Карина Демина - Ловец бабочек [СИ]

И рассмеялась…

…бабочка была. Катарина прекрасно ее помнит, белую, почти прозрачную. Крылышки аккуратно расправлены, но закреплены клеем. Позже Катарина узнала, что настоящие коллекционеры клеем не пользуются — только булавки.

А эта…

…капустница обыкновенная,

…и жертва, невероятно похожая на эту вот бабочку. Ей было восемнадцать Маргарите Полунянской, но выглядела она четырнадцатилетней. Невысокая. Не просто худая, скорее уж какая-то полупрозрачная, эфемерная, и светлые — как выяснилось, высветленные, волосы, лишь усиливали ощущение этакой нездешности.

Тонкие черты лица.

…он залил ее льдом. Выставил в парке среди ледяных же скульптур грядущей зимней выставки. И Катарина — ее не вызвали, но она к огромному неудовольствию Харольда явилась сама — не могла отрешиться от ощущения, что вся эта картина, в которой нашлось место и ледяному замку, и паре драконов, и ей вот, невыносимо хрупкой и тем прекрасной женщине-бабочке, гармонична.

Она вызывала и отвращение.

И восхищение.

…не все убийцы примитивны. Дядя Петер оценил бы… дядя Петер…

…не позволил себе отступить, даже когда отступление выглядело разумным выходом.

— Психи, — Харольд подошел к Катарине и, обведя рукой поляну, добавил. — Кругом одни психи, но ничего, к вечеру возьмем…

…и взяли.

…его звали Шандаром Ильгеше. Хельвар и бродяга, как все в его племени, ныне редком, обретающем милостью князя где-то за Завьяжским хребтом. И там им, чернокудрым, белоглазым, слишком смуглым, чтобы не выделяться, было самое место.

Шандаром был стар.

Но не настолько стар, чтобы сама мысль о его участии казалась нелепой. Он был безумен, но безумие это вновь же не бросалось в глаза. И глаза его, почти прозрачные, отливающие краснотой — сквозь роговицу просвечивали клубки капилляров — видели лишь то, что желали видеть.

Красоту.

— Серо, — сказал он, когда Катарина спустилась в допросную. Харольд был столь любезен, что пригласил ее.

Присоединиться.

Набраться опыта.

Воочию увидеть, что нет никакой тайны… разве что безумия.

— Где?

— Здесь, — он был странен.

Длинная юбка с запахом. Расшитая бисером рубаха, на которой в рисунок вплелась алая нить, и казалось, что шили эту рубаху кровью. Меховая накидка. Бронзовые браслеты и бронзовое же ожерелье. А вот говорил хельвар чисто.

Руки его, худые, с непропорционально вытянутыми запястьями, с пальцами слишком тонкими — такие не перепутаешь с человеческими — были стянуты наручниками, но и те гляделись причудливым украшением. Мало ли.

Седые волосы, заплетенные в тонкие косицы.

Перья.

Слишком чуждый. Слишком…

— Тебе плохо, — он глядел на Катарину спокойно, — потому что серого много. Когда много, плохо. Ярко быть должно.

— Как ярко?

Харольд устроился в углу. Он редко проводил допросы сам, однако тут случай особый.

— Так, — задержанный поднял руки над головой, и браслеты его родовые соскользнули до самых локтей.

— Вы знаете, за что вас задержали? — спросила Катарина, хотя показалось, что вся серость допросной вдруг отступила.

И стены-то болотно-зеленые.

Потолок — белый.

А на полу расплылись солнечные зайчики… какие, к Хельму, да простит он богохульство, зайчики, если здесь и солнца-то нет. Откуда ему в подвале взяться? Единственным источником света — лампа-колба под крышей. Слишком яркая, чтобы свет ее был комфортен. Но висит, покачивается.

— За красоту.

Хальвар улыбался. Как-то так… что хотелось улыбнуться в ответ.

— Это вы убили ту девушку?

— Я сделал ее красивой, — спокойно ответил он. — Слишком быстро… раз и все… была и нет… а я сделал красивой… лил воду… нельзя просто взять и лить воду… у льда есть душа.

Он говорил это совершенно серьезно.

— Вам знакома эта девушка, — Катарина подвинула снимок.

— Бабочка.

— Вы ее убили?

— Красивая, — хальвар все еще улыбался. — Такая красивая… легкая… он сказал, что надо сохранить. И воду лил… неправильную воду. Я сказал. А он сказал, сделай правильную. Будет красиво…

…он так и твердил, про воду и солнце.

…и был безумен, однозначно, и кажется, это Харольда лишь радовало.

— Видишь, — сказал он позже, — все объяснимо.

— Нет.

— Что не так? — начальство соизволило нахмуриться. — Он убил эту… как ее… и признался.

Признанием этот болезненный лепет можно было считать с большою натяжкой.

— У него нашли вещи потерпевшей, — Харольд говорил с ней, как с маленькой, и это стоило ему немалых нервов. Он злился.

И злость сгущалась.

Черная.

В узком коридорчике, освещенном парой хилых ламп, эта злость казалась ощутимой, осязаемой. Еще немного и поднимется пыльным облаком, обнимет Катарину да и задавит.

— Нож, которым была убита девушка…

…дорогой нож. Трехгранный клинок, узкая длинная рукоять, украшенная лозой. Нож не из тех, которые просто так не купить. Откуда он у хальвара взялся? И почему на ноже не нашли отпечатков?

И сам он, лишь глянув на это оружие, отшатнулся.

— Темное… — голос его перешел на шепот. — Чернота, чернота… краски красит… чернота мажет… не глажет… маятно, маятно…

И резко наклонившись, дунул на клинок.

…плюнул.

…и черная поверхность пошла вдруг мелкой рябью, а после застыла. К счастью, видимых изменений не произошло, а то бы получила она за испорченную улику. Забыла, что у хальваров своя магия.

— Чего тебе еще надобно? — Харольд позволил себе нахмурится.

— Она ушла с работы… сказала напарнице, что на важную встречу…

— И что?

— У нее был роман с кем-то… напарница уверена, что этот, с кем роман, женатым был, поэтому и просил в тайне хранить отношения. А с хальваром…

…с хальваром такая, какой была потерпевшая, в жизни бы не связалась.

Девочка-бабочка.

Прозрачная.

Невинная с виду… но напарница говорила о ней зло, с пренебрежением… и ненавидела беззубой женской ненавистью, которая только и оставляет, что вялую надежду: однажды она, соперница, ошибется…

— …она была из числа тех женщин… понимаете, — Катарина сложила салфетку вчетверо, — которые ищут успешного мужчину. Сирота. Она вышла замуж за учителя. А потом развелась, через год буквально. И так быстро, что… у нас не приняты разводы.

— Нигде не приняты разводы, — пожал плечами князь, — но иногда развод и вправду лучший выход, если не единственный…

…это он о своей матушке говорит?

— Я нашла ее мужа. Он сильно пил… и сказал, что любит ее. Столько времени прошло, а он все равно любит, несмотря ни на что… и у нее имелся любовник. Покровитель. Женатый. Он и помог с разводом. Она надеялась, что тот женится, но… побоялся рисковать карьерой. Я так думаю. Или она нашла еще кого-то? Она использовала мужчин. И у сменщицы, как выяснилось, жениха отбила. На две недели всего. Поигралась и бросила. Ей простой наладчик ни к чему, а тот к невесте не захотел возвращаться… и та возненавидела Полунянскую.