Петр Никонов - Долгое путешествие

- Как там в твоем анекдоте было? – я криво усмехаюсь. – «Сначала догони, потом убей»? Ну, так вот, Нахема, я тебя догнал.

- Теперь убивать будешь? – она смотрит на меня снисходительно, как на идиота.

- Может, и стоило бы. Вот, мой брат Михаил считает, что лучше сначала убить, а потом задавать вопросы. Он может.

- Ни секунды не сомневаюсь. Слухами земля полнится.

- Но я не он. Мне просто нужны ответы. А потом я решу, что лучше – убивать или оставить тебя в покое.

- Ты не особо от него отличаешься, Гэбби. Примчался сюда, как пламенный судья, ангел смерти, благородный паладин-мститель. Собрался решать – убивать или миловать… Я думала, что решалку тебе укоротили, когда сослали на землю. Разве нет?

- На что-то моих сил еще хватит.

- На меня не хватит, - отрезает она.

Мы некоторое время молча наблюдаем за волнами. Позади из воды время от времени показываются на мгновение и тут же исчезают черные хвостовые плавники китов и белые спины белух. Нахема, Лилли, Джудит или как ее там, кажется, значительно более увлечена выискиванием китов, чем разговором со мной.

- Кто ты такая? – наконец, прерываю молчание. – Мне нужен ответ.

- Ты совершил ошибку, последовав за мной, - она пожимает плечами. – Теперь ты в моей власти, и мне решать, отпустить тебя на свободу или нет. Если честно, соблазн приговорить тебя очень велик. Хотя я милостива. Ты не угроза для меня, до тех пор, пока не стоишь на моем пути. Преследуя меня, ты становишься… Нет, пожалуй, не угрозой, но серьезной помехой. Я просила тебя отступиться, намекала, показала свою силу. Но ты всё равно, как какой-нибудь юный Д’Артаньян, рвешься в бой. Ты сам вынуждаешь меня.

- Я не дам тебе ко мне прикоснуться, - на всякий случай делаю шаг в сторону от нее. – Больше твои шуточки со мной не пройдут.

- А и не надо, - она, наконец, поворачивается ко мне и улыбается, хищно улыбается. – Понимаешь, Гэбби, все твои сверхспособности на данный момент, в твоем нынешнем состоянии, по крупному счету сводятся к бессмертию твоей души и к ее способности вселяться в другие тела. Ну, и покидать их в любое время. Больше ты ничем не отличаешься от обычного человека. Ну, чувства немного более обострены, память прекрасная. Но скажи мне, архангел в ссылке, что бы ты делал, если бы ты был вынужден всё время, как я, находиться в теле одного человека?

- К чему ты клонишь?

- А ты попробуй выйти сейчас из своего тела. Попробуй, попробуй.

Я пробую и с ужасом понимаю, что не могу. Не могу покинуть своего носителя. Я привязан к Фабьену. Я заперт в нем, в его теле. Я сросся с ним, и даже не могу понять, не могу вспомнить, как отделить свою душу от его души и тела. Представьте, что вы застряли в лифте. Нет, представьте, что вас заперли в узком и тесном металлическом ящике. Или закопали в гробу заживо. Вы можете дышать, можете даже пошевелиться, кричать, думать. Но вы понимаете, что отсюда уже не выберетесь. Не можете встать и пойти дальше. Вы заперты. Я ЗАПЕРТ. Я в ужасе. Я паникую. И это мгновенно отражается на лице моего носителя. На МОЕМ лице.

- Ага, вижу, что ты почувствовал, - она допивает кофе и бросает стаканчик в стоящую рядом урну. В ее руке появляется маленький пистолет. – Я думаю, Гэбби, что если я сейчас убью тебя, с твоей душой ничего не случится. Ты же всё-таки бессмертный. Но ты останешься привязанным к этому телу, точнее, к этому трупу, до тех пор, пока он не разложится до какого-то уровня. Не знаю, до какого именно, мне не случалось еще проводить таких экспериментов, но мы можем провести его прямо сейчас. Если я убью тебя и выкину твое тело за борт, то ты будешь обречен провести некоторое время на дне этой реки. Не думаю, что очень долго – рыбы быстро объедают плоть. Хочешь, попробуем?

- Пожалуй, нет, - я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие. Получается плохо.

- Или, еще лучше, мы убьем тебя, а тело заморозим. Отвезем тебя куда-нибудь на север Гренландии или в Антарктиду и вморозим тебя в лед на глубине. Уверена, что в этом случае на пару тысяч лет ты от меня отстанешь. Заманчивая перспектива, не правда ли?

Я молчу. Выпасть из жизни этого мира на тысячи лет в мои планы никак не входит.

- Или еще лучше, - она смеется, но пистолет с меня не сводит. – Говорят, что в следующем году Илон Маск собирается запускать в космос очередную ракету. И в своем типичном стиле, он же у нас любит эффекты, собирается вместо спутника запустить свою машину, Теслу, летать вокруг солнца. А за рулем машины будет сидеть манекен в скафандре. Так вот, Гэбби, мне кажется, что будет красиво, если вместо манекена в том скафандре окажется мертвое тело, внутри которого будешь заточен ты. Ну, скажи, прекрасная же идея. Ты отправишься в космос, туда, где еще не ступала нога человека, будешь летать в красивой машине среди звезд тысячи, а то и миллионы лет! Ну, разве не прекрасная картина? Что скажешь насчет такого путешествия?

- Пожалуй, откажусь. Думаю, для меня это будет слишком долгим путешествием. Не уверен, что я заслужил такую честь.

- Я тоже не уверена, - она убирает пистолет в карман. – Слушай, хватит уже этих глупых игр мускулами и угроз. Ты угрожал мне болью и увечьями, я угрожала тебе годами ссылки. Мы оба можем, при благоприятном стечении обстоятельств, свои угрозы исполнить. Но станет ли от этого мир лучше?

- Вот это я и хочу узнать.

- Я не хочу с тобой враждовать, Гэбби. Ты свое предназначение выполнил, и теперь наши пути расходятся. Я не собираюсь причинять вреда ни тебе, ни Михаилу, ни кому-либо из твоих родственников, ни людям. Я люблю этот мир, люблю людей, и хочу, того же, чего хочешь ты – чтобы человечество жило долго и счастливо. В конце концов, я тоже часть этого мира, в какой-то мере. Но нас двоих вместе слишком много для этой планеты. Однако же, как я уже говорила, мир большой, и в нем хватит места для нас обоих, если мы не будем друг другу мешать. Уйди с моей дороги, Гэбби. Просто уйди. Забудь про меня. Возможно, я допустила ошибку, вообще показавшись тебе, связавшись с тобой. Я пошла на поводу своего любопытства. Может, это и было глупо. Может, нет. Время покажет. Но теперь я хочу просто вернуть всё, как было. Это очень по-женски, наверное. Давай расстанемся Гэбби. Если не друзьями, то хотя бы не врагами. Мы оба нужны людям, нужны этому миру, и у нас нет времени на глупую и опасную вражду друг с другом.

- Кто ты такая, Нахема? Что ты такое, Джудит?

- Я сила, которую не понять ни тебе, ни Михаилу. Сила мощная, властная, но любящая человечество. Сила, которой ни тебе, ни людям нечего опасаться, покуда вы не стоите у меня на пути. Я не хочу причинять вам зло, скорее, наоборот. Но если кто-то встанет на моем пути, я его уничтожу – будь он человеком, демоном или даже архангелом.

- Прекрасные слова, девочка, - я улыбаюсь. – Прекрасная позиция: я творю добро, а кто не согласен с этим, тот есть зло. Кто не с нами, тот против нас. А кто против нас, тех я уничтожаю, потому что я творю добро, и это всё искупает. Все самые страшные вещи в истории этой планеты творились именно с такой риторикой. Ради света, ради добра, ради блага людей можно совершать самые страшные поступки, и они совершались. Миллионы людей легли под нож ради добра. Крестовые походы, инквизиция, религиозные войны, насильственная колонизация, революции, холокост, гулаг, мировые войны, войны в Персидском заливе – всё это совершалось ради благих целей. А кто был не согласен с тем, что эти цели благие, тут же объявлялись злом и, следовательно, выводились из-под защиты закона. Ибо добро, как известно, всегда побеждает зло, ставит его на колени, заковывает в цепи и зверски убивает. И наступает, конечно же, эпоха вселенского счастья. Поздравляю тебя, моя милая, ты встала на путь идеального диктатора. Такие пути приводят далеко.