Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

— Стой!

— Я спешу,— ответил Джон.

— Я вижу. Что, поджёг «Маленькие радости»?

Джон бросился бежать, но полицейский быстро его догнал и подставил ему ножку. Джон упал, а полицейский, усевшись на него, надел ему наручники.

— Думаешь, ты первый? — беззлобно спросил полицейский.— Нет. Только в этом году восемнадцать раз поджигали. Можешь не беспокоиться, огонь уже потушили. Ну вставай, пойдём.— Полицейский помог Джону встать.— Свиньи вы неблагодарные. Вас кормят, бреют, моют…

Иван Людвигович Кармазин-Риальдо с видом первопроходца вырубил движок своего изрядно побитого, арендованного флаера. Ещё бы, в эту деревушку, с числом жителей едва больше четырёх сотен, расположенную на самом берегу моря Удовольствий в это время года ещё никто не пробивался. Так во всех проспектах и было написано — местность закрыта с марсоноября до марсофевраля по разным причинам. Этих причин насчитывалось под два десятка, но ни одна из них не показалась Ивану настолько страшной, чтобы не попытаться совершить то, что он и сделал,— оказался здесь в самом начале пресловутого периода недоступности.

Удивительно, но посадку ему не давали с полчаса, пока он самовольно не уселся прямо перед полётной вышкой, чтобы все знали — он уже тут. Спустившись с трапа, Иван аккуратно включил автоматическую систему защиты флаера и посмотрел на красноватое Солнце, совершенно обычное в этих широтах Марса, по виду не обещающее ни одной из тех катастроф, о которых ему прожужжали уши перед вылетом в этом направлении. Закинул за спину рюкзак с личным барахлом, подхватил чемодан с техникой и отправился к зданию аэропорта, вернее, к тому строению, которое тут вмещало, видимо, всё на свете, от бара до автономной электростанции.

Странные представления у этих ребят о плохих метеоусловиях, решил Иван и вступил под своды относительно благоустроенного здания. Тут имелся даже кислородный обогатитель — дань моде или признак цивилизации для особо капризных туристов… А туристов тут должно было гулять немало даже в это не самое удачное время года, ведь море Удовольствий оставалось пока единственным на планете, и, согласно прогнозам терраформистов, следующее ожидалось не скорее, чем лет через четыреста… И что же в таком случае оставалось делать тем, кто не мыслил отдыха без возможности поваляться на пляже, поглазеть в морские просторы и повосхищаться голенькими красотками?

Но как бы там ни было, в этом городе, по крайней мере в настоящее время, туристов не наблюдалось. Как не наблюдалось и пассажирских лайнеров с чартерами, которые должны были буквально перекрывать посадочную полосу для такой мелюзги, как флаер Ивана… Но его леталка оказалась единственной — ЕДИНСТВЕННОЙ в пространстве на сотни километров во все стороны. Всё это было либо непонятно, либо… Он недооценил опасность местного климата именно в тот период, когда все стремились отсюда удрать, кроме тех, разумеется, кто не мог этого сделать — первопереселенцев, приноровившихся к местным условиям.

Иван прошёл через совершенно пустой зал ожидания и постучал по стойке бара, где в более благоприятные времена, вероятно, можно было заказать кофе или пива и съесть что-нибудь получше консервированных сосисок или зимовилового паштета. В дверях за стойкой, ведущих на кухню, никто не спешил появиться. Иван отыскал бронзовый колокольчик и постучал ещё раз, с тем же успехом.

Придётся смириться с тем, что вежливостью здешние ребята не утруждаются, но всё-таки, всё-таки… Что-то было не так. Сервис в курортной местности даже в мёртвый сезон должен оставаться на высоте, вернее, именно в мёртвый сезон.

К тому же, даже в этом Марсо-Урюпинске, если Иван правильно произносил хотя бы некоторые части этого названия, должны понимать, что прилетевшему туристу нужно помочь, и это будет неплохо оплачено. Тем более, что в путеводителе говорилось, дескать, в городе имеется даже гостиница.

Иван поёжился, над перевалом его действительно прихватила первая в этом году, ранняя метель, и, хотя он с ней справился, но часа два пришлось попотеть, выводя флаер на наиболее удачные траектории, чтобы можно было сфоткать витые косы снега, лупящего на порывах ветра по обрывистым горным кручам, отливающим всеми оттенками охры, от жёлто-оранжевых до тёмно-коричневых, лишь кое-где испачканных серыми наплывами кремниевых пород… Поэтому душ ему сейчас был нужнее, чем местная вежливость.

Постучав в третий раз уже кулаком, он пошёл к выходу, чтобы на площади, залитой лучами заходящего солнца, найти таксомобиль, но обернулся. Прямо на него смотрела седоватая, с живописными морщинами женщина, в глазах которой читалось отвращение, но не вообще к миру — для этого в лице было слишком много силы и упорства,— а именно к нему, Ивану, явившемуся сюда со своими причиндалами.

— Чего нужно?

— Я хотел бы добраться до гостиницы и…

— Парень, убирайся откуда прибыл, не то застрянешь тут на всю зиму,— в голосе мегеры даже самый тонкий анализатор эмоций не нашёл бы приветственных ноток.

— Я Иван…

— Знаю, пока ты заходил на посадку, Нечипор запросил планетарный главкомпьютер и вычитал про тебя всё, что доступно официальному запросу.

— Нечипор?.. Не тот ли человек, который основал этот город?

Разговора не получалось, притворной наивностью местных было не пробить.

— Ха, Карамзин, или как там тебя… Неужели ты не придумал ничего лучше, чтобы…— Мегера ещё раз пощурилась, и Иван отлично представил себе, как она целится, чтобы единственным безупречным выстрелом сразить прыгающую пиявку, причём не из гранатомета, а из обычного ружья, что намного труднее.— Ты фотограф, свои экспедиции готовишь на много недель вперёд и никогда никуда не прибываешь, не ознакомившись с историей места, где тебе предстоит работать. Поэтому ты не хуже меня знаешь, что наша дыра основана три поколения назад. И мой сын Нечипор,— она подняла глаза наверх, и Иван догадался, что она думает о том нелюбезном диспетчере, который так отчаянно не хотел давать ему посадку,— никак не может быть основателем города.

Иван виновато опустил голову. Если эта мегера знала его имя, тогда, действительно, прикидываться случайным туристом было глупо. Зато в своё оправдание, с полным на то основанием, он мог сказать:

— Мадам, но я совсем неплохой фотограф.

— Как написано в справочнике «Кто есть кто на Марсе», У тебя шестнадцать премий за лучшую иллюстрацию года, и все от журналов типа «Нейчур», «Нэшнл Джиогрэфик», «Внеземной ландшафт» и «Дип Спейс»… А по сводкам «Иллюстриера» ты три раза получал наименование самого высокооплачиваемого фотографа года. Кажется, за всю историю космическо-инопланетной фотографии большего добивался только Сэм Вашенмайер.— Мегера посмотрела на Ивана так, что ему и вправду захотелось тут же улететь.— Но если продолжишь в том же духе, и его заткнёшь за пояс.