Петр Никонов - Враги Империи

— Я не знаю, — пожала плечами Гинтаре. — Спросите у стражников.

— Спрошу. Потому что иначе присутствие Дайны на улице ночью выглядит странно. Если она хотела переспать с кем-то в замке, как предполагает барон Гедеминас, то ей не нужно было выходить. А если она вышла, то кто-то должен был прийти не из замка. Перебраться через стены практически нереально, значит, кто-то должен был пройти через ворота.

— Вам виднее, барон.

— Ладно, — Гленард поискал глазами своих спутников, Миэльори, Тарбен и Элайна были уже здесь. — Я прошу всех покинуть место преступления. Нам надо его осмотреть. Позже нам нужно будет с некоторыми из вас поговорить. Я буду очень благодарен за вашу помощь и содействие.

— Посмотрим, — Гленард, дождавшись пока все зеваки, озираясь, разойдутся, присел на корточки рядом с телом и попытался перевернуть его, испачкав перчатки в крови. Тарбен схватил труп за ноги и помог Гленарду его перевернуть.

— Ладно, — через некоторое время кивнул Гленард, — давай обратно.

Вместе с Тарбеном они перевернули тело Дайны снова на спину. Элайна побледнела, увидев выпавшие внутренности, и отвернулась.

— Надо бы накрыть ее, — Гленард поднялся. — Элайна, сходи, попроси у кого-нибудь кусок какой-нибудь ткани, или хотя бы пару пустых мешков.

— Ну, что думаешь? — непривычно тихо спросил бьергмес.

— Думаю, что что-то, как всегда, не сходится, — Гленард, наклонившись, внимательно рассматривал края раны.

— Что именно? — Миэльори также склонилась к телу.

— Ну, представь: ты хрупкая женщина, никогда не занимавшаяся тяжелой работой, и ни меча, ни топора в руках не державшая — посмотри на ее руки. Ты выходишь ночью во двор этого жуткого замка, зная, что поблизости может шастать страшная и смертельно опасная тварь. К тому же, не просто тварь, а оживший мертвец. Ты стараешься держаться подальше от крипты, поближе к замку. Причем, долго ты на улице быть не собираешься, поэтому выходишь в холодную зимнюю ночь в одном домашнем легком платье, даже без плаща. И тут перед тобой появляется что-то жуткое с когтями и клыками. Твои действия?

— Бежать. Бежать к замку.

— Вот именно! Всё должно было пойти именно так: она увидела стрыгу, побежала к замку, да не важно куда — важно, что попыталась бы убежать. Стрыга ее догнала бы, схватила бы когтями или за спину, или за шею, или за плечо, а потом бы уже развернула и располосовала ее спереди. Спасибо, Элайна, — Гленард взял большой кусок мешковины из рук девушки и накрыл им тело. — А на трупе нет следов того, что кто-то вообще пытался Дайну преследовать. Все ранения нанесены спереди. Первый удар, я думаю, по лицу, потом несколько мелких ударов по телу. Потом она упала, свернулась, удар по руке и по бедру. Наверное, она уже потеряла сознание, и тогда нападавший ее распорол от шеи вниз.

— Может быть, она, увидев стрыгу, впала в ступор? — предположила Миэльори.

— Может, — пожал плечами Гленард. — Но я бы всё-таки предположил, что на нее напал спереди тот, кого она знала, и от кого нападения не ожидала.

— А если это не стрыга, а стрыгай? — робко заметила Элайна.

— И?

— Ну, как в сказках, девушка влюбилась в чудовище, рассмотрев добрую душу за отвратительной внешностью. Она пришла сюда к нему на свидание, поэтому и не боялась. Потом что-то случилось, и чудовище ее убило, а затем, ужаснувшись, сбежало.

— Версия красивая, но маловероятная, — Гленард покачал головой. — Хотя бы потому, что встречаться во дворе было глупо. Слишком на виду. Уж лучше в крипте, туда все боятся ходить.

— За криптой могли наблюдать, — развела руками Элайна. — А она могла идти на конюшню, чтобы встретиться со своим стрыгаем.

— Исключено. Во всех легендах говорится, что лошади боятся стрыг, как огня. Есть даже в Плодэне и в Зведжине, в местностях, где покойников хоронят в земле, а не сжигают, такой обычай: водить лошадей по кладбищу, чтобы лошадь переступала через могилы. Если лошадь перед могилой останавливается, не хочет идти, то в могиле стрыга. Так что на конюшню они бы точно не пошли. Потом есть еще целых три возражения, и важные.

— Какие? — Миэльори внимательно смотрела на командира.

— Первое: характер ран. Я никогда в своей жизни не видел, конечно, ран, нанесенных стрыгой, но если говорить о ранах, нанесенных, например, кошкой, рысью или медведем, то края ран от когтей будут неровными, рваными. Здесь раны тоже слегка рваные, но именно, что слегка. Такую рану можно нанести чуть выщербленным клинком. Если бы не разговоры о стрыге, я бы сразу сказал, что все раны нанесены старым большим ножом.

— Согласна. Второе возражение?

— Зачем стрыге нападать на Дайну? Кровь ее не интересовала, смотрите, сколько разлилось вокруг. Жрать труп она тоже не стала, хотя мы знаем, что у нее было время и возможность, ее никто не спугнул. Никто не заявил о том, что видел чудовище над телом. Наоборот, судя по всему, Дайна была убита вскоре после полуночи, а нашли ее уже утром. Если бы стрыга хотела жрать, у нее было достаточно времени, чтобы обглодать тело до косточек.

— Может, дело в проклятии?

— Ну, допустим. Давайте вспомним обстоятельства возникновения этого предполагаемого проклятия. Тадеш спал с сестрой, с Ядвигой. Сестра родила ребенка. Ребенок умер и стал стрыгой. При чем здесь Дайна? Она к этой истории вообще не причастна, появилась уже позже. Она даже не герцогского рода. Я понимаю, если бы стрыга хотела убить Ядвигу или, скажем, законную жену Тадеша Гинтаре. Или дочерей Тадеша и Гинтаре. Но почему Дайна?

— Она угрожала Ядвиге.

— Да не сильно. Ядвиге угрожает Гедеминас, а Дайна угрожает ему. Без поддержки сторонников незаконнорожденности сына Ядвиги Дайна ничего не сделает. А эти сторонники одновременно являются сторонниками Гедеминаса. И даже если очень условно предположить, что стрыга защищает мамочку Ядвигу от нападок конкурентов, то как объяснить остальные смерти? Да и вообще, не много ли разума мы вкладываем в голову трупа, столько лет пролежавшего в могиле? Если вообще этот труп существовал… И потом, есть третье возражение.

— Дай угадаю. Следы?

— Точно, принцесса, следы. А точнее, их отсутствие. Стрыгу никогда не описывали как умное существо. Так, скорее, опасный зверь. Во время убийства наверняка натекло много крови, при таких-то ранах. Я не верю, чтобы чудовище в ней не запачкалось. Но никаких следов в сторону крипты не идет. Вообще никаких, ни капельки крови. Зато есть два стертых, намеренно стертых следа вот здесь. Их немного затоптали, но если приглядеться, то можно кровь рассмотреть. И куда они ведут?

— К донжону замка.

— То есть, убийца, кем бы он ни был, попал ногой в кровь, прошел несколько шагов, осознал это, стер следы. Видимо, снял обувь, потому что дальше следов нет. И пошел он, вероятно, к замку.