А. Риддл - Пандемия [litres]

Конвойные планомерно прочесывали улицу. Людей не сажали семьями, их, казалось, выхватывали наугад: отца сорока лет, пожилую женщину с обвисшими побитыми сединой космами, девочку-подростка, близнецов не старше двенадцати.

Эллиот не видел в происходящем какой-либо системы. Может, удалось что-то определить в последовательности генома? Кто эти люди – потенциальные носители антител, способных победить вирус? Хорошо, если так, вот только доводы разума не позволяли поверить.

Саманта с Адамом все еще сидели в подвале. Их и Райана забрали сразу после того, как увезли Эллиота и Роуз. Обратно Саманта и Адам вернулись без его сына. У Адама вчера началась лихорадка. Он заразился. Эллиот опасался, что Саманта тоже вскоре подхватит вирус. Они изо всех сил старались поддерживать карантин внутри дома, но защитить невестку будет трудно.

Вирус то наседал, то шел на попятную. Несколько часов Эллиот чувствовал себя нормально, по крайней мере был способен действовать. Потом вирус валил его с ног, укладывал в постель, заставляя взять передышку, пока не прекратятся температура и кашель. В настоящую минуту, за исключением переживаний, он чувствовал себя не так уж плохо.

Эллиот проверил сотовый телефон. Он каждый день заполнял опрос операционной системы Rook Quantum Sciences. Иначе не получалось: когда он этого не делал, телефон начинал непрерывно пищать и вибрировать. Сегодня опрос не прислали. Что это значило? И куда всех увозят?

В своем кабинете в лагере беженцев Дадааб Элим Кибет слушал чиновника Минздрава. Служащий был болен, жить ему оставалось от силы пять дней. Он натужно кашлял. Элим встал из-за стола и предложил больному коллеге бутылку раствора регидрационной соли.

Чиновник отмахнулся.

– На меня не трать… – Глаза человека налились кровью, белки пожелтели. – Ты обещаешь это сделать, Элим?

Врач наклонился над столом.

– Постараюсь. Но выбор за ними.

– О большем мы и не просим.

– Останешься?

Больной покачал головой:

– Мне нужно ехать дальше.

– И умереть в дороге?

– Что ж, мне в любом случае конец. Я не собираюсь лежать здесь и ждать смерти.

Элим не осуждал коллегу. Он в свое время сопротивлялся точно так же, именно этот настрой заставил его встать с койки в больнице Мандеры.

Элим проводил гостя до внедорожника. Машина ушла к шоссе Дадааб – Хабасвейн, а кенийский доктор направился в лагерь «Ифо-II», где собрались все оставшиеся в живых беженцы. В лагере горели три костра, пламя полыхало ниже, чем обычно. Утром перекличка выявила 14 289 живых обитателей. На момент вспышки эпидемии в лагере проживали 287 423 человека – Элим обнаружил прежние учетные записи. Потери поражали воображение. Теперь ему предстояло предложить живым заглянуть смерти в лицо еще раз.

Элим попросил охранника созвать всех обитателей лагеря, по крайней мере тех, кто мог подняться с постели. Потом разыскал мегафон. Люди собирались почти целый час. Наконец Элим взобрался на грузовой фургон и окинул взглядом толпу на каменистой пустынной равнине.

– Меня зовут Элим Кибет. Я – врач, гражданин Кении, родился и получил образование в этой стране. Я работал здесь всю жизнь.

Как и многие из вас, я вырос в небольшой деревне. Родители мои были бедняками, нередко мы ложились спать голодными. Благодаря щедрости этой страны я получил образование. Я служил жителям местной общины, как умел. Судьба привела меня сюда, чтобы я помог вам.

Я знаю, что многие из вас не из Кении, беженцы из соседних стран. Эта страна приняла вас, когда вы испытывали нужду, обеспечила вам безопасность, дала кров. Но теперь в вашей помощи нуждаются сами жители страны. Теперь мы страдаем от голода и умираем. Мы терпим нужду, а у вас есть возможность помочь.

Наше правительство не идеально. Мне не нравилось многое, что делалось «наверху» в последние годы. Однако жители этой страны, те, кто платили налоги, чтобы я мог пойти в школу, кто кормил и привечал вас и ваши семьи, теперь зависят от нас. Правительство в Найроби прекратило действовать. Люди умирают не только от вируса, но и от голода и вторичных инфекций.

Выжившие разбросаны по всей Кении. Это делает их легкой добычей любой вооруженной группы. На следующем этапе мы столкнемся с новыми противниками – войной и голодом. Чтобы победить их, мы обязаны сплотиться.

Завтра на рассвете я отправлюсь в Найроби. По дороге я буду останавливаться в каждой деревне и городе, собирая живых. Мы постараемся спасти как можно больше выживших и в самом Найроби. Я считаю, что другой надежды выжить у нас нет, и призываю присоединиться ко мне. Если вы останетесь в лагере, я сделаю все в моих силах, чтобы прислать помощь, тем не менее обещать ничего не могу. Лучший способ выжить – держаться вместе. К тому же так мы сможем спасти других.

Я призываю вас всех прийти сюда завтра на рассвете. Спасибо.

Толпа разделилась. Многие засы́пали вопросами людей, временно управлявших лагерем. Им никто не мог дать вразумительный ответ: иного плана, кроме как отправиться в путь на рассвете, никто не знал. Элима одолевали сомнения насчет того, сколько людей последуют его призыву.

Он отправил своих помощников в ближайший город Гариссу за грузовиками. Там же была намечена первая остановка. До эпидемии Гарисса насчитывала 140 000 обитателей – почти половину населения лагеря беженцев. Элим надеялся застать в городе много живых.

Он вернулся в корпус гуманитарных организаций, нашел Дхамирию и взял ее руку в свою.

– Если ты решишь остаться, я все пойму.

– Ты меня знаешь, Элим. Куда ты, туда и я.

Врач навестил Ханну в ее палате. Хотя девушка находилась в стабильном состоянии, вирус прогрессировал. Элим лечил вторичную бактериальную инфекцию, которая не давала ему покоя. Очевидно, виной тому было вовремя не обработанное огнестрельное ранение. Девушка нуждалась во внутривенном вливании антибиотиков, но их у Элима не было. Он был рад, что Ханна спала, – ей требовался покой.

– Мы возьмем ее с собой? – спросила Дхамирия.

– Да. Иначе она не выживет.

Спать ночью почти не пришлось. Элим был занят миллионом насущных дел, писал записки медсестрам, которым предстояло взять на себя обязанности врача после его отъезда (тысячи людей все еще были слишком больны, чтобы куда-то ехать). Он лично проверил все запасы, поделив их на те, что они возьмут с собой, и те, что оставят в лагере.

Из окна небольшого кабинета Элим наблюдал за толпой, собирающейся у грузовиков. Люди выстраивались в очередь с мешками и рюкзаками, толкали тележки с пожитками. В небо поднимался дым от костров, черными клубами нависая над лагерем.

Дхамирия открыла дверь и встала рядом с доктором.

– Ханну погрузили.