Брайан Эвенсон - Последние дни. Павшие кони [сборник litres]

Мишка, когда он пришел по почте, оказался вовсе не темно-бурым, а скорее бледно-бурым в полоску. Пушок тоже трудно было назвать коротким, потому что, по сути, его не было, только ткань. Говорить не о чем, мишка оказался дешевый. И выглядел потертым, как будто техник пошел и купил первого попавшегося в комиссионке.

– Это он? – спросила Лиза, поглаживая живот. В тот момент она была где-то на шестом месяце. – Отвратительно.

Но осталась и слушала, пока Майкл без конца тыкал в грудь мишки, пытаясь включить сердцебиение. Заработало не сразу, но, когда наконец началось, даже Лиза признала, что звук удивительно четкий, а потом спросила:

– Но даже так – зачем ребенку это слушать?

Майкл пожал плечами. Ответа не нашлось. Он еще поиграл с мишкой, включая и выключая сердце, а потом забросил в угол колыбельки, ждать ребенка.

В общем, Доннеры забыли об игрушке. Они готовились к появлению младенца. Читали в интернете, что им понадобится и чего ожидать. Заполнили дом детскими вещами, постепенно привыкали к мысли о будущем ребенке. Провели еще один ультразвук, на этот раз в кабинете акушера, и обнаружили, что у них девочка. Майкл удивился – он ожидал мальчика, все это время думал только в одном направлении. Но теперь начал привыкать к мысли о девочке, и постепенно это стало ему нравиться.

Все действительно шло гладко – «беременность как по учебнику», любила говорить акушерка, – а потом вдруг нет. Однажды Майкл Доннер пришел с работы и позвал Лизу Доннер, а ответа не было. Он решил, что она вышла погулять. Отправился на кухню и налил себе выпить. Снял галстук, повесил на спинку стула. Зашел в спальню и там увидел ее – на полу, без сознания, с бедрами в крови.

Он позвонил 911. Потом проверил, дышит ли она. Дышала. Шлепал по щекам, говорил с ней и растирал руки, пока она не очнулась, но даже тогда толком не пришла в себя и не понимала, где находится. А потом увидела кровь и впала в истерику, и он с трудом с ней справлялся, пока не прибыли санитары, не дали успокоительное и не увезли ее в больницу.

– Иногда, – говорила им через несколько часов педиатр, – беременность просто не закрепляется.

Они не виноваты, они ничего не могли сделать по-другому. Иногда тело самопроизвольно решает избавиться от развивающегося зародыша.

– Но мы же слышали сердце, – возражала Лиза. – Мы видели ее на мониторе. Она была жива.

Педиатр покачала головой. Кто знает, что с зародышем пошло не так? Что-то пошло не так и не дало ребенку родиться. Не нужно винить себя; просто нужно давать себе отчет, что такое бывает.

Но Лизе трудно было не винить себя. В конце концов, это ее тело носило ребенка, а значит, рассуждала она, ее тело и убило. Майкл пытался успокоить жену, обнимал, но быстро осознал, что она не хотела успокаиваться и не хотела объятий. Лиза хотела побыть наедине со своим горем.

Следующие дни она почти не вставала с постели, а Майкл заставлял ее есть. После потери ребенка им сказали, что девочка была достаточно развитой для свидетельства о рождении, так что они одновременно заполнили свидетельство о рождении и свидетельство о смерти, записав разницу в одну минуту, хотя даже Майклу казалось, что младенец сразу родился мертвым. Но так принято, объяснили им в больнице. Их спросили, хотят ли они устроить похороны, сказали, что это тоже разрешается, но Лиза бы не выдержала. Так что они кремировали тело и забрали прах домой. Майкл не знал, что с ним делать, и не мог добиться ответа от Лизы, потому на время поставил урну на пеленальный столик в детской.

Когда ребенок родился мертвым, Лиза его недолго подержала – одна медсестра сказала, что иногда так можно, чтобы попрощаться, – но Лизе это явно не пошло на пользу. А у Майкла в итоге начались кошмары. Трудно было об этом не думать: младенец, очевидно мертвый и не сформировавшийся, прижавшийся к коже его жены, пока она рыдала.

Детские вещи они оставили как есть. Сперва Майкл предложил их убрать, перенести в подвал, но когда начал собирать, жена издала странный плачущий крик, который напугал его больше всего остального, так что он вернул все как было.

Так они и жили: Лиза почти не в себе, Майкл все делает словно на цыпочках, чтобы ей не стало хуже, детские вещи для неродившегося ребенка аккуратно разложены в детской, оба Доннера ждут, надеются, что время лечит.

Через три месяца после смерти ребенка Майкл проснулся от шума. Он едва слышал его, поначалу даже сомневался, не мерещится ли. Он лежал в постели – жена свернулась калачиком рядом, то ли спала, то ли притворялась спящей – и слушал. Сперва чуть снова не задремал, но что-то в этом звуке было такое, чего он не мог объяснить и что не давало уснуть.

Зевая, он наконец встал и отправился на поиски. Открыл дверь спальни, вышел в гостиную, но тут слышалось хуже. Перешел на кухню и встал, задержав дыхание. Опять ничего. В его кабинете так же.

В конце концов Майкл вернулся в спальню и лег. И тут же опять услышал странный шум.

Сон тут же слетел полностью. Майкл пытался найти источник звука, и в этот раз ходил по комнате с места на место, прислушивался. Наконец понял, что шум доносится из тепловой заслонки на потолке, что он идет сверху, из детской.

Майкл поднялся наверх, открыл дверь детской, но вошел не сразу. И вот оно, похоже на белый шум, но мягче, со странной пульсацией. Майкл обследовал темную комнату, медленно приближаясь к цели, осознав только в самый последний момент, что звук исходит из колыбели.

На миг он испытал настоящую панику. В голове промелькнуло, что ребенок все-таки родился, но и он, и жена не верили, что он существует. Бросили его здесь одного умирать. А потом он пошарил и нашел плюшевого мишку.

Его сердечко билось, медленно и верно. Точнее, заимствованное сердце, раз это был звук сердца их мертвого ребенка. Он совершенно забыл об игрушке. Видимо, что-то случилось с механизмом, раз он заводится случайным образом, подумал Майкл.

Он держал мишку в руках несколько минут, пока так же внезапно, как и началось, сердцебиение не прекратилось. Правда ли прошло тридцать минут? Может, где-то в механизме сбой. Он аккуратно положил игрушку обратно в колыбель и пошел спать.

На следующий день Майкл даже не вспомнил о ночном происшествии. Как обычно, ушел на работу, провел день в офисе. Но когда вернулся домой на обед, обнаружил, что жена не спит. Она встала и пришла в себя, помылась, даже прибралась в доме. Что-то стало меняться. К лучшему.

Он сделал глубокий вдох. Несколько месяцев после смерти ребенка, пока он смотрел на то, как мучается жена, пока мучился сам, Майкл говорил себе, что они, Доннеры, переживут что угодно, но и сам не верил в это до конца. А теперь опять подумал, что все возможно.