Сьюзен Янг - Девочки с острыми шипами [litres]

– Филомена, что происходит? – спрашивает он.

Внезапно мне вспоминается, что Сидни как-то раз рассказывала мне. Однажды она соврала Антону в ответ на какой-то вопрос. Мы всегда считали, что он может распознать, когда мы лжем, почти что читать наши мысли. Похоже, на самом деле он был на это способен, только если подключал провода к нашему мозгу.

– Я беспокоилась о Леннон Роуз, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Я думал, ты рада за нее? – спрашивает он, словно я сказала какую-то глупость.

Закрытая книга так и лежит на столе, но он ничего не говорит о ней.

– Я рада за нее, – отвечаю я. – Но… похоже, я скучала по ней. Я подумала, может, она оставила записку или прощальное письмо, так что я заглянула в ее комнату. И нашла книгу.

– Ах да, – говорит Антон и наклоняется вперед, чтобы взять книгу. – Ты нашла вот это? А я-то гадал, куда она подевалась.

– Вы раньше видели эту книгу? – удивленно спрашиваю я.

– Да, – отвечает он. – Она принадлежала бывшей ученице. – Он переворачивает и рассматривает ее. – А ты говоришь, что нашла ее в комнате Леннон Роуз?

Я киваю. Он перелистывает страницы, и его взгляд задерживается на «Девочках с острыми колышками». Он читает стихотворение.

– Филомена, – тихо говорит он. – Ты прочитала эти стихи?

– Да, как раз это стихотворение, – отвечаю я. – Но я не понимаю, про что оно. – Ложь звучит так складно, так невинно, что я сама бы себе поверила.

Сняв очки, Антон трет глаза. Он выглядит уставшим. Снова посмотрев на меня, он вздыхает.

– Видишь ли, вот в чем дело… Эти стихи… Они запрещены в нашей школе. Потому что это пропаганда. – Он наклоняется вперед, опираясь локтями о стол. – Видишь ли, люди во внешнем мире, за пределами академии, не верят в то, что мы делаем. Они не согласны, что вы заслуживаете полноценного обучения. Они хотят навязать вам свои ценности. Думаю, они просто завидуют, – продолжает он. – Завидуют нашему успеху, нашему стремлению защитить вас. Сделать вас совершенными. Академия инноваций уникальна и находится на переднем крае современного образования. Не каждый сможет отправить девушку на обучение по нашей программе. – Выражение его лица становится очень серьезным. – И все это хотят у нас отнять. Поэтому они намеренно распространяют лживые слухи. Они делают людей сердитыми и недовольными – особенно девушек, надеясь обратить их против нас. Но у них ничего не выйдет, – с улыбкой произносит он, – потому что мы научили вас ценить все, что мы для вас делаем.

– Я рада учиться в такой уникальной академии, – тут же отвечаю я, не ощущая ни капли вины.

– Хорошо. Потому что, видишь ли, девушка, которая написала эти стихи, наверное, была очень возмущена чем-то, если она проявляла такое неуважение к мужчинам, которые пытались ей помочь. И она передала это недовольство остальным, а потом она рискнула передать книгу одной из наших учениц. Я бы не хотел… – Он умолкает, словно вспомнил что-то, что его огорчает. – Я бы не хотел, чтобы это произошло с тобой. Ты лучшая награда, Филомена. Я хочу, чтобы ты добилась успеха.

Я слежу за выражением лица, но когда он говорит: «Ты – лучшая награда», я вздрагиваю, словно меня окатили ведром воды.

– Антон, я бы тоже этого не хотела, – ровным голосом отвечаю я, – ведь выпуск так скоро.

– Именно, – с облегчением говорит он. – Так что, думаю, лучше всего провести общую беседу со всеми девочками. Убедиться, что все двигаются в правильном направлении. Убедиться, что у вас правильный настрой.

Это предложение ошарашивает и пугает меня, но я благодарю его за потраченное время. Я не хочу оставаться в кабинете Антона ни секундой больше, чем необходимо. Встав, я протягиваю руку за книгой, но Антон быстро отодвигает ее в сторону.

– Я оставлю ее себе, – резко произносит он. – Леннон Роуз она больше не понадобится.

– Простите, – отвечаю я, злясь на себя за то, что вообще попыталась забрать ее.

Я мыслила недостаточно ясно. Взмахом руки он велит мне уходить.

Я выхожу из его кабинета, вздрогнув на пороге, словно пытаясь стряхнуть с себя тени, которые пытаются преследовать меня. И хотя я гоню эту мысль прочь… Антон практически подтвердил одно: Леннон Роуз и правда больше нет.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, у входа меня поджидают несколько девушек. Прежде чем я успеваю рассказать им, что происходит, по коридору, как гром, разносится голос смотрителя Бозе.

– Всем разойтись по комнатам, пока я за вами не приду! – кричит он.

Я вздрагиваю, услышав гнев в его голосе, и обеспокоенно переглядываюсь с Сидни.

Мы не хотим проявлять непослушание, поэтому делаем, как он говорит. Смотритель появляется только позже, уже вечером. Нас даже оставили без ужина.

Я едва не схожу с ума от ожидания, глядя в окно на лес, погружающийся в темноту. Отчаянно мечтая сбежать. Надо было уйти вместе с Джексоном, когда мы были в кинотеатре.

Смотритель Бозе, не произнося ни слова, ведет нас по лестнице в танцевальный зал. Но нам не разрешается не то что разговаривать, а даже подходить друг к другу. Всех нас рассаживают за отдельные парты. Я надеюсь, что нас разделили ненадолго. Одна только мысль о том, чтобы оказаться отдельно от остальных, приводит в ужас.

Мы наблюдаем за тем, как смотритель Бозе встает перед нами. Чувствую, как у меня дергается нога. Открывается дверь, и входит мистер Петров, его костюм немного измят. Он всегда очень внимательно относится к своему внешнему виду, но сейчас он явно нервничает. Он злится и расстроен. И в таком виде он больше всего похож на себя.

Мистер Петров медленно обводит всех взглядом, пока не останавливается на мне. Он достает книгу из кармана пиджака и поднимает ее вверх. Не знаю, что ему известно, но это моя вина. Я подвергла риску нас всех – и я не могу допустить, чтобы других в чем-то обвинили.

– Это была моя вина, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно милее. – Только моя. Мне было любопытно. – Я качаю головой. – Я проявила слабость. Мне следовало отдать ее вам, как только я ее нашла.

– Ты чувствуешь себя смелой, Филомена? – произносит он, и его голос словно рассекает мои бессмысленные оправдания.

– Простите? – переспрашиваю я, слегка поежившись.

– То, что написано в этой книге, придает тебе смелости? Заставляет тебя думать… что ты заслуживаешь большего? Заслуживаешь равенства? Провоцирует тебя возражать?

Я качаю головой, но чувствую, как ускоряется пульс. Откуда они знают, как эти стихи подействовали на нас?

– Нет, мистер Петров, – отвечаю я. – Это просто слова. Я даже не поняла их. А другие девушки даже и читать не стали!

Он хмыкает, быстро оглядывая остальных.

– Слова становятся причиной бунта, – говорит он. – Лучше я подавлю ваш бунт прямо сейчас, пока вы не причинили вреда другим, прежде чем вы попытаетесь распространить среди них вашу ложь.