Сьюзен Янг - Девочки с острыми шипами [litres]

Я напугана. Я понятия не имею, что он собирается со мной сделать, и поворачиваюсь к Сидни. В ее глазах блестят слезы.

– Кто дал тебе эту книгу? – спрашивает он.

– Я нашла ее в комнате Леннон Роуз, – отвечаю я. – Клянусь. Я бы не стала вам врать.

– Кто дал тебе эту книгу? – спрашивает он еще раз, громче.

Бринн вздрагивает от звука его голоса, и он смотрит на нее. Мистер Петров кивает смотрителю Бозе.

Тяжелым шагом смотритель подходит к Бринн и хватает ее за шиворот, силой заставляя подняться на ноги. Некоторые девушки ахают, Марчелла умоляет его прекратить.

– Кто дал тебе эту книгу? – снова спрашивает меня мистер Петров, явно угрожая Бринн.

Я не знаю, что сказать. Я даже не знаю, что соврать, чтобы защитить других девушек. И тут внезапно Валентина встает с места.

– Это я, – просто говорит она. – Я дала эту книгу Леннон Роуз. А Мена, должно быть, нашла ее у нее в комнате.

– Ах, вот это другое дело, – произносит мистер Петров. Он машет рукой смотрителю, указывая на нее. – Я думаю, доктор Грогер захочет кое-что обсудить с Валентиной Райт.

Смотритель толкает Бринн на стул – она падает на него, шокированная тем, как с ней обошлись. Затем он подходит к столу Валентины. Она улыбается ему, словно ничего не произошло.

– Пора, дорогая, – говорит смотритель Бозе. – Пора нанести визит в лабораторию.

Я быстро оглядываюсь на Марчеллу, и она кивком подтверждает, что речь про запертую комнату внизу.

Валентина кивает, встает из-за парты и выходит следом за смотрителем. На мгновение наши взгляды встречаются, и я вижу в ее глазах панику. Она сказала мне, что в следующий раз, когда ей, по их мнению, понадобится терапия контроля побуждений, ее могут убить.

– Валентина, – окликаю ее я.

У меня перехватывает дыхание от ужаса. Она отводит взгляд, потому что мне нечего ей сказать. Мне нечем ей помочь. Я только подвергну опасности нас всех, как уже случилось из-за книги.

Валентина начинает дрожать. Ее взгляд становится пустым, выражение лица – отстраненным, и она покорно выходит из зала следом за смотрителем.

Они и правда собираются убить Валентину? Это невозможно. Они не могут так поступить – сама мысль о том, что одной из нас не станет, невыносима. Но я не знаю, что делать. Что мы вообще можем сделать?

– В школе устанавливается режим изоляции, – объявляет мистер Петров. Никаких телефонных звонков, никаких встреч с родителями. Территория школы закрыта, дни открытых дверей отменены. Ограждение укрепят, а двери будут заперты всю ночь. Вы заплатите за вашу дерзость.

Напряжение в его голосе выдает гнев, и он умолкает. Он выдыхает, а потом продолжает:

– Смотритель Бозе будет тщательно следить за вами. Скоро начнутся обязательные сеансы терапии контроля побуждений – мы не знаем, как глубоко распространились эти зловредные идеи. Не стройте ложных надежд – ваши родители не заберут вас отсюда, пока вы не будете этого достойны. Никому не нужна девушка себе на уме. Вы все станете покорными!

Слова будто поглощают весь воздух, который был в зале, и по коже пробегает мороз. Мы сидим тихо и неподвижно, в страхе, что все станет еще хуже. Всегда может стать еще хуже. Теперь я понимаю.

Мистер Петров смотрит на свои часы.

– Утром, как обычно, вы отправитесь на уроки. И если у вас появятся еще какие-то идеи, вас изолируют, а в изоляции очень одиноко, – угрожающе продолжает он. – Мы не можем допустить, чтобы вы распространяли недовольство. – И с этими словами директор выходит из зала.

Той ночью, когда смотритель Бозе приходит в мою комнату и приносит витамины – одну желтую таблетку и одну успокоительную, – он стоит рядом и ждет, пока я их выпью. Я принимаю их демонстративно, с виноватым видом. Капсулы остаются под языком, и я чувствую, как они растворяются, но не в силах ничего сделать, пока смотритель не уйдет.

Я с трудом могу это вынести. Я задыхаюсь от одной мысли о том, что серебристый порошок расползается по моему языку, попадает в горло, а успокоительное делает меня сонной и слабой. Но, бросив плотоядный взгляд на меня, смотритель уходит издеваться над следующей девушкой.

В ту же секунду, когда он выходит за дверь, я выплевываю витамины, так что брызги разлетаются по комнате. Набрав полный рот воды, я бросаюсь в ванную и пытаюсь смыть с языка горький привкус. Когда я возвращаюсь в комнату, чтобы уничтожить следы своих действий, меня утешает, что в капсуле все еще оставался серебристый порошок. Я собираю его и смываю в туалет вместе с успокоительным, понимая, что смотритель еще вернется.

Звук шагов замирает у моей двери – как я и ожидала. Я ждала, дрожа от ужаса, несколько часов. Когда дверь открывается, я стараюсь расслабиться: рот слегка приоткрыт, плечи опущены, руки лежат ладонями вверх. Сонная и беззащитная.

Пол скрипит – смотритель входит в мою комнату. Я стараюсь дышать глубоко, медленно и тяжело, словно я крепко сплю, надеясь, что он просто уйдет. Я изо всех сил пытаюсь оставаться спокойной, хотя сердце бьется с бешеной скоростью. Я чувствую, как он замирает рядом, его тень нависает надо мной. Наверное, он пришел, чтобы забрать меня в лабораторию. Отвести меня к Антону для перезагрузки. Убить меня.

Мне хочется открыть глаза, хочется закричать, но я лишь чуть задерживаю дыхание и закрываю рот, словно он вот-вот меня разбудит.

Он сейчас меня убьет.

Смотритель не двигается, его присутствие подавляет. Я мечтаю сбежать в лес, но они укрепили забор. Выхода нет.

Смотритель Бозе приближается, он уже достаточно близко, чтобы коснуться меня, – в этом я не сомневаюсь. Я жду этого момента, пытаясь придумать, как буду сопротивляться. Но я понимаю, что у него решающее преимущество. Он может уничтожить меня одним ударом. Я отдана на его милость, и мысль об этом разрывает мне сердце.

Тень накрывает мое лицо, и он приближается, бесшумно нависая надо мной. Его холодные пальцы скользят по моей шее, готовые задушить меня. Я уже готова закричать изо всех сил, но тут случается чудо – из соседней комнаты раздается глухой стук. Смотритель Бозе поворачивается в ту сторону, убирая руку от моей шеи. Затем снова раздается звук шагов – он выходит из комнаты. Хлопает дверь.

Я вздрагиваю, но не открываю глаз. Все тело трясется от пронизывающего страха. От безнадежности. Я прислушиваюсь, пока шаги смотрителя Бозе не удалятся по коридору, пока не услышу, как открывается и закрывается дверь в его комнату. И только потом я сажусь на кровати, хватая ртом воздух, держась за горло, широко распахнув глаза от страха.

Я судорожно вдыхаю, словно тону. Слезы текут по щекам, я неотрывно смотрю на дверь. Тело трясется, и я ничего не могу с этим поделать, голова болтается из стороны в сторону, а руки дрожат, словно по ним пропустили электрический ток.