Петр Никонов - Долгое путешествие

Я чувствую себя пристыженным и опустошенным. Она права. Жопа демона, она во всём права, эта странная женщина.

- Не переживай так. Ошибки случаются у всех, даже у архангелов, - в очередной раз напоминает она о своей осведомленности. – И прежде чем ты решишь немедленно отправиться искать Яна Мареша, чтобы ему отомстить, - она умудряется с непостижимой элегантностью совмещать свои слова с поглощением ризотто, - должна сказать, что у меня есть для тебя работа.

- Работа?! У тебя?

- Ну, да. Чем я хуже твоих толстых и алчных клиентов-извращенцев, которые пользуются тобой, чтобы набить свои карманы? Мне денег и так хватает, но есть кое-что, что для меня важнее.

- Тайны?

- Власть. Спокойствие. Мир во всем мире.

- Счастье для всех и даром, и чтобы никто не ушел обиженным, - фыркаю я.

- Зря смеешься. Я серьезно. Для меня важно, что происходит с людьми. В какой-то мере, я чувствую ответственность за них, обладая тем, чем не могут обладать они. Ты должен меня понять. Говорят, что ты тоже помогал людям, смягчая последствия двух войн и предотвращая третью. Если слухи верны, ты должен понимать, что затушить пожар, когда он всего лишь пламя свечи, проще, чем когда крыша уже в огне.

- Я не буду с тобой работать, Лилли.

- Почему? Чем я хуже остальных? Ты решаешь сложные проблемы за вознаграждение. У меня есть сложная проблема и есть вознаграждение.

- Я не знаю тебя. Не знаю, что тобой движет, какие у тебя мотивы, чего ты добиваешься. Ты играешь со мной, наслаждаешься этим. Но я даже не знаю, кто ты такая. Что ты такое. Ты говоришь про моих клиентов, но меня не так-то просто нанять. Прежде чем согласиться, я залезаю в голову своего клиента, изучаю его окружение, понимаю, чего он хочет. Я далеко не всегда соглашаюсь. И я не работаю на тех, о ком я ничего не знаю.

Она насмешливо смотрит на меня поверх бокала.

- Ян Мареш – это исключение, - я развожу руками. – Я согласился работать с ним… Работать на него. Только потому, что об этом меня попросил человек, которому я безоговорочно доверяю. Мой друг вот уже много десятилетий. Видимо, Мареш и его обманул. Да и ты сама видишь, что из этого получилось.

- Ничего хорошего. Но я не он. Один раз обжегшись, ты не обязательно будешь страдать каждый раз. В конце концов, я пыталась остановить тебя, предупредить, предостеречь. Ты не послушал меня. Ты можешь встать и уйти, Гэбби, прямо сейчас. Но я должна предостеречь тебя еще раз. Нет, не напугать, не угрожать тебе, не смотри на меня так. Просто предостеречь, что – по моему мнению – если ты встанешь и уйдешь, не захотев мне помогать, то мир, вся эта планета, станет чуточку хуже, чем были до этого вечера. А может, и не чуточку. Ты знаешь не хуже меня, какие лавины порой вызываются взмахом крыльев бабочки.

- Кто ты, Лилли? Кто ты, Джудит, или как там тебя зовут на самом деле? И как, кстати, тебя зовут на самом деле?

- Нет, Гэбби, - она, погрустнев, качает головой. – Этого я тебе не скажу. Эта тайна останется со мной. И во избежание недопонимания, я хочу предостеречь тебя от попыток войти в мое тело или прочитать мои мысли, если ты на это способен. Ты уже раз пытался в Нюрнберге. Не нужно. Моя защита не позволит тебе это сделать. Даже ты, со всей твоей силой, можешь пострадать. Я не хочу этого. Не хочу тебе зла, Гэбби.

- Кто ты? – настаиваю я.

- Не скажу.

- Ты из свиты Михаила? Или кого-то из моих братьев? Или даже самого моего Отца?

- Не скажу.

- А может, ты приспешница Люцифера? Один из его многочисленных демонов? На суккуба ты не похожа, ты кто-то сильнее. Но соблазнение, обман, жестокие игры – это явно почерк моего младшего братца. Ты работаешь на него?

- Не скажу.

- Ладно, - пожав плечами, я встаю. – Спасибо за ужин, интересный рассказ, раскрытую загадку и приятную поездку. Когда-нибудь повторим.

- Подожди, - она вскакивает, останавливая меня умоляющим жестом. – Подожди, прошу тебя. Дай мне несколько минут. Просто выслушай. Если захочешь уйти – уйдешь, и я не буду тебя задерживать. Но вино еще не допито, десерт еще не съеден, никто никого ни к чему не принуждает. Куда спешить, Гэбби?

- Хорошо, - сажусь обратно, она права: спешить некуда, не зря же я пересек океан ради этого ужина. – Рассказывай, если хочешь.

- Только нужно еще бутылку заказать.

- Не думай, что меня легко споить.

- Да и не собираюсь, - она снова очаровательно улыбается.

- Не боишься полиции? Ты же за рулем.

Она смотрит на меня, как на идиота.

- Нам ли с тобой думать о таких глупостях, - усмехается она, а потом замолкает почти на минуту, задумчиво раскачивая бокал и пристально наблюдая за игрой остатков вина в нем. – Знаешь, когда появились реактивные самолеты, трансатлантика, всё это, мир стал маленьким – тогда у меня появилась игра. Я иногда просто приходила в аэропорт и садилась на первый попавшийся рейс, неважно куда. Я приезжала в новый город и долго по нему бродила, разрешая городу самому меня вести и приводить в какие-нибудь интересные места. Города, они отзывчивые, Гэбби, если им доверяешься. Не знаю, чувствуешь ли ты это, но это так. Потом, когда я таким образом побывала почти во всех крупных городах, я стала усложнять свою игру. Я прилетала в город и сразу ехала на вокзал, или на автобусную станцию. И там садилась в первый поезд, автобус, электричку. Они привозили меня в маленькие, забытые богами и людьми городки, которые, по большей части, были еще более гостеприимными. Потом я возвращалась к своим делам, важным заботам, я тогда занималась большой политикой – на дворе была холодная война. Я крутилась, интриговала, обманывала, подкупала, соблазняла, вершила судьбы – и ненавидела всё это. Но не могла бросить, и меня грела, поддерживала возможность вот так просто выкроить пару дней, всё бросить и отправиться в какой-нибудь безвестный городок, о существовании которого я и не подозреваю, и быть в мире. В мире с собой. В мире с людьми. В мире с миром. Потом мир изменился, стал лучше. В том числе, и с моей помощью. Я отошла почти ото всех своих дел, порвала старые связи, стала, вроде бы, чуть свободнее. Но у меня уже не осталось этого ощущения, этой мечты – всё бросить и найти гармонию в каком-то неизвестном городке. Это ушло. Не только потому, что почти во всех таких городках я уже побывала – хотя и это тоже. Наверное, потому, что сейчас я могу поехать почти куда угодно в любой момент. Нет того ощущения, что ты снимаешь хрупкий хрустальный земной шар со своих усталых плеч и на несколько дней получаешь свободу – дикую и иррациональную в такой ситуации свободу. Я рассказываю это, просто потому что история, о которой я хочу тебе поведать, началась примерно в то время. Это моя личная ассоциация.

- Красивая ассоциация, - мой бокал снова наполнен. – Теперь – историю.