Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

Уже после возвращения в расположение части, приняв душ и переодевшись, сержант Виран рассказывал своим приятелям, что никогда прежде не видел, чтобы человек с проникающим ранением брюшной полости, потерявший больше половины всей крови, мог подняться на ноги, да ещё и драться с таким ожесточением, что двое здоровых мужиков с трудом с ним справились.

И всё это произошло после того, как Колдун наложил на него свою руку,— добавлял он, многозначительно подняв указательный палец. И после небольшой паузы: — Я не берусь утверждать, что Колдун действительно способен творить чудеса. Но, скажу вам честно, парни, нам здорово повезло, что он оказался в нашем взводе. Рота в этом бою только убитыми потеряла треть личного состава. А у нас во взводе — только лейтенант Маневич, да ещё двоих слегка зацепило.

Слушая сержанта Вирана, остальные согласно кивали. Да и не один Виран видел, как вскочил на ноги и снова ринулся в бой смертельно раненый командир, умерший в вертолёте эвакуационной команды, не долетев до госпиталя.

Колдун стал талисманом третьего взвода, гарантирующим удачу в бою. Со временем во взводе установилась традиция — перед выходом на задание Колдун клал передний щиток своей бронекирасы на табурет, а каждый солдат взвода, включая и нового командира, проходя мимо, непременно касался его кончиками пальцев левой руки. Исполняя этот ритуал, никто, скорее всего, не верил всерьёз в то, что прикосновение к холодной помятой металлокерамике бронекирасы Колдуна может спасти ему жизнь. Но в бою каждый солдат готов свято уверовать в любую чертовщину, если только она была на его стороне.

Что было истиной причиной тому — присутствие Колдуна или же просто удача,— но только взводу под командованием сержанта Вирана постоянно везло. Везло самым фантастическим образом. До тех пор, пока они не забрались в это чёртов ирригационный ров.

Задача, поставленная перед взводом, казалась невероятной простой. Всего-то и нужно было, что под прикрытием ночи добраться до ирригационного рва, проходящего метрах в трёхстах от оборонительного рубежа землян. Затем, спустившись в ров, солдаты должны были максимально близко подобраться к позициям траггов, установить пусковые кассеты с сигнальными ракетами, служившими ориентиром для наведения орудий во время артобстрела, и так же тихо и незаметно вернуться назад.

Никому не было известно, кто отрыл этот ров и откуда бралась вода, заполнявшая его слоем в пять-шесть сантиметров. Но сам по себе факт существования ирригационного рва на Марсе, где вода была слишком дорога для того, чтобы просто так сливать её в водоотвод, казался настолько противоречащим элементарному здравому смыслу, что в душе у Колдуна зародилось неосознанное беспокойство, а может быть, и предчувствие чего-то недоброго, едва он ступил в жидкую грязь на дне рва.

Сержант Виран только усмехнулся, когда Колдун поделился с ним своими опасениями.

— Брось, Колдун, всё будет нормально. Дело-то плёвое,— быстренько сбегаем туда-обратно и через пару часов будем в казарме чай с лимоном пить.

Всё шло гладко до тех пор, пока со стороны окопов траггов не взлетела зелёная ракета и по тому месту, где находился взвод, не начала бить прямой наводкой вражеская артиллерия. Что это было — трагическая случайность, фатальное невезение или же траггам каким-то образом стало известно о приближении противника,— теперь уже не имело значения. В одно мгновение ирригационный ров превратился в преддверие Ада. Сине-зелёные трассы завывающих на сотни голосов бэнш исполосовали ночное небо, превратив его в дикую сюрреалистическую картину. Казалось, не осталось ни пяди земли, на которую не упал бы осколок снаряда, а воздух был пропитан смертью, точно губка влагой.

Растерянность и замешательство первой минуты прошли, и Колдун, чуть приподнявшись на локтях, глянул по сторонам.

Он успел увидеть только шлем рядового Оглина, наполненный какой-то странной серо-бурой массой, когда его снова вдавил в грязь налетевший на него Молинари. Рывком перевернув Колдуна на спину, Молинари, брызжа слюной, заорал ему в лицо:

— Дьявол, Колдун!.. Мы же все здесь сдохнем!..

Взгляд у Молинари был совершенно безумный. Трудно было даже предположить, что он может сделать в следующую секунду,— то ли схватит автомат и начнёт палить во всё, что попало, то ли сядет на корточки, прижмётся спиной к стенке рва и, обхватив голову руками, тупо завоет.

— Нужно уходить! — крикнул Колдун и попытался вырваться из рук Молинари.

Но тот снова швырнул Колдуна в грязь и уселся на него верхом.

— Сделай что-нибудь, Колдун!.. Я прошу тебя!.. Я хочу выбраться отсюда!.. Помоги же мне остаться живым, гад паршивый!..

— Нужно уходить! — крикнул в ответ Колдун.— Где Виран?

— Убит!.. Все убиты!..

— Прекрати орать! Нужно собрать тех, кто остался, и уходить!

Неожиданно Молинари схватил автомат и ткнул ствол Колдуну в шею.

— Не думай, что сможешь уйти один,— прошипел он сквозь зубы.— Или ты вытащишь меня отсюда, или я пристрелю тебя!.. Будь ты проклят, Колдун,— лицо Молинари исказила жалобная гримаса, как будто он собирался заплакать.— Дьявол, ты же можешь это сделать!..

— Ты свихнулся, Молинари,— негромко произнёс Колдун.— Что я могу?..

Тело Молинари судорожно дёрнулось и упало на Колдуна: — Молинари!..

Уперёвшись в плечо солдата, Колдун скинул его с себя и поднялся на четвереньки. Молинари лежал на спине, раскинув руки в стороны. Лицо его было перемазано то ли грязью, то ли кровью, а глаза слепо смотрели вверх, на мелькание удивительного калейдоскопа, в который превратили ночное небо «бэнши» траггов.

Наклонившись к лицу Молинари, Колдун уловил едва различимое дыхание.

— Виран! — Крикнул он, встав на колени.— Сержант Виран!

Никто ему не ответил. Ни единый голос. Вокруг рвались снаряды, и люди, залёгшие на дне ирригационного рва могли просто не слышать крик Колдуна. Но Колдун об этом даже не подумал. Он почувствовал, как на него накатывает волна дикого, животного ужаса. В единый миг у него перехватило дыхание — так, будто его бросили в прорубь с ледяной водой. Он один находился под обстрелом траггов, и все летевшие снаряды были нацелены только в него. Один в целом мире, во всей Вселенной, которая тоже погибнет, если его жизнь оборвётся. В этот момент Колдун понял, как можно сойти с ума от страха. Неконтролируемый первобытный ужас наполнял каждую клеточку его тела и рвался наружу. Упав на четвереньки, Колдун запрокинул голову к жидкому, растекающемуся, словно бурый кисель, небу и заорал во весь голос.

Когда крик оборвался, Колдун начал действовать. Не думая ни о чём, он делал то, что подсказывали инстинкты. Накинув на шею ремень автомата, он подполз к Молинари и взвалил его на спину. Поясным ремнём связав кисти рук Молинари у себя под шеей, Колдун пополз по дну ирригационного рва в ту сторону, откуда пришёл взвод.