Петр Никонов - Короли и убийцы

— Точно, господин Великий Инквизитор. Это ручей. И водопад.

— Водопад? — переспросил Донрен.

— Ага, пойдем, покажу, — Гленард решительно направился к тропинке между окружавшими их кустами. Донрен, пожав плечами, направился за ними.

Поднявшись по каменистой тропке, огибающей обрывистую скалу, они оказались на небольшом уступе. Сверху уступ наполовину закрывался нависающей над ним скалой. Справа была гладкая каменная стена, а слева открывался вид на срывающиеся сверху мощные струи воды.

Бушующие струи водопада с грозным грохотом разбивались о громадные гладкие камни. Бурля в небольшом озерце у подножия верхнего каскада водопада, прямо рядом с уступом, на котором стояли Гленард и Донрен, они тут же продолжали свой путь вниз, с огромной скоростью срываясь с обрыва и разбиваясь снова глубоко внизу у подножия скалы, затерянном в дымке брызг и тумана.

Вершина скалы, откуда срывался этот бурлящий и переливающийся алмазными брызгами и радужным сиянием поток, обильно поросла невысокими, но пышными елями и березами. По скалам стелился плющ и чудом удерживающийся на почти отвесных стенах мох.

— Красиво! — громко восхитился Донрен, подойдя к краю утеса и внимательно осмотрев водопад снизу доверху.

— О чем ты хотел поговорить со мной, Донрен? — Гленард прислонился спиной к каменной стене на противоположной водопаду стороне уступа.

— Ты ближе-то подойди, — позвал Донрен. — Шумно, не слышно.

— Хорошо, — согласился Гленард, подходя к Донрену. — По крайней мере, из-за этого шума нас здесь никто не подслушает.

— Очень на это рассчитываю, — усмехнулся Донрен.

— Так что? — Гленард выжидающе посмотрел на него.

— Слушай, Гленард, — Донрен слегка коснулся рукава Гленарда, — мы с тобой давно друг друга знаем. Сколько уже? Лет пять?

— Около того.

— Ну, вот, поэтому я с тобой буду откровенен. Ваша дружба со Славием — это очень хорошая штука. Я понимаю, вы вместе уже давно, на войне друг друга сколько раз спасали. Да, и потом, после войны. Опять же, Славий во многом тебе обязан и жизнью, и короной, да и супругой тоже, по крупному счету. Понятно, что вы друг другу доверяете, хотите помочь. И это прекрасно! Но…

— Но? — Гленард поднял бровь.

— Но, — Донрен тяжело вздохнул. — Но то, что Славий тебе доверяет, и то, что ты хочешь ему помочь, что понятно, всё это не должно смешиваться с управлением государством. Славий теперь несет на своих плечах огромную ответственность. Он сам это называет камнем, другие назовут это подарком судьбы. Но всё равно, речь идет о будущем всей Империи. О жизни миллионов человек.

— И?

— Гленард, — Донрен улыбнулся и похлопал Гленарда по плечу, — я понимаю твое желание помочь Славию советами. Помочь ему разобраться в той сложной ситуации, в которой он оказался. Я понимаю, что Славий хочет услышать советы старого друга, а ты, по твоей доброте, эти советы с радостью даешь.

— Разве это плохо, Донрен? — Гленард криво улыбнулся.

— Плохо, Гленард, плохо, — Донрен виновато пожал плечами. — Ты пойми, ты уехал из столицы, уехал далеко, сюда, на север, в глушь. Даже то, что ты часто в столице бываешь, не значит, что ты в курсе всего, что действительно происходит. Ты не входишь в Императорский Совет, ты не бываешь часто при дворе, тебе просто не хватает осведомленности, не хватает информации. И те советы, которые ты даешь Славию, не учитывают многих тонкостей и особенностей того, что реально происходит в Империи. Иными словами, если давать советы, не обладая всей информацией, то советы эти не только не полезны, но и вредны чрезвычайно.

— Ну, это же дело Славия решать, как поступить, и какие советы слушать.

— Конечно, — Донрен с готовностью кивнул. — Но ты же понимаешь, что Славий тебя слушает. Сознательно или нет, но он воспринимает твои слова с большим доверием. Ты его друг, и он слушает советы друга, не задумываясь о том, насколько ты в курсе реально происходящего. Возможно, Славий просто не учитывает, что ты можешь чего-то не знать, воспринимает тебя как одного из своих постоянных советников. К тому же ему приятно слушать то, что советуешь ты. Я в силу своей осведомленности и заботы о благе Империи вынужден, порой, говорить весьма неприятные вещи, которые противоречат устремлениям Императора. А ты ему поддакиваешь. И он, выбирая между моей точкой зрения и твоей, естественно, отдает предпочтение твоему мнению. А этого выбора вообще не должно существовать, просто потому, что ты недостаточно осведомлен для того, чтобы быть советником. Славий может слушать Брайна, Хорта, меня, Ниару, в конце концов. Но ты, по крайней мере, сейчас, не должен давать советы Императору.

— Донрен, — Гленард прищурился, — ты боишься, что я оттесняю тебя от Императора? Боишься, что я займу твое место и буду влиять на Славия больше, чем ты? Ну, так подожди недельку. Славий вернется в Рогтайх, я останусь здесь, всё вернется на круги своя. Ты снова будешь давать советы Славию, я не буду. Это тебя устроит?

— Не обижайся, Гленард. Не обижайся, пожалуйста. Ты же умный, ты сам понимаешь, что я прав.

— Я понимаю, что ты можешь быть прав, Донрен. И еще я понимаю, что ты можешь играть в какую-то свою игру, а я тебе мешаю. Возможно, приезд Славия в Кратхольм для переговоров и мое участие в них были для тебя неожиданным поворотом в этой игре. Еще одной неожиданностью стал визит Славия к вархам, опять же с моим участием. Славий стал выходить у тебя из-под контроля, и ты стал терять контроль надо всей ситуацией. При этом тебе не хочется предельно обострять ситуацию, и ты сейчас пытаешься ее смягчить, мягко выведя меня из игры и устранив элемент неуправляемости и неожиданности.

— О чем ты, Гленард? — Донрен, нахмурившись, покачал головой. — Что за игра? Что за контроль? Ты хочешь сказать, что моя просьба к тебе руководствуется не разумом, а банальной ревностью? Что с тобой, Гленард? Когда это ты стал таким недоверчивым и подозрительным?

— У меня было много времени, чтобы подумать, Донрен, — Гленард подошел к краю утеса, став чуть в стороне от Донрена, и всматриваясь в переливающиеся в солнечном свете струи. — И на пути в страну вархов, и там, и на обратном пути. Да и подтолкнули мои мысли там неплохо.

— И что надумал? — пожал плечами Донрен.

— А я стал сопоставлять факты, Донрен. Я стал думать, а кто вообще был заранее в курсе переговоров Славия с королем Тарстеном и того, где и когда они пройдут, и что там будет обсуждаться? Кто имел возможность предупредить об этом короля Биргхира и его посланника Игвара? Кто спровоцировал ссору Игвара и Тарстена за ужином? Кто имел возможность, не вызывая подозрений, передвигаться по всему замку, украсть топор Тарстена, убить им Игвара, а потом спокойно смешаться с толпой? Кто знал меня настолько хорошо, чтобы понять, что обнаружение альвийского святилища гарантированно привлечет мое внимание и выманит меня из замка, позволив убить госпожу Эрмелинду? Но при этом не настолько хорошо знал альвийские ритуалы, чтобы сделать всё без ошибок. Кто расследовал убийство Эрмелинды и не нашел никаких следов? Кто знал, что мы отправляемся на охоту, и где мы будем ночевать, и кто мог передать эту информацию убийцам? Кто мог, не привлекая внимания, притащить в Кратхольм кучу вооруженных людей? Кто был заинтересован, чтобы мастера Ламмерт и Ольбрих не сказали на допросах слишком многого, например, о том, кому они платят за покровительство? Кто убил убийц, проникших в замок, даже не попытавшись их взять живыми для допроса? Кто знал, куда мы потом поедем со Славием и мог организовать нападение на нас? Кому мог служить опытный, хитрый, умный и такой таинственный Тиллуан? Кто, в конце концов, отговаривал нас от сделки с вархами? И кому настолько выгодно сохранение существующей цеховой системы, чтобы всё это организовать и провернуть?