А. Риддл - Пандемия [litres]

Для посторонних я торговал антиквариатом. Работа предполагала частые поездки, перевод крупных денежных сумм иностранцам и зарубежным правительствам, розыск раритетов, пропавших во время войны. На самом деле я состоял агентом службы внешней разведки Ее Величества, или МИ-6, как ее почти все звали. Меня распирало от сознания важности моей работы. Я был счастлив как никогда.

Мать встревожилась, когда я поступил на военную службу. Переход в Гибралтарскую торговую компанию заметно успокоил ее нервы. Отец же отреагировал неожиданно – с веселым удивлением и в то же время признательностью. Похоже, сразу догадался, что к чему. В итоге мы стали ближе, начали вступать в длительные беседы философского характера. Роберт открылся мне с совершенно новой стороны. Я стал ему по-настоящему интересен, чего не случалось раньше или по крайней мере со времени моей учебы в университете, когда стало ясно, что ученого из меня не выйдет. Я знал, что обманул надежды Роберта, хотя он ни разу не показал свое разочарование. Как и все родители, он желал, чтобы я полюбил то, что было дорого ему, и продолжил начатое им дело.

Приезжая домой из-за границы, я привозил всякие безделушки, которыми мать украшала гостиную. Отец ставил их на полку в своем кабинете и расспрашивал меня о путешествиях с лукавым выражением, словно знал об их истинном назначении.

На пасхальные выходные 1965 года я выяснил, насколько он был в курсе моей работы.

Я сидел в кабинете отца, совершенно не готовый к его предложению.

– Я хочу, чтобы на следующей неделе ты поехал со мной в Гонконг.

– Не могу. У меня встреча с новым клиентом в Варшаве.

Роберт встал, подошел к книжной полке слева от стола, отодвинул несколько предметов и нажал на заднюю панель. Она со щелчком открылась, открыв доступ к небольшому сейфу. Роберт открыл его, достал фотографию и подал ее мне.

– Двадцать лет назад я помог создать это устройство, – сказал он.

Я видел эту картинку много раз, но тут держал в руках оригинал, отпечатанный неизвестным человеком на месте испытаний первой ядерной бомбы. О том, что в них участвовал мой отец, я слышал впервые.

– И каждый день об этом жалею. Знаешь, сколько ядерных боеголовок существует сегодня в мире?

Не отрываясь от фотографии, я ответил:

– Тридцать семь тысяч семьсот сорок одна. Или около того.

– И они намного мощнее сброшенных на Японию. – Отец сделал паузу, ловя мой взгляд. – Главный враг человечества не коммунизм. Мы сами для себя самый страшный враг. Впервые в истории мы получили в руки средство, которым способны себя уничтожить. И я помог создать это смертоносное оружие. С тех пор я потратил годы на то, чтобы оно никогда больше не было пущено в ход.

– Как?

– Я – член организации, создающей новое устройство, способное изменить природу человечества. Действие его не ограничено и затронет любого человека любой национальности, расы или религии. В нем – наше спасение. Возможно, оно – единственный шанс на выживание человеческого рода.

Я даже подумал, не тронулся ли он слегка умом после долгих часов работы в лаборатории.

– Какого рода… устройство?

– Ты все со временем узнаешь. Кого-кого, а тебя не надо учить важности сохранения тайны.

Тут я окончательно понял: Роберту известно, что я шпион.

– «Зеркало» – апогей всей моей жизни. Сейчас ему угрожает опасность. Мы переходим к стадии проекта, когда понадобится привлекать все больше людей. Это таит в себе большой риск. Мне нужен человек, способный защитить проект. По-моему, ты подходишь на эту роль.

Роберт посмотрел мне в глаза.

– Ну как, поедешь со мной в Гонконг?

Я немедленно согласился. В тот день меня переполняла гордость – за то, что Роберт выбрал меня, что я вырос в человека, способного после всего, что он для меня сделал, наконец оказать помощь и ему самому.

В 1965 году Гонконг переживал бум. Улицы кишели народом, тут и там возникали новые фабрики. Больше половины населения составляли молодые люди моего возраста, двадцати пяти – тридцати лет. Гуляя по запруженным людьми тротуарам, дыша гарью двухэтажных автобусов, выплевывающих пассажиров каждые несколько кварталов, я понял, что Гонконг по сути представлял собой азиатский слепок с Лондона – территорию, управляемую на британский манер, со смесью культур Востока и Запада.

В тот вечер мы с отцом бродили по городу, освещенному не желтыми фонарями, как Лондон моей юности, а купающемуся в красно-синих неоновых огнях рекламы: китайские иероглифы тянулись от подножия до верхушки зданий. Звуки диско-музыки струились по улице, смешиваясь с пряными запахами жареной свинины и говядины из харчевен. Мы пропустили по стаканчику в отеле и еще раз за ужином. Я позабыл названия отеля и ресторана, зато в памяти сохранилось ощущение того вечера, словно я заглянул в будущее, где все города будут похожи на Гонконг – цветущий мегаполис, котел, в котором перемешиваются культуры. Молодежь слеталась сюда и из Китая, и из остального мира.

В гавани стояло судно, из-за которого изменилась моя судьба, а вскоре должна была измениться судьба всего мира. Подводная лодка невоенного образца – самая крупная в своем классе из когда-либо мной виденных. Она имела ядерную энергетическую установку и аварийный дизель-электрический привод. Экскурсия по субмарине заняла целый час. Я был поражен: на борту находилась огромная лаборатория. Мое внимание привлекла табличка:

НИС «Бигль»

Гонконг

1 мая 1965 года

Ordo ab Chao

Я перевел девиз в уме: «Порядок через хаос».

По делам я нередко бывал по ту сторону железного занавеса. Да, там существовал порядок, но платили за него несвободой. Я невольно подумал: что потребуют в обмен на желанный порядок создатели субмарины? И в чем он будет состоять?

После возвращения в отель отец разъяснил мои новые обязанности.

Миссия «Бигля» подразумевала путешествия в опасные районы. Некоторые из них труднодоступны, другие опасны из-за политических беспорядков.

– Советский Союз, Китай?

– В том числе, – ответил отец.

– Я служил в сухопутных войсках, а не на флоте.

– Твоя задача – обеспечить прикрытие операций на берегу. Именно там подстерегает наибольшая опасность. Подлодка будет заходить в порты по всему миру. Надо соображать на ходу, быть готовым к любому развитию событий, договариваться с таможней, вытаскивать наших людей из передряг.

Отец сделал паузу, чтобы дать мне осмыслить сказанное.

– Я знаю, что твоя текущая работа крайне важна. Но эта важна не менее. Если я не ошибаюсь, у человечества еще не было задачи важнее. Мир, возможно, сумеет избежать ядерной катастрофы, – а потом придумают новое устройство, начнут новую войну. Мы сами себе враги. Жизнь человечества висит на волоске. Люди – варвары, им нельзя обладать столь разрушительным оружием. Как и с Манхэттенским проектом, мы бежим наперегонки со временем. Ты готов помочь?