были десятки.

Сильветта сидела, подобрав ноги, на кожаном диванчике рядом с камином. Только что Аксель сменила ей пластырь, а Аура озабоченно оглядела шов под ним.

– Ерунда, – отмахнулась Сильветта от ее расспросов.

Поезд, на котором Сильветта и Аксель приехали в Прагу, опоздал на несколько часов. Когда они наконец оказались посреди ночи на вокзале, там не было ни такси, ни извозчиков. Они прождали, наверное, с полчаса, пока, наконец, показался экипаж, доставивший их во дворец Октавианов.

Все это Аура и Джиллиан узнали уже в первые минуты, пока Аксель вела их из холла в одну из гостиных, а Сильветта по пути безостановочно болтала. Аура не верила своим ушам – независимая женщина, с которой они так отчаянно ссорились в замке Инститорисов, отравительница собственной матери, в присутствии Аксель вдруг снова превратилась в говорливую девчушку. При других обстоятельствах Аура, наверное, была бы тронута; но сейчас она встревоженно переглядывалась с Джиллианом.

То, что Сильветта и Аксель Октавиан – не просто подруги, было вполне очевидно по их взглядам и прикосновениям. Аура удивилась, что сестра вдруг влюбилась в женщину, но прикусила язык: в конце концов, она сама два дня назад проснулась в постели Софии. Куда больше ее смущало то, что дочь семейства Октавианов явно не случайно именно сейчас объявилась в жизни Сильветты.

Когда Аксель отложила наконец кочергу и села рядом с Сильветтой на диван, Аура наклонилась вперед и, воспользовавшись минутной паузой, переспросила:

– Так вы хотите сказать, что мой отец не случайно стоит там, наверху, в вашей галерее предков?

Отблески пламени плясали по лицу Аксель.

– В каждом поколении моей семьи был ребенок, чьи родители на самом деле – София и Нестор, и которого Октавианы соглашались выдавать за своего. Никто никогда не противился этому, как и многому другому. Наверное, это был своего рода залог верности между Нестором и Софией, повторяющееся доказательство их любви. Доподлинно это знает только сама София. Я уже много лет пытаюсь реконструировать генеалогическое древо Октавианов. Мне хотелось понять, что столько лет привязывало мою мать к этому человеку… и что представляла собой другая жизнь моего отца, с его второй семьей.

Аура пристально поглядела на нее:

– Нестор – ваш настоящий отец? А Эстелла и Лудовико были вынуждены растить вас, как собственного ребенка?

За Аксель ответила Сильветта:

– Вы единокровные сестры, Аура. Нравится тебе это или нет – у вас с Аксель общий отец.

– Бред какой-то! – Аура покачала головой.

Аксель пожала плечами:

– Мне все равно, верите вы мне или нет. Я не собираюсь вас ни в чем убеждать. Вы спросили, что мне известно, и я вам рассказываю, что мне удалось выяснить. Вы можете принять это или нет – как вам будет угодно.

Краем глаза Аура заметила, что Джиллиан смотрит на нее с беспокойством, словно ожидает, что они с Аксель сейчас подерутся. Но Аксель не вызывала у нее злости, хотя она и решила про себя, что терпеть ее не может. Зато в ней вскипал гнев на Нестора. Даже столько лет спустя после смерти он все еще преследует ее.

– Мой отец творил уму непостижимые вещи, – сказала Аура. – Связь с Софией – это мелочь, в отличие от многого другого.

В конце концов, в истории Нестора появилось еще одно примечание, еще один камушек в мозаике его жизни. Ауре хотелось наконец покончить с этим, полностью вычеркнуть Нестора из своей памяти.

– Вы, вероятно, заметили, – сказала Аксель, – что у Софии в этом доме несколько необычное положение. Дело в том, что она одновременно мать, бабка и вообще прародительница. Поэтому все в доме ведут себя с ней уважительно, даже почтительно. Меня тоже воспитали в таком отношении к ней, никто никогда открыто не спорил с нею. И мне понадобилось немало времени, чтобы понять, что я смогу выйти из тени Софии, только если узнаю больше о ней и о корнях Октавианов. Сильветта рассказывала мне, что и у вас, Аура, с вашим отцом дела обстояли очень похоже. Так что вы, наверное, понимаете мои мотивы.