Петр Никонов - Долгое путешествие

- Хорошо, - я улыбаюсь. – Так Гавриле и передам: где Храмов ты не знаешь, в чем замешан Эгрес ты не знаешь, при чем здесь Ауструми тоже не знаешь.

- И привет еще ему передай, - Лейнер усмехается. – То, что я чего-то не знаю, это тоже важная информация, ты же понимаешь.

- Понимаю. Сможешь организовать нам встречу с этим твоим человеком в Тель-Авиве сегодня вечером?

- Сегодня? – удивленно поднимает брови. – Ну, непросто, но смогу. И правда, чего тянуть. Я пришлю Гавриле пароли и явки.

- Спасибо. Тогда пока.

- Давай, удачи тебе, Светочка. Может, еще увидимся.

- Кто знает? – я пожимаю плечами и, не оборачиваясь, широкими уверенными шагами направляюсь в сторону Арбата.

У памятника Гоголю я-таки подворачиваю ногу на плитке. Чудом удается не упасть, ухватившись за позеленевший металл фонарного столба со львами в основании. Медные львы глядят на меня с ошалевшим выражением на мордах. То ли нечасто к ним такая красота прилетает, то ли просто жизнь в Москве такая удивительная и быстро меняющаяся, что даже львы шалеют.

На бульвар я во время своего пируэта кидаю всего один взгляд и то краем глаза, но тут же резко разворачиваюсь, выпрямляясь. Метрах в ста, среди редкого потока пешеходов я вижу очень знакомое лицо с едва уловимыми восточными чертами. Длинные черные волосы, тонкое лицо, стройная фигура. Джудит. Надо же, не ожидал ее встретить в Москве. Хотя, если подумать, почему бы и нет? Она нашла меня в теле Герхарда Бауэра в Нюрнберге, почему бы ей не найти меня в теле студентки-юристки Светланы Цветковой в Москве?

Я спешу к ней навстречу, но она замечает меня, разворачивается и быстрым шагом идет прочь. Подвернутая нога болит, я же чувствую боль тела Светы как свою собственную. Идти могу, но медленно и аккуратно. Откуда ни возьмись, на бульваре появляется целая толпа детей во главе с пастухом-экскурсоводом. Пока я пытаюсь через нее пробиться, Джудит исчезает.

Я по инерции иду вперед, выискивая ее взглядом, хотя умом понимаю, что это бесполезно. Похоже, она, если хочет, найдет меня, где угодно, а вот я, если она не захочет, найти ее не смогу никогда. Дырку надо мной в небе, да кто же она такая в самом деле-то?

Тяжело вздыхаю и сажусь на очередную лавочку. Глажу щиколотку. Боль в ноге постепенно проходит. Я мог бы просто временно заблокировать болевые рецепторы, но когда я покину тело Светланы, ее накроет просто дикая боль. Поэтому я просто посижу и подожду, пока боль в ноге утихнет, собирая бросаемые украдкой восхищенные взгляды проходящих мужчин. Перелома нет, растяжения нет, значит – нужно просто подождать.

Минут через двадцать становится легче. Я встаю, покупаю мороженое, возвращаюсь на скамейку и несколько минут позволяю себе просто расслабиться и побездельничать, смотря на голубей, детей, старушек, хипстеров, серьезных офисных работников, листву и веселое солнце.

А потом приезжает мое такси, и я отправляюсь в Шереметьево.

Глава VI .

25 июля 2017 г.

Тель-Авив, Израиль

Паспортный контроль в аэропорте имени Бен-Гуриона – это всегда как лотерея. Никогда не знаешь, сколько времени там проведешь и на какие вопросы придется отвечать. Порой это занимает несколько минут, но иногда приходится сидеть часами в закрытой зоне безопасности, ожидая завершения бесконечных проверок.

В этот раз я (точнее, мой новый носитель) внимания израильских спецслужб не привлекаю. Игорь Эткинд всем своим видом демонстрирует безопасность для израильского государства. Молодой и, по его собственному мнению, неплохой программист (мне сложно оценить, но, похоже, он прав – начальник на работе его тоже ценит), прилетевший в недолгий недельный отпуск на землю предков. Не в первый раз уже и без особенных планов: гулять, купаться в море, съездить посмотреть что-то историческое и, если очень повезет, познакомиться с девушкой. Это я одобряю: кто не бывал влюблен в еврейку, тот, вероятно, и не жил.

Белоснежное такси с разговорчивым водителем доносит меня до города по первому шоссе за двадцать семь минут. Я немного сомневаюсь в выборе Игорем гостиницы, но пообщавшись пару минут с невероятно доброжелательной девушкой на ресепшн и поднявшись в небольшую, но очень уютную комнату, я начинаю этот выбор полностью одобрять. Отель Berdichevsky на одноименной улице, несомненно, стоит внести в мой список прекрасных мест для проживания при посещении Тель-Авива. Хотя бываю я здесь, по определенным причинам, не очень часто.

Ба-бах! Лампочка в ванной за моей спиной с грохотом взрывается, осколки звенят по кафельному полу. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что случилось. Это как раз те самые определенные причины. Мой братец всегда умел эффектно появиться.

- Ну, спасибо, что хоть всё здание не разрушил, Михаил, - я, повернувшись, с усмешкой рассматриваю высокую фигуру с рыжеватыми волосами и длинным лицом. В былые времена он любил появляться в доспехах и с обнаженным пылающим мечом в руке, но мода на упрощение дошла и до моего консервативного брата, поэтому на нем сейчас лишь белые штаны и длинная хламида такого же цвета. При желании, его можно было бы принять за какого-нибудь хиппи, поклонника восточных мудростей в стиле нью-эйджа. Если бы не вот это суровое выражение лица.

- Что ты здесь делаешь, Габриэль? – от его голоса дрожат стекла.

- Ты глас-то свой трубный уйми, братик. А то, неровен час, еще мертвых поднимешь. Будешь потом за ними бегать и успокаивать, как в тот раз.

- Что ты здесь делаешь, Габриэль? – повторяет он, но уже значительно тише, заметно смутившись. – Тебе запрещено появляться на Святой земле.

- Ничего подобного. Мое присутствие здесь объявлено нежелательным, но прямо мне никто ничего не запрещал.

- Он будет недоволен.

- Я не собираюсь делать ничего, что может вызвать Его недовольство.

- Тогда зачем ты здесь? Ты уклоняешься от ответа, Габриэль.

- По личным делам брат, - я сажусь на кровать и потягиваюсь. – По личным делам.

- Каким?

- Не твое дело.

- Нет, Габриэль, как раз мое. Я один раз уже поверил другому нашему брату, и что получилось? Может, ты как раз с ним сговорился, и прибыл сюда, чтобы попытаться совершить что-то мерзкое по его змеиному научению.

- Ты всё-таки думай, что говоришь, братец, - возмущенно фыркаю. – От того, что у нас с тобой и с отцом были разногласия, не стоит меня сразу записывать в свиту Люцифера. Я как бы никогда не делал ничего, что можно было бы расценить как мятеж и предательство семьи.

- Если бы ты не делал ничего такого, тебя бы здесь не было.

- Если бы я сделал что-то действительно серьезное, я был бы не здесь, а в Бездне с нашим павшим братом, так что не надо ля-ля.

- Не надо чего? – он озадачен.